— Ма, а Лёва игрушку разбил!

Все обернулись на крик. И улучив момент, Лёшка сорвал с её губ поцелуй.

— Маруся! — недовольно воскликнула Люба.

— А я причем? — ощетинилась девочка.

Янка стыдливо вернулась к салату. Под столом её ноги, как будто пронзенные судорогой, неожиданно выпрямились. И нащупали нечто твердое! Юрка, усердно жевавший до этого времени, резко поднял глаза от тарелки. Она вернула на место свои беспокойные ступни и улыбнулась ему виновато.

Лёшка теперь увлеченно спорил с отцом, выясняя, какой из сортов винограда лучше подходит для производства вина. А мама с Любаней устраняли последствия детских забав…

Застолье меняло свои очертания. Тарелки пустели. От «Козла в огороде» осталась лишь малая часть. Янка доела последний кусочек гриба и выпрямилась. Она пробежала глазами, прикидывая, что бы еще съесть. Взгляд задержался на ломтиках колбасы, оценил содержимое двух прозрачных салатниц. На соседней тарелке сиротливо ждал своей участи последний кусочек сала.

«Сам солил», — вспомнила Яна и решила, что просто обязана продегустировать. Она потянулась к нему, но тут же одернула руку. Не ей одной приглянулся заветный кусочек! Юрка, вооруженный «трезубцем», целился в ту же мишень. Он замер, посмотрел на неё озадаченно. Затем кивнул, мол: «Бери»! Замешательство, возникшее между ними, длилось недолго. И Янка ответила взглядом, мол: «Уступаю». Но он не спешил угоститься, продолжая смотреть на неё. На губах заиграла улыбка. Она улыбнулась в ответ.

Какое-то время они продолжали смотреть друг на друга, пока Янка не решила прервать их незримый контакт. Она ковыряла остатки пюре, пытаясь понять, в какой момент внутри у неё зародилась симпатия. И смутно знакомый из детства мальчишка стал больше, чем просто воспоминанием. Возможно, тогда, много лет назад, оставшись сидеть на ступенях и все еще чувствуя на губах его мимолетную ласку, она и влюбилась? В его поцелуй! В слова, сумевшие успокоить. В ту простоту, с которой он произнес их. А теперь, когда он снова возник в её жизни… Эта случайная встреча пробудила забытое детское чувство, раздув его до масштабов стихийного бедствия…

— Вот и я об этом! — вырвал её из размышлений шумный возглас дядь Вити. Он громко крякнул и вонзил свою вилку в тот самый кусок белоснежного сала.

Янка беззвучно ахнула, как будто вилкой проткнули её саму. Она посмотрела на Юру, чье лицо выражало безмолвную горечь. «Не успела», — подумала Яна, заедая утраченный шанс вареной картошкой.

За болтовней пролетали часы наступившего года, а на кухне росла Джомолунгма из грязных тарелок. «Все же, есть в этом что-то хорошее», — думала Янка, помогая собирать посуду. Не нужно готовить, боясь ненароком испортить особенный ужин. А после — стоять с мыльной губкой в руке, отскребая со дна миски заветренный «Оливье».

Отвергнув Маруськины просьба сыграть фею-крёстную, она посмотрела в окно.

— Ребят, гляньте, как там красиво! — вырвалось непроизвольно, когда её взору предстал снегопад.

Морозные хлопья кружились, меняя своё направление, завихряясь с потоками воздуха. Иногда, подгоняемые ветром, они летели почти горизонтально земле. А потом, когда ветер стихал, то порхали медлительно, неторопливо. И крупицы помельче, настигая друг друга в свободном полёте, превращали реальность вокруг в большой снежный шар.

Янка застыла, любуясь! В этом году она была благодарна природе за настоящую зиму. Такую, где хочется ловить языком снежинки. Выглядывать за окно с кружкой чая в руках, когда на улице вьюга. Идти, утопая в сугробе, чтобы срезать дорогу. Любоваться узорами на запотевшем стекле, ярко-алой рябиной с горсткой снега, и пиршеством зимующих птиц вокруг самодельной кормушки.

Кататься на лыжах, наблюдая, как солнце серебрит многослойный покров. А потом, накануне нового года, занести домой промерзшую ель. Вдохнуть аромат свежей хвои, ощущая, как та оживает в натопленной комнате. Гулять по заснеженным улицам, наслаждаясь предновогодней суетой. Спешить в гости, одеваясь теплее, ведь сегодня мороз! Взрывать хлопушки, осыпая белый сугроб разноцветными конфетти. И выкладывать в вазу холодные, принесенные с улицы мандарины.

Хотелось, чтобы зима всегда была вот такой, как сейчас. Взаправдашней, настоящей! Но природа капризна, её порывы непредсказуемы. Сегодня она подарила тебе волшебство, замела белым снегом все несбыточные мечты. А завтра возьмет и растопит его, обнажив твои потаенные страхи…

Маруся откликнулась первой. Она пулей метнулась к окну, и, увидев метель, закричала:

— Пойдемте смотреть!

Её детский восторг оказался таким заразительным, что все, в том числе и теть Тата, оставив дела и накинув одежду, отправились созерцать волшебство.

«Все же, есть в этом что-то хорошее», — думала Янка, наблюдая, как рыжий пёс атакует сугроб. Как Маруся, в ботинках на босую ногу, мельтешит по двору, выбирая местечко для селфи. Как дядь Витя с теть Таней, обнявшись, молчат в унисон. И это молчание так созвучно внезапной метели.

Юрка с Любой, два заложника вредной привычки, оставались под козырьком. Яна смотрела на них с любопытством! Ей хотелось услышать, о чем они говорят. Хотя, у заядлых курильщиков всегда найдутся общие темы.

— А знаешь, что я загадал? — проговорил Лёшка. Он распахнул свою куртку, и Янка охотно прильнула к широкой груди.

— Получить повышение? — догадалась она.

— Нееет, — он отверг её версию.

Янка задумалась:

— Выиграть миллион?

— Да ну! — фыркнул он возмущенно.

— А что тогда?

Лёшка выдержал паузу.

— Встретить следующий новый год вдвоем с тобой, — услышала Яна.

Она подняла на него глаза:

— Только вдвоем?

— Да, — он кивнул.

Его объятия согревали, несмотря на метель. Они отрезвляли её, заставляя вернуться на землю. Несмотря ни на что, ей хотелось остаться внутри его сомкнутых рук. И отбросить порочные, глупые мысли! Единственное, о чем она жалела, так это о бездарно потраченном новогоднем желании. Это ж надо было загадать такое? Чтобы Юрка влюбился в неё! Оставалось надеяться, что Вселенная проигнорирует эту безумную просьбу.

Глава 8

«Они издеваются?», — думала Янка. Сначала заставили её весь вечер сидеть перед ним, как на экзамене. Где она вынуждала себя контролировать каждый жест. Как выпускница школы благородных девиц, демонстрируя непревзойденные манеры. А теперь, когда, казалось бы, все позади, они вынуждают её ночевать рядом с ним! Ну, не то, чтобы рядом. Через стенку. Слишком тонкую, чтобы служить преградой.

Дом Копыловых, при всей своей площади, был ограничен всего лишь тремя спальнями. В одной из них ночевали хозяева. Вторая комната предназначалась для Любы с детьми. Ну а третья, по праву, была закреплена за их с Лёшкой «сладкой парочкой». Спальных мест не хватило! Ведь никто не рассчитывал на еще одного гостя. В коридоре на втором этаже обнаружилась софа. Она и досталась Юрке. Он сам её выбрал, будучи истинным джентльменом.

— Ой!