– Поешь немного, малыш! – заботливо проговорил Махди, подав Исмаилу чашку ароматного плова. – Ты небось голоден, как целая стая волков…

Исмаил пробурчал, что он вовсе не малыш, а будущий воин Великого Безумца, но плов испускал такой божественный аромат, что слова застряли у него в горле.

Однако доесть свой обед он не успел. В кухню вбежал молодой парень в сером шерстяном плаще-джериди и прокричал:

– Гости голодны! Когда вы принесете угощение?

Махди схватился за голову и воскликнул:

– Разорви меня шайтан на четыре части! Вы, как всегда, медлите с готовкой, а все шишки посыплются на Махди! Ну-ка, новенький, племянник Хасана, бери блюдо с кускусом и неси в обеденный зал!

Исмаил хотел что-то спросить, но ему в руки уже вложили огромное блюдо с дымящимся кушаньем и толкнули в спину, придав нужное направление.

Через минуту он вошел в зал, где проходила диффа, торжественный обед в честь дорогих гостей.

Собственно, это был не зал, а просторная крытая галерея, из которой открывался фантастический вид на горы за стенами замка. В этой галерее стояли два стола – один небольшой, на возвышении, для владык замка и самых почетных гостей, и еще один, гораздо больший, для прочих гостей и обитателей замка.

За главным столом сидели четыре человека. На почетном месте, спиной к стене, – двое гостей в европейской одежде. Один из них, толстый мужчина с окладистой черной бородой, держался с медлительной важностью хозяина жизни, второй, худой и подвижный, с покрытым шрамами смуглым лицом, настороженно посматривал по сторонам.

Напротив гостей сидели двое людей, державшихся как хозяева. Один – сгорбленный старик с длинной седой бородой, в зеленой чалме-хаджи и черной шелковой накидке, с бледным и подозрительным лицом святоши. Но не он, а сидевший рядом с ним человек сразу же приковал к себе взгляд Исмаила.

Это был мужчина лет пятидесяти, огромного роста, с совершенно белыми, коротко остриженными волосами. Лицо его и вся его фигура излучали удивительную, несокрушимую силу. Но самым поразительным в его облике были глаза – прозрачные, бледно-голубые, как лед, как обжигающе-холодная вода стремительных горных рек, эти глаза были полны священного безумия и магической власти.

«Аль Джохар! Великий Безумец!» – промелькнуло в голове Исмаила подобие мысли. Додумать эту мысль до конца он не смог, потому что неокрепший разум молодого крестьянина утонул в ледяной глубине глаз Аль Джохара, как в горном потоке.

За почетным столом шел негромкий разговор.

– Правда ли, почтенный талеб, – обращался старший из гостей к седобородому старцу, – правда ли, что ваши ученики столь послушны воле своего каида, своего вождя, великого Аль Джохара, слухами о котором полнится весь мусульманский мир, что легко идут на смерть по его приказу?

– По его приказу? – Бледные губы старика сложились в иезуитскую улыбку. – Нет, не правда! Они идут на смерть не по приказу Великого Безумца, а по одному мановению его бровей! Аль Джохар! – старик обратился к своему светловолосому соседу. – Покажи почтенному Аббасу, насколько преданы тебе твои воины!

Аль Джохар, как называли собеседники беловолосого великана, словно пробудился ото сна. Он отвел свой ледяной взор от сияющих на западе горных вершин и выхватил этим взором из зала того юношу в сером плаще-джериди, который недавно прибегал на кухню поторопить поваров. Аль Джохар ничего не сказал ему, но молодой воин подбежал к почетному столу и опустился на колени. Только тогда Аль Джохар отдал ему короткий едва слышный приказ.

Юноша с просветленным лицом вскочил на ноги, прикоснулся ладонями к сердцу, к губам и глазам и, не задавая никаких вопросов, легкой походкой побежал через двор замка к одной из сторожевых башен, возвышающихся по обе стороны ворот. Он скрылся в низком проеме, ведущем внутрь башни, но скрылся там совсем ненадолго. Не прошло и двух минут, как его стройная фигура вновь появилась, теперь уже на смотровой площадке, венчающей башню и нависающей над бездонной пропастью ущелья.

Юноша на мгновение обернулся, ища взором своего вождя, Великого Безумца Аль Джохара. Вряд ли на таком расстоянии он мог различить лицо каида, но тот повелительно опустил веки, и в ту же секунду юный воин безмолвно ринулся с площадки и пропал в бездонной глубине.

Из ущелья донесся, постепенно удаляясь, не крик боли и ужаса, а победный боевой клич.

Никто не ахнул, никто не издал ни звука при виде этой удивительной смерти. Исмаилу показалось, что присутствующие в зале молодые воины проводили собрата завистливыми вздохами.

– Теперь ты видел, почтенный Аббас, сколь преданы эти юноши своему великому предводителю? – проговорил в наступившей тишине седобородый святоша. – Теперь ты знаешь, какой властью над ними обладает каид?

– Видел, – кивнул Аббас. – И знаю, что пришел по нужному адресу. Я хотел бы поговорить с каидом о деле. Мне нужен один из его людей, чтобы разделаться с врагом. С опасным врагом…

Старик предупреждающим жестом поднял высохший желтоватый палец, поднес его к губам и сделал Аббасу знак выйти из-за стола.

Они отошли к колоннам, отделяющим пиршественный зал от замкового двора, и старец вполголоса проговорил:

– Не следует, уважаемый Аббас, беседовать о таком деле с Аль Джохаром. Он – каид, вождь, повелитель воинов, но он – Великий Безумец, человек крайне непрактичный. Он повелевает своими воинами, но не знает, что творится за пределами замка. И он ничего не понимает в денежных вопросах. Если вы хотите вести деловой разговор – обращайтесь ко мне.

– Я понял, почтенный хаджи! – Аббас деловито кивнул. – Мне нужно освободиться от одного опасного противника. Он давно уже вредит моему бизнесу, а в последнее время стал просто невозможным. Я знаю, что ваши воины не имеют себе равных…

– Этот твой противник – мусульманин? – осведомился старец.

– Нет, он неверный! Если бы это был мусульманин, разве посмел бы я обратиться к вам, почтенный хаджи? – проговорил Аббас с несомненным уважением.

– Почему же нет? – Хаджи взглянул на собеседника не без лукавства. – Заказы на мусульман я тоже принимаю, только беру за это на двадцать процентов больше! В качестве моральной компенсации. А так это будет стоить вам… – И он протянул Аббасу листок, на котором заранее было напечатано шестизначное число.

– Только здесь есть несколько моментов, которые могут осложнить работу. – Аббас склонился к уху старца и что-то прошептал.

– Вот как? – Старик отстранился от собеседника и зашевелил губами, словно что-то подсчитывая. – Тогда это будет стоить вам несколько дороже… – И он показал Аббасу другой листок.

– Пусть будет так. – Тот кивнул. – Главное, чтобы его не стало. Этот человек превратился в гвоздь в моем ботинке!

– Договорились. – Хаджи кивнул и сжал руку Аббаса своей бледной морщинистой рукой, которая оказалась неожиданно сильной. – А теперь, дорогой Аббас, вернемся к столу, чтобы достойной трапезой отметить наше соглашение!