— Проклятье!

Аполлон пожал плечами.

— Но в любом случае я почти все помню.

Он мог воссоздать все эскизы, но в блокноте содержались его размышления, которые записывал с того самого момента, как обрел свободу. Утрата блокнота причиняла боль подобно незаживающей ране.

Он закрыл глаза и едва не впал в отчаяние еще от одной мысли:

— Как думаешь, солдаты не станут преследовать Лили?

— Лили? — Мейкпис вскинул голову, словно не знал, о ком речь.

— Мейкпис! — прорычал Аполлон.

— Нет, разумеется. У них ведь нет причин полагать, что вы с ней знакомы, не так ли?

Аполлон внезапно ощутил жуткую усталость.

— Ее брат был там вчера и обращался с ней довольно грубо. Вот я и вышвырнул его.

— Вышвырнул? — осторожно повторил Мейкпис.

— Не в буквальном смысле, — огрызнулся Аполлон, но потом вспомнил, как Эдвин приземлился в грязь. — Но почти. Я не причинил ему вреда, хотя он мне угрожал.

— И, судя по всему, осуществил свои угрозы, — сухо подытожил Мейкпис и вскочил со стула, услышав фырканье чайника. — Никто больше не знает, где ты живешь?

Аполлон принялся загибать пальцы.

— Моя сестра, его светлость Осел, ты, Монтгомери и Джеймс Тревельон.

Мейкпис замер с чайником в руке, а потом выругался, когда горячая ручка обожгла ему пальцы.

— Кто он — этот Тревельон?

Аполлон взглянул на друга.

— Тот, кто арестовал меня, когда произошло убийство.

— И ты до сих пор ничего мне о нем не говорил? — Глаза Мейкписа округлились от негодования. — Господи, приятель, так это он тебя и предал.

— Нет-нет, — замотал головой Аполлон. — Он понял, что совершил ошибку, арестовав меня, и поклялся помочь найти настоящего убийцу.

— Так он тебе сказал? — Мейкпис гневно насыпал в заварочный чайник чаю из жестяной банки, даже не потрудившись отмерить. — Как можно быть таким наивным? Да он просто усыпил твою бдительность.

— Я виделся с ним вчера.

— Так об этом я и говорю! — Мейкпис залил заварку кипятком и с грохотом поставил чайник на решетку, так что вода выплеснулась и зашипела на раскаленной поверхности. — Он предал тебя, Аполлон.

— Нет.

Раздался стук в дверь, оба разом затихли и переглянулись. Аполлон достал из-за пояса нож, готовый защищаться.

Назад он не вернется.

Аполлон скользнул за дверь, когда Мейкпис ее распахнул, и услышал знакомый голос:

— Мистер Харт?

На пороге стоял, опираясь на трость, Тревельон. Один.

— Входите, — тихо произнес Аполлон, жестом приглашая капитана.

— Ты с ума сошел? — зашипел на друга Мейкпис, когда гость прохромал мимо него. — Кто это?

— Тревельон, о котором… я тебе рассказывал.

На лице Мейкписа отразился гнев.

— Этот человек тебя предал!

— Нет, — сдержанно и с достоинством возразил капитан.

— Вот как? — Мейкпис выпятил подбородок, и его губы изогнулись в саркастической усмешке. — Так почему, скажите на милость, вы появились здесь всего через несколько часов после того, как Аполлону пришлось уносить ноги из «Хартс-Фолли», спасая свою жизнь? И откуда вам известно, где я живу? Ведь до сегодняшнего утра я даже не знал о вашем существовании.

— Я не виноват в том, что вы не слишком хорошо информированы, — спокойно сказал Тревельон.

Аполлон готов был биться головой о стену. Ну конечно: Тревельон скорее вступит в словесную перепалку, вместо того чтобы все объяснить, — но он ошибся. Капитан вздохнул и продолжил:

— Что касается вашего первого вопроса. Я здесь потому, что ко мне пришел человек, служивший под моим началом четыре года назад, когда я арестовал лорда Килбурна, и сообщил, что сегодня утром в парке была облава, но виконту удалось сбежать. Я пришел к вам в надежде узнать о его местонахождении. Оказалось, вы действительно знаете, где он.

— И вы пришли, чтобы снова его арестовать! — выкрикнул Мейкпис.

— Если бы я хотел его арестовать, он уже давно сидел бы за решеткой, — спокойно возразил Тревельон.

Аполлон внутренне сжался, услышав, с какой легкостью капитан рассуждал о его аресте.

Дверь в жилище Мейкписа открылась, и в комнату вошел герцог Монтгомери. Он вышагивал с такой небрежностью, словно явился на музыкальный вечер.

— Надеюсь, не помешал?

— Нет, но вы явились без приглашения! — рявкнул Мейкпис.

— Ждать приглашения слишком утомительно, — парировал Монтгомери. — К тому же, как я заметил, их никто не присылает, когда они так нужны. Гораздо проще их вообще игнорировать. Господи, приятель, ну у вас и свинарник! Неужели совсем некуда усадить гостей?

— Приглашенные гости могут присесть на кровать, — буркнул Мейкпис. — А вот те, что явились без приглашения…

— Что вы здесь делаете, ваша светлость? — поспешил спросить Аполлон, пока Мейкпис не успел натворить дел.

Монтгомери медленно развернулся к нему.

— Вы никак обрели дар речи, лорд Килбурн?

Аполлон кивнул.

— Замечательно! — произнес Монтгомери таким тоном, словно Аполлон был экзотическим животным, которого он не видел прежде.

— Вы не ответили на мой вопрос.

Монтгомери развел свои изящные руки в стороны.

— Слышал, у вас проблемы, вот и пришел помочь.

— Вы хотите мне помочь? — безучастно переспросил Аполлон.

— В конце концов, вы же автор грандиозных планов по восстановлению моего парка. — Монтгомери эксцентрично вскинул голову.

— Моего парка, — заявил Мейкпис.

Монтгомери бросил на него насмешливый взгляд, но обратился к Аполлону:

— Помогая вам, я помогаю и себе, и посему не вижу в этом никакой проблемы.

— Да уж, вы не видите, — буркнул Аполлон.

— Могу я поинтересоваться, откуда вы узнали о трудностях лорда Килбурна, ваша светлость? — спросил Тревельон.

— О, — пробормотал Монтгомери, чересчур внимательно рассматривая механическую курицу, — мир слухами полнится.

— Особенно если за эти слухи хорошо платить, — сухо констатировал Тревельон.

— Но как же иначе? — Монтгомери выпрямился и лучезарно улыбнулся. — Ну а теперь, если обмен любезностями закончен, предлагаю обсудить, как мы будем доказывать невиновность лорда Килбурна, чтобы он мог вернуться к работе по восстановлению парка. Я действительно хочу, чтобы он начал приносить доходы уже к следующей весне, а эта… загвоздка может отложить открытие на несколько месяцев. Такого я допустить не могу.

Мейкпис схватил горящий чайник.

— Ладно. Тревельон, садитесь здесь. — Он подвинул собственный стул. — А вы, — указал Мейкпис на герцога, — можете сесть на кровать или вообще остаться стоять. Кстати, кто хочет чаю?

Спустя несколько минут все держали в руках чашки с горячим напитком — все совершенно разные. И это было самое странное чаепитие из тех, на которых присутствовал Аполлон.

— Итак. — Мейкпис демонстративно шумно отхлебнул чаю, чтобы только, как подозревал Аполлон, досадить герцогу. — Давайте послушаем. Каков же ваш грандиозный план?

Монтгомери опасливо понюхал чай и сделал очень маленький, изящный глоток. Его брови тотчас же взметнулись вверх, и он поспешно поставил чашку на стопку книг.

— Очевидно, мы должны найти настоящего преступника и