получается, — брызгая пеной, завизжал Наиль Казимов. Я вот уже год воюю в Карабахе, стоял в первых рядах на площади Свободы, когда русские танки давили нас, били по голове дубинками и топтали. Может, он тоже там с ними был, поэтому поступил потом в академию.

Все хором стали возмущаться и кричать на Наиля Казимова, тот, поворачиваясь, успевал ответить каждому, при этом сыпал бранными словами, не взирая ни на возраст, ни на положение говорящего и призывающего его к спокойствию. Полковник спокойно слушал демагога, и писал в тетради.

Магеррам наклонился к нему и прошептал:

— Евлахский батальон самообороны № 872–450 человек, командир Вердиев Джалал, вместо него Наиль Казимов. Бывший батальон Тофика Огуз, — прошу тебя, сделай перерыв, пусть выпустят пар на улице, а то может произойти драка прямо здесь, на совещании.

Сделав пометку на полях страницы, полковник обратился к присутствующим, стараясь не повышать голос.

— Если нет возражений, давайте перекурим, — а то уши уже опухли, многозначительно сказал он. Смех прошелся по рядам.

Командиры и их сопровождающие стали выходить из зала. Полковник наклонился к Джахангирову,

— Ты смотри, как спокойно ведут себя представители так сказать власти, интересно почему?

— То ли еще будет, ответил многозначительно Джахангиров и, взяв комбрига под руки, повел на улицу. Во дворе к ним подошел высокого роста сухощавый офицер, на груди которого висели планки боевых наград. По ним можно было догадаться, что он воевал в Афганистане.

— Если можно, я вам здесь все доложу, а там, — он показал на дверь, мне не о чем с ними говорить, раздраженно заметил офицер. Фамилия моя Мамедов Эльчин, командую батальоном специального назначения Министерства Обороны № 777. В батальоне 120 человек — почти все командиры рот и взводов — афганцы. Солдаты в батальоне добровольцы, есть и русские, которые оставили свою часть в Степанакерте и перешли на сторону азербайджанцев после трагических событий в Ходжалах — спокойно докладывал подполковник. Имеется авторота, ремонтные специалисты всего 110 человек — командует Мамед-киши, таксист из второго таксомоторного парка в Баку, ярый сторонник народного фронта.

Из боевой техники в батальоне имеются БМП-1– 5 единиц, (три не исправны), БМП-2 — 4 ед (на двух не работает система управления огнем) БТР-2 ед. БРДМ-2едн. (в одном двигатель не работает) Стоят во дворе батальона № 777 и в автороте.

Из артиллерии — две установки БМ-21 «Град», боеприпасы есть, но не хватает взрывателей. 100мм пушки -2 ед. все пушки без прицелов. Нет снарядов, стоят во дворе школы батальона Сафарова.

Пока говорили с Мамедовым, вокруг стояли так называемые «боевики» и беспардонно рассматривали нового командира, отпуская недвусмысленные шуточки в его адрес.

Перекурив, вернулись в зал.

— Надо с русскими солдатами поговорить, — решил полковник, сделав пометку в тетради. Совещание продолжалось. Командиры мелких групп, отряда ППС (патрульной — постовой службы), находящиеся на постах в своих селениях, доложив, садились на свои места и наблюдали, как комбриг молча записывал сказанное в тетрадь, не задавая вопросов, будто ему было все равно, что они говорили.

Сделав последние пометки, полковник отодвинул блокнот и внимательно посмотрел на главу исполнительной власти города Бахманова, который о чем-то шептался с начальником полиции Вахидом Байрамовым.

— Уважаемый Низами муаллим, — обратился он к главе района:

— Не могли бы вы дать оценку морального состояния населения района, а также, какие мероприятия проведены в городе по инженерному укреплению подступов к Шуше.

Бахманов, не подымаясь с места, как на пленуме районного собрания, заученной фразой заявил:

— Из 23 тысячного населения Шуши в городе осталось всего 8 тыс. человек, войска фактически не управляются. Командиры отрядов враждуют между собой и практически ведут партизанские действия, не согласуя эти действия ни с кем, в том числе и со мной тоже. Мне неоднократно приходилось вмешиваться в разборки между командирами, даже пришлось привлекать к этому Ахунда района, товарищ полковник, — выпалил он одним духом, обводя присутствующих взглядом.

Это был наверно условный сигнал. Что тут началось, описать просто невозможно. Командиры отрядов, как по команде, начали сыпать компроматами друг на друга, кричать и ругаться.

Глава исполнительной власти и начальник полиции в разговор не вмешивались, давая возможность полковнику самому увидеть реальное состояние отношений между командирами.

Слушая и внимательно наблюдая за происходящим, полковник понимал, что этот спектакль спланировал именно для него Бахманов, чтобы отбить у него желание остаться в районе, уж слишком все было наигранно. Он знал, что будет именно так, ведь еще по дороге в Шушу, подполковник Джахангиров проинформировал, что с «хлебом и солью» его здесь никто не будет принимать, и надо быть готовым к любым провокациям.

Полковник достал сигарету и закурил.

С первой затяжкой, мысли унесли его в далекую Германию, где он в звании майора командовал отдельным танковым батальоном.

Вспомнилось как, проснувшись рано утром, еще до восхода солнца, он осторожно, чтобы не разбудить супругу и детей, прошел на кухню и поставил кофейник. Надев спортивный костюм, он выпил чашечку крепкого кофе, вышел на ежедневную зарядку. Сделав утреннюю пробежку, свернул в часть к своему батальону.

Время показывало 5.50 утра. Перед входом в казарму стояли сержанты его батальона в ожидании команды «Подъем». Увидев, приближающего командира, они вытянулись в струнку, принимая положение «Смирно».

Дежурный по части, сержант Евдокимов, подав им команду, строевым шагом приблизился к комбату и отдал четкий рапорт. Поздоровавшись с командирами танков батальона, первым делом уточнил им план на воскресный день, поставил задачу на подготовку конспектов для занятий на понедельник. Прошелся по территории, закрепленной за подразделением, убедившись, что все идет по распорядку дня, не стал дожидаться подъема личного состава, пошел домой.

Он прекрасно знал, что его командиры танков и заместители командиров взводов выполнят все поставленные задачи, не ожидая дополнительных указаний. Так было заведено в его части. Дисциплина в батальоне была жесткой, каждый офицер, прапорщик и солдат знали свои обязанности и выполняли их беспрекословно. Немало сил и пота пришлось пролить, пока был установлен воинский уставной порядок в части. Каждый год батальон занимал первые места на всех инспекторских проверках. Он знал, что его солдаты за спиной, между собой называют «Дисбат», но он не обижался на это, прекрасно понимая, что в армии у каждого офицера есть своя кличка. Уж лучше иметь кличку «Дисбат» чем те, которыми солдаты награждают нерадивых офицеров.

Погода обещала быть превосходной, и по пути домой, он решил, что надо бы с сыном и дочкой пойти в Парк отдыха, где по воскресениям работали детские кафе и карусели. Придя домой, принял душ и приведя себя в порядок, зашел на кухню, где супруга с