во всех смыслах батяни. Его тяжелые всадники переправились первыми и захватили плацдарм. Потом через реку перекинули канаты, а может даже мосты — и армия стала переправляться. И сделала это на удивление быстро и слаженно. Они даже успели к битве в тот же день.

Когда Барбаросса утонул при схожих обстоятельствах, то его армия не то что к битве не была готова, она вообще развалилась. Часть рыцарей пошла по домам, а ведь Барбаросса потонул не где-то там, а в крестовом походе. Возвращаться было не в пример дальше. Все же, кондотьеры были далеко не феодальным ополчением. Это были профессионалы.

Не сумев воспрепятствовать переправе, Браччо встретил своих врагов у Аквилы. Он развернул свою армию, заняв не самые удобные и слабоукрепленные позиции.

Согласно источникам, Неаполь выставил 4000 конницы и чуть меньше 2000 пехоты. Сплывший Сфорца (тело его, кстати, так и не было найдено) привел 3000 и 1000 человек соответственно.

Кроме этого, к ним присоединилось около 5000 человек из окрестностей Аквилы.

Браччо мог противопоставить им 4000 конницы и неизвестное количество пехоты.

Эти красивые круглые цифры совсем никак не бьются ни с платежными ведомостями, ни с пересекающимися данными.

Не буду вас утомлять нудными перечислениями, но на весьма шатких основаниях, смотря на данные чьи датировка гуляет +/- 50 лет от нужной нам даты, и отслеживая контекст и нарратив, я бы сказал, что именно тяжелых всадников было у враждующих сторон раз в десять меньше. Как минимум. Но, на каждого хорошо одоспешенного конного латника приходилось по одному, а то и два-три легких всадника.

С пехотой тоже можно смело осетра раза в два урезать.

Но даже с самым смелым урезанием осетра, армии противника насчитывали по несколько тысяч человек каждая. И армия Браччо уступала своим противникам в численности как минимум в два раза в пехоте и минимум в полтора в коннице.

И тем не менее Браччо не пытался избежать боя. Более того, по свидетельству современников, он был абсолютно уверен в победе.

Это была не только бравада. У господина Браччо да Монтоне были весомые основания верить в своих людей.

Победа в битве при Сант-Эджидио сделала Браччо да Монтоне не только хозяином Перуджи и многих близлежащих городов, но и признанным военным гением всего итальянского полуострова. Кроме чисто военного авторитета, Браччо проявляет себя как государственник. Он не просто возвращает себе Перуджу, он действительно прикладывает большие усилия по обустройству своих старых-новых владений. Я уже упоминал про ирригационные работы, но кроме этого, разумеется, в городах возводятся новые строения. Национализируются земли, отнятые всякими Бальони у коммун. Ремонтируются дороги и мосты. Перуджа находится в местности, которая называется Умбрией. К 1424-му году армия Браччо состоит из умбрийцев почти полностью.

В Перудже проводятся различные состязания и турниры, возрождена древняя традиция «метания камней» (чтобы это не значило). На наши деньги, Браччо устроил просто поголовное обучение военному делу.

Браччо реорганизовал и ополчение Перуджи.

Фактически, с поправкой на средневековье, Браччо создал национальные войска.

Кроме того, каждый год Браччо выводил свою армию против врагов. То против Сфорца, который вел войска папы Мартина V, то участвуя в войнах Неаполитанского королевства.

Его армия была насыщена испытанными в боях ветеранами. А главное, его люди спаяны не только боевым товариществом, но и общими интересами. Я бы даже сказал, национальными, насколько это возможно для средневековья.

А вот враги Браччо, те суровые парни, что пришли спасать демократические институты Аквилы, воевали за деньги.

Это очевидное утверждение, но надо его прочувствовать. Однажды к покойному уже кондотьеру Фачино Кане пришел богатый флорентиец. Он пожаловался капитану наемников, что один из его людей отобрал у него плащ на улице. На претензию капитан Фачино засмеялся и сказал: «Тот, о ком ты говоришь, никак не может быть моим, ибо ни один из моих не оставил бы на тебе остальное».

Патологическая алчность кондотьера стала нарицательной задолго до Браччо. Но именно на его время пришелся настоящий расцвет беспринципности и разгул грабежей наемников. Так, по крайней мере, казалось самим итальянцам.

В середине 1370-х годов, во время Войны восьми святых, заработок ланса во Флоренции достиг своего пика — 22 флорина в месяц. Однако, в последнем десятилетии XIV столетия заработки солдат упали приблизительно до полутора флоринов. Отдельному кавалеристу платили примерно 6 флоринов. Младшим командирам при этом к обычному заработку кавалериста полагались доплаты. Это чистой воды маркетинговая стратегия — приведи друга, получишь бонус. Но шесть флоринов, это очень мало.

Квалифицированный рабочий-строитель получал 4 флорина. И не надо было покупать себе коня, оружие и телегу с туристическими приблудами, стоимостью в 3–5 годовых заработков.

Арбалетчикам платили на флорентийской службе в 1390 году тоже платили 4 флорина в месяц, но арбалет им выдавали. Правда, были просто пехотинцы, так сказать, без специальных умений, они получали в 2,5 раза меньше.

Если грубо и неправильно натянуть на современность, то в кондотьеры можно было устроиться примерно на 100 000 рублей в месяц, если ты умеешь обращаться с минометом или пулеметом. Причем оружие тебе дадут. Обычный стрелок получал 40 000 рублей. Я готов согласиться, что желающих работать на таких условиях будет достаточно. Да еще и война не как сейчас, а средневековая, когда в основном это мелкие стычки раз в неделю, но не каждый месяц. Хотя, конечно, это не так уж много за такую трудную и опасную работу.

Но вот человек, который приехал на своем танке, со своим обученным экипажем, а получает 350–400 000 рублей на всех… Да это даже на бензин не хватит. Однако желающих наняться в кондотьеры было предостаточно, проблема была не с людьми, а с доспехами и конями.

Почему? Разгадка проста. К началу XV века рядовые наемники уже давно работали не за зарплату, а за бонусы по окончании проекта. Не все, конечно, но большинство.

Грабеж, вот цель, высокая настолько, что не жалко и человека убить.

И с этим то, в данном конкретном случае, как раз были проблемы. Аквила была техническим союзником, ее грабить не дадут. Обоз Браччо, похоже, успел в основном увести.

За что упорно биться, спрашивается?

Кроме того, значительную часть армии Неаполитанского королевства, вполне ожидаемо, составляли неаполитанские рыцари. Только в Неаполитанском королевстве они ещё и сохранились, на остальной территории Италии их буквально истребили как класс.

Как ни парадоксально, военное сословие созданное для бесконечной войны, не смогло пережить постоянную войну, оказавшись слишком чувствительно к перманентным потерям. Но, конечно же, причины такого драматичного уничтожения мелких и средних феодалов глубже. Вполне вероятно, что сначала рыцарство Италии деградировало, а уже потом его истребили.

Флорентийский хронист Джованни Виллани описывая столкновения неаполитанских рыцарей с армией кондотьеров в 1349 году, проливает свет на сомнительные боевые качества феодального ополчения, в сравнении с профессиональными бандами наемников: «Войны как таковой не было, происходила просто ловля баронов и богатых рыцарей для выкупа».

О качестве вражеской пехоты Браччо был самого низкого мнения. Учитывая профессию, надо думать у него были на то основания.

Впрочем, вы и сами могли заметить, что начиная с поражения Пизанского ополчения в битве при Кашине в 1364-м, мы больше не видим ополчений, а значение пехоты неуклонно падает. В битве при Сант-Эджидио дело свелось вообще к столкновению исключительно тяжелой кавалерии.

Нет, ополчение в Италии никуда не делось. Ополченцы несли службу в городах, в укреплениях и башнях, понатыканных по всей Италии.

Иногда даже ополченцам удается защититься от случайной банды наемников, не пустить в контадо. Но той неувядающей славы, которой покрыли себя Миланские ополченцы, уже и близко нет. Любопытно, что сами итальянцы того времени, четко разделяют городское ополчение и сельское. Последнее совсем никуда не годиться и может сражаться только если его армировать горожанами.

Я не думаю, что в городе воздух особенный, от которого вырабатывается витамин помогающий выдавать звездюлей. Но об этом нам еще представиться случай поговорить предметно — уже довольно скоро, один секретарь во Флоренции, по имени Никколо, будет пытаться восстановить славные традиции городского ополчения.

Выглядели армии примерно также, как в битве при Мотте, 12 лет назад. С поправкой на широту, конечно.

На фоточке сверху современный реконструктор. А вот снизу у нас источники, по которым надо было шить.

Вообще, к тому времени становится много изобразительных источников,