– Поймал пулю. Слава богу, еще жив.

– Какой калибр – 22-й или 38-й?

– 25-й.

– Удачи. Мне пора.

Я пошел дальше, качая головой. День становился все более странным и сложным. Уведомления о сокращении, письмо от малолетнего преступника, встреча с его жертвой – что еще могло пойти не так?

Позже я пошел с коллегой на обед, и, когда мы переходили дорогу, рядом резко остановилась машина. Пассажирское стекло опустилось, показалось знакомое лицо.

– Здравствуйте, мистер Каррер! Я ее получил! Две недели назад.

Мальчишка в машине, Завьер, учился у меня в прошлом году. Большую часть своих двенадцати лет он провел на диализе, стоя одной ногой в могиле. Две недели назад ему наконец-то пересадили почку. Его мама, сидевшая за рулем, сказала:

– Покажи ему.

Завьер открыл дверцу, выскочил из машины и задрал футболку.

Возле его пупка алел шестидюймовый горизонтальный шрам, к которому под прямым углом примыкал еще один шестидюймовый вертикальный.

– Лучше шрама в жизни не видел, – заметил я.

Мама Завьера, не выходя из машины, показала мне огромный пластиковый контейнер с лекарствами.

– Ему теперь до конца жизни придется принимать по тридцать таблеток в день.

Мальчишка подошел ближе и обнял меня. Он так и сиял, и я не мог не заметить здоровый цвет его кожи и румянец на щеках. В прошлом году пацан почти не поднимал головы, у него была серая кожа, а большую часть дня он кривился от боли.

Завьер сел обратно в машину.

– Что ж, парень, у тебя появился второй шанс, – сказал я.

– Вот и я то же самое говорю, – ответила его мама. – Мы думали, что он и до года не доживет, а теперь ему двенадцать.

– Да, помню, я тоже его чуть не убил.

На секунду все замолчали. Вот это было страшно.

* * *

В прошлом году одна из коллег в учительской спросила меня:

– Мистер Каррер, хотите принести своим ученикам немного карамболы?

Она улыбалась, нарезая фрукты на кусочки и бросая их в большой зеленый пластиковый контейнер.

– Почему бы и нет? Откуда она? Я расскажу ребятам.

– Из Тайваня.

– Спасибо.

Тайвань?

Я раздал всем ученикам по кусочку, но предполагаемое тайваньское происхождение фрукта меня немного тревожило. Сев за компьютер, я поискал информацию о карамболе.

«Карамбола

Произрастает на Шри-Ланке и все такое…

ВАЖНОЕ ПРИМЕЧАНИЕ:

Карамбола вызывает серьезные осложнения у людей с хронической почечной недостаточностью или тяжелыми заболеваниями печени. Симптомы осложнений могут включать бессонницу, неостановимую икоту, возбуждение, мышечную слабость, спутанность сознания, помрачение сознания разной тяжести, судороги и остановку сердечно-легочной деятельности. Так как эффективного лечения в настоящее время не существует, больным противопоказано употреблять карамболу даже в малых дозах».

Я посмотрел на Завьера Мендозу. У него была почечная недостаточность. Не спуская с него глаз, я поднялся на ноги. Он встретился со мной взглядом, улыбнулся и облизнул пальцы.

– Завьер, – сказал я, пытаясь сохранять спокойствие, – где твоя карамбола?

Улыбнувшись, он показал на живот. Я побледнел.

– Завьер, нам с тобой нужно к директору, немедленно!

Мы пришли к директору. Завьер сел на стул, после чего я закрыл за нами дверь и велел секретарю:

– Сейчас же разыщите директора.

Короче говоря, мы позвонили в Стэнфорд, где Завьер наблюдался каждую неделю, и там сказали, что не знали о таких свойствах карамболы, но велели внимательно следить за мальчиком и обещали перезвонить через пару минут. Звонок раздался менее чем через минуту.

– Сегодня вы нас кое-чему научили. Карамбола может его убить. Мы готовим вертолет. Присматривайте за мальчиком. Прилетим, если начнет икать. Можно будет при необходимости приземлиться на школьной территории?

Завьер Мендоза так и не начал икать. Вертолет так и не прислали. Все обошлось. На следующий день он пришел в школу, широко улыбаясь. Но я всю ночь ворочался с боку на бок. Очевидно, карамбола бывает разная. Все это случилось около года назад.

* * *

Завьер пристегнулся и посмотрел на меня:

– Мистер Каррер, помните, как мы в прошлом году побежали к директору из-за того фрукта? Я никогда не видел, чтобы вы так быстро бегали. Даже на физкультуре!

Я покачал головой:

– Обещай, что больше не будешь есть карамболу – НИКОГДА!

– Ладно, мистер Каррер, не буду. А то вас еще удар хватит – придется лететь на вертолете в Стэнфорд.

Мы все рассмеялись. Они помахали, и я помахал им в ответ.

Некоторые ужасные дни заканчиваются очень и очень хорошо.

Сначала я про себя называла его исключительно Натти-Паразитом. Мой муж выбрал его в качестве бесплатного дополнения к покупке в «Мельнице» – местном магазинчике кормов и инструментов, куда люди часто приносили ненужных щенков. Нам сказали, что это помесь пиренейской горной собаки, но мне показалось, что это смесь бульдога с носорогом.

– Смотри, разве не забавный?

Кен посадил черного щенка на пол, и наша взрослая акита, обычно сохранявшая невозмутимость, тут же решила с ним поиграть. Она улеглась рядом и перекатилась на спину, чтобы щенок смог ткнуться ей в живот и пару раз тяпнуть ее за лапу.

– Я так и знал, что этот песик ей понравится, – сказал Кен. – Ей было одиноко.

Я просто смотрела на резвящегося семинедельного щенка. Только этого мне не хватало! Вторая собака в доме, да еще и лохматая. Настоящий паразит!

Помимо собак, с нами жили три кошки. Теоретически я любила животных, но Кен уже много лет болел, поэтому кормить их, чесать и выгуливать всегда приходилось мне. Не говоря уже о том, что я же за ними и убирала.

Ворча, я вытирала лужи, пока Натти не приучился к лотку. Я сердилась, пока он не понял, как хлебать воду из миски, не выплескивая все на пол. Он чувствовал, что не особенно мне нравится, и большую часть времени лежал у Кена на коленях. Став слишком большим для этого, он принялся класть свой нос на колено Кену, пока муж смотрел повторы любимых вестернов. Когда я входила в гостиную, щенок печально смотрел на меня, а потом запрыгивал на кресло Кена, чтобы тот его погладил.