сам Ростом, трижды раненый, был схвачен персами в плен и отправлен в Тебриз, где после нескольких месяцев заточения и отказа принять магометанство был обезглавлен.

С гибелью сына, неприятности Абова не закончились. Вновь заявило о себе далеко не миролюбиво настроенное к нему грузинское дворянство. Сформировавшаяся в Грузии, военная и чиновничья бюрократия все чаще стала, выказывать неуважение к его правам. На права армянского мелика стали покушаться даже представители низшего командного состава российских войск. Вот один из таких примеров: в ноябре 1806 года Абов в прошении к И.В. Гудовичу, сменившему на посту главнокомандующего в Грузии трагически погибшего в том же году Цицианова, сообщает о притеснениях, учиняемых казаками жителям его деревни Болнис, прося Гудовича "о приказании наследования такового поступка". Этот маленький инцидент является наглядным свидетельством того, что тому времени слава Абова приближалась к закату, и командование окончательно закрепившихся в Грузии российских войск стремилось пренебрегать его интересами. Безусловно, всего несколько годами ранее, в период могущества Абова, такое отношение к нему со стороны кого бы то ни было трудно было, представить.

Данное прошение Абова содержит помимо всего прочего одну любопытную деталь. Суть ее в следующем. Под русским текстом прошения стоит подпись Абова по-армянски "кнез мелик Апов, мелик Иосепян". Очевидно, что "кнез" есть видоизменение "князя". То, что Абов употребляет это слово в сочетании со словом "мелик", свидетельствует о том, что он в данном случае не считает эти два слова синонимами. А это в свою очередь означает, что Абов помимо армянско-персидского титула "мелик" носил также эквивалентный с ним грузинско-русский титул "князь". Безусловно, этот титул был пожалован ему Ираклием. Если вы помните, об этом недвусмысленно говорит сам Абов в письме к Минасу Лазаряну: "[Ираклий] заверил нас, чтобы мы пришли к нему, обосновались в его владениях и признавались равными с его первейшими тавадами и князьями. Мы пришли. Согласно своему обещанию царь дал нам Болнис, а в своем дворце назначил нам место выше всех своих старшин". Однако ни пожалованное Ираклием высокое дворянское звание, ни службы Абова во славу Грузии и России не смогли уберечь его от посягательств на его права недругов и самоуправства военной бюрократии. Это видно из продолжения только что прерванного нами письма: "…и так было до смерти Ираклия и Георгия. Сейчас же у нас нет ни земли, ни имений, ни даже почета, ибо все обижают нас, стараются отобрать у нас Болнис и требуют десятую часть наших трудов. Все это до такой степени неприятно нам, что мы более не желаем жить здесь. Толькло после того, как я строениями и жителями довел до расцвета эту область, очистил ее от всех врагов и дикарей, явились разные хозяева, одни из которых требуют каналы, другие – горы, третьи – землю…". Далее Абов просит Лазаряна довести до Е.И.В. просьбу о соизволении ему переселиться в Карбах и постараться добиться положительного разрешения этой просьбы, обещая Лазаряну возместить все расходы. В то же время Абов напоминают Лазаряну о своих службах России, безусловно, с тем, чтобы Назарян в свою очередь известил об этом царя. "Что мне еще делать, – пишет Абов, – имел я первенца – Ростом-бека, сына старости моей и наследника предков моих. И его я принес в жертву моему самодержавному и наидобрейшему императору. Того, что я сделал и сейчас делаю, никто не в силах сделать более"; Далее Абов перечисляет все свои услуги и всех тех людей, которым он их оказывал, и с горестью заключает, что ни один из них не отблагодарил его и даже не сообщил о его услугах императору. Среди последних он называет и графа Гудовича: "…не меньше услуг я оказал и графу Кутовичу… Этот тоже подобно другим не оценил, не остался благодарным и даже ничего не сообщил обо мне императору… Я много раз просил (его), чтобы разрешил нам, подобно мелику Джумшуду, перебраться на родину – в Карабах. Но он не захотел, ответив, что если мы оставим эту страну (Грузию), тогда Болнис исчезнет, а ахалцхинцы, лезгины и другие, дикари уничтожат села в окрестностях Тифлиса. Но когда мы говорим: ”Т.к. Ираклий пожаловал нам Болнис со всеми землями, водами, лесами и др., утвердите все это за нами”, он отвечает: "Я не могу дать вам чужие владения". Завершая свое письмо, Абов еще раз просит Лазаряна походатайствовать перед императором об удовлетворении его просьбы вернуться на родину. Помимо этой основной просьбы Абов просит Лазаряна хлопотать, чтобы:

1) ему была назначена государственная пенсия взамен пожалованной ему Георгием должности Караван-баши;

2) ему присвоили чин полковника за оказанные службы;

3) его сыну Есаи-беку и сыну сестры Адам-беку Мелик-Меджлумяну было присвоено звание майора.

Ни одна из просьб так и не была удовлетворена. В 1808 году Абова, его секретаря, а также сына Манас-бека во время одного из приемов отравили грузинские дворяне. Абов вместе со своим секретарем Мирза-Исабашханом умерли после непродолжительной болезни. Спасся только Манас-бек. Согласно Е. Лалаяну, прах Абова был перевезен в Орек и захоронен в родовой усыпальнице. Однако это сведение другими источниками не подтверждается.

После смерти Абова Манас-бек обратился к главнокомандующему в Грузии и на Кавказской линии генералу Тормасову (эту должность он занимал с 1808 года) с просьбой утвердить его в качестве владельца Болниса и болнисских жителей. В этой просьбе Манас-беку было отказано. В письме к генералу Сталю от 18 марта 1811 года Тормасов в качестве причины отказа удовлетворить просьбу Манас-бека называет следующее: "Болнисские жители суть собственностъ Г.И. и никому не принадлежат; мелик Багир-бек Бегляров управляет ими по выбору правительства и по собственному тех крестьян желанию, а из Карабага выведены они на прежнее жилище воинскою Российскою командою без наималейшего его (Манаса. – авт.) пособия…" Получив такой ответ, Манас с частью своих подданных вернулся на родину, отказавшись от претензий на Болнис, подаренный когда-то Ираклием его отцу – мелику и князю Абову Мелик-Овсепяну – Мелик-Бегларяну. Так завершилась история колоний карабахских переселенцев в Грузии. Оставшаяся их часть также постепенно вернулась на свою родину. В Грузии осталось ничтожно малое количество переселенцев. Вскоре в Карабах вернулись и дети Багир-бека Мелик-Бегларяна (вероятно, после смерти последнего). Таким образом, ни одному из переселившихся в Грузию меликов не удалось достичь устойчивого, долговременного положения. По прошествии определенного периода времени родина поманила их, либо их детей назад к себе. "Идея родины, – как пишет Лео, – снова доказала, что пренебречь, ею нельзя.

Потомки

Чем же встретила родина вернувшихся сыновей и дочерей своих? Карабах с 1805 года находился под русским владычеством,