– Вот она, – сказал командир, помолчав.

Птица выглядела еще простой кляксой. Она бесшумно заходила под тупым углом – стандартный заход для слепой посадки – и целилась ровно в середину уступа.

– Жду дальнейших указаний, – подала голос Пирр.

Талал уставился на женщину, только сейчас осознав, как с ней будет трудно.

– Надеюсь, это все равно что вскочить на коня, – щебетала убийца. – Хотя я и с конями не очень ладила.

– Там будут две лямки, – заговорил Валин, с бьющимся сердцем вглядываясь в подлетающую птицу. – Хватайся за нижнюю.

Он обернулся к своим:

– Все будут снизу, значит по трое на лапу. Талал и Лейт, вам Гвенна…

– Сама справлюсь, – буркнула та, хотя лицо ее было серым, как камень, и на ногах она держалась с трудом.

– Просто позаботьтесь, чтобы она взлетела. Анник и Пирр – со мной, на дальней лапе. Не забывайте о проклятом обрыве, смотрите не промахнитесь и не сорвитесь. Схватился – держись, хоть плечи себе вывихни. Упавшему… – он махнул рукой в темноту, – конец.

– Мило поболтали, – бурно жестикулируя, заговорил Лейт, – но не пора ли двигать отсюда?

Валин придержал пилота за плечо:

– Рано.

– Во имя Хала, чего ты ждешь?

Валин до боли в глазах вглядывался в небо. Точно ли он рассчитал? Столько неизвестных, столько возможных ошибок. Если он просчитался хоть в чем-то, тогда и остальное…

И тут за первой птицей обозначилась вторая – сзади и выше.

– О! – теперь увидел и Лейт.

– Это точно Ши Хоай? – напряженно выдавил Валин: пилот куда лучше его различал кеттралов. – Вторая – птица Блохи или нет?

– Да. – Лейт сквозь зубы втянул в себя воздух. – Она же порвет птицу Юрла.

Валин уже дул во второй свисток, когда Ши Хоай нанесла удар. Она била сверху наискосок, ее кеттрал вцепился птице Юрла в загривок. Когда когти впились в шею, нижняя птица завопила, но кривой клюв бил и бил, выклевывая ей глаза. Своими когтями кеттралы могли выпотрошить лошадь. На Островах Валин наблюдал за их охотой, видел, как они отрывали головы овцам и уносили в когтях целую корову. Птица Юрла извернулась в воздухе, попыталась отбиться, но бой, почитай, окончился.

И тогда ударила Суант-ра.

Она обрушилась сверху падающей скалой, затмевая небо, избивая противницу клювом, разрывая ей крылья когтями. Птица Ши Хоай заорала, забыв свою жертву, перевернулась и выставила когти навстречу угрозе. Кеттралы, терзая друг друга, скрылись из виду. Валин обомлел. Все шло, как было задумано: наживка, атака, удар из засады, – пока он не потерял Ра. Без птицы они пропали. Даже если кеттрал Блохи погибнет, сам-то Блоха живехонек.

– В туннели! – указывая клинком, выкрикнул Валин.

Он надеялся на другое, но отчаяние – кратчайший путь к смерти. Может быть, они сумеют затеряться в источенной ходами скале. Как выбираться из гор без Ра, подумают, да поможет им добрый Шаэль, потом. Если живы будут.

Но Лейт покачал головой.

– Нет! – крикнул он. – Надо ждать птицу.

– Ра пропала! – возразил Валин, за шкирку подтаскивая его к скале.

Пилот вырвался:

– Не пропала! У нее был разгон и преимущество в высоте. Она выпутается. Надо только дождаться.

Стрела охотничьего лука ударила в камень под ногами, выбила искры, заскакала по уступу.

– А у них хороший обзор, – заметила Пирр, сдвигаясь так, чтобы между ней и приютом оказался Валин.

– Я свою птицу знаю, Вал, – хищно скалясь, упорствовал Лейт. – Я ее знаю. Дай ей хоть шанс, она победит. Еще чуть-чуть продержаться.

– Здесь негде укрыться, – сказал Талал. – Не продержимся.

– В туннели. – Валин подхватил Гвенну под мышки. – Сейчас же.

Он не успел договорить последнего слова, когда огромная крылатая тень поднялась над краем уступа, коротко вскрикнула и замерла на самой кромке.

– Ра! – завопил Лейт, кидаясь к ней.

Валин даже при лунном свете не смог бы поручиться, что это их кеттрал, но Лейт уже бежал к птице. Как писал Гендран: «Иногда хороший командир уступает командование, доверяясь своим людям».

Проглотив проклятие, Валин развернул Гвенну – наконечник стрелы проскреб по кости, в глазах потемнело – и, беззвучно взмолившись, чтобы все последовали его примеру, рванул что есть мочи.

Сердце сжал кулак холода. Внезапная ледяная тьма давила на грудь, на лицо, на ослепшие глаза. Ваниате дрогнуло и сползло с него, как содранная кожа, а когда Каден открыл рот, чтобы закричать, холодный рассол залил глотку и хлынул в легкие. «Мы под водой», – с опозданием понял он. Он попытался нашарить врата, вытянуть себя обратно, к свету и воздуху, но тут же спохватился: вступив в кента в таком возбуждении, он погибнет вернее, чем в море. Он заставил тело замереть, обуздывая тем самым и разум. На краю зрения тускло мерцал свет, но Каден не знал – настоящий или порожденный задыхающимся мозгом. Тело содрогалось, легкие упорно стремились втянуть в себя воздух, которого здесь не было. Паника обгрызала мысли с краев, подступала по следам проникающего внутрь холода.

«Выдохни, – приказал себе Каден, – и следуй за своим дыханием».

Подняв руку к губам, он ощутил щекочущие пальцы пузырьки, заставил себя для верности выждать мгновение. И толкнулся свинцовыми ногами за ними, вверх. Из подводной тишины он вырвался в хаос. Кто-то возился совсем рядом, ревели люди; два или три голоса перекрывали друг друга: «Стой… Бей их… Убери лук!»

Воздух оказался почти таким же ледяным, как вода, и немногим светлее. Факелы больше дымили, чем светили, озаряя что-то похожее на каменную келью или маленький, выточенный морем грот. Каден развернулся в воде, перебирая глазами тень за тенью, соображая, откуда доносятся голоса и где искать спасения. Хлесткий удар по губам загнал его под воду. Он снова всплыл, щурясь против света. Рот был полон крови и морской соли.

«Тристе же связана! – спохватился Каден. – Связана, утонет!»

Он подхватил ее под мышки.

– Тихо… – Каден с трудом удерживал девушку над водой. – Замри.

Почти тотчас же поверхность воды пробила бритая макушка Рампури Тана, и следом прозвучал его голос.

– Память – сердце мести, – проскрежетал он, словно повторял слова забытого обряда.

Тристе наконец перестала отбиваться. Каден сумел перевести дыхание. Сам он чуть не захлебнулся, проходя сквозь кента, а голос старого монаха сохранил привычную невозмутимость.

Люди смолкли. Потом кто-то выругался. И ответил:

– Месть – бальзам для памяти.

– Я Рампури Тан.

– Я Лорал Хеллелен.