Этот человек куда хуже, чем ей казалось вначале, когда он был для нее лишь безликим врагом, не более. Быть может, Родрик, обвиняя графа Моргана в коварстве, был все же прав.

Неделю, подумать только, неделю рыскал он по округе, зная, что сородичам Лорен грозит опасность, но и не подумал известить их об этом. Возмутительно! Да, он заключил союз с кланом Макрай, но, выходит, использовал его исключительно ради собственной выгоды. Он предпочел действовать за их спиной. Он блюдет условия союза лишь тогда, когда ему это выгодно. До чего же она была глупа, когда решила, что этому человеку можно доверять!

А то, что ее с такой силой влечет к нему, всего лишь еще один признак глупости. Ни за что на свете она не поддастся больше этому опасному влечению!

Часовой распахнул для них ворота в ту самую минуту, когда к частоколу подъехал конный дозор. Там были и шотландцы, и англичане — точнехонько поровну. По их лицам Лорен сразу поняла, что викингов они не нашли. Она даже не знала, радоваться этому или печалиться.

Конный отряд с громким топотом въехал в деревню. Лошади дозорных едва ступали от изнеможения, лица людей осунулись и помрачнели.

— Мой лорд, — обратился к графу один из англичан, — там, где лежал мертвый ягненок, мы нашли след, уводивший в горы. По следу мы вышли к тому месту, где, судя по всему, стояли лагерем викинги. Нашли кострище, но пепел уже остыл. Они перебрались на новое место, но куда — мы так и не сумели выяснить.

— Они прячутся в горах, — прибавил один из шотландцев. — Днем мы сможем их выследить.

От конюшен направлялся к воротам еще один отряд — второй дозор, на долю которого выпал остаток ночи. Среди этих людей Лорен увидела Фуллера, Родрика, еще кое-какие знакомые лица. Вернувшиеся из дозора всадники ехали мимо них к конюшням, иные спешивались тут же.

— Подождите меня. Я поеду с вами! — крикнул Арион Фуллеру.

— Я тоже, — бросила Лорен.

Граф недоуменно оглянулся, но она надменно вскинула голову, словно бросая ему вызов. Дунмар — шотландская деревня. Эта часть острова принадлежит клану Макрай. Пускай только Морган попробует остановить ее!

Он, впрочем, и не пытался. Просто пожал плечами и зашагал к конюшням. Лорен с достоинством двинулась за ним.

Коню Лорен не по нраву было плестись шагом по узким горным тропам. Девушка вынуждена была все время сдерживать его, чтобы ненароком не сорвался в галоп. Скакун был великолепный, гнедой, с черной гривой и хвостом, но постоянно осаживать его оказалось делом не из легких. Лорен уже в отчаянии подумывала, что и вправду зря она отправилась в этот дозор.

Усталость, которой прежде она и не чувствовала, теперь навалилась на нее всей своей тяжестью. Глаза неумолимо слипались, все тело ныло, точно избитое. Луна закатилась. До восхода солнца оставалось еще часа два. В краткой предрассветной тьме Лорен с трудом различала даже собственные руки. Хорошо еще, что она не поехала по главе отряда! Первыми скакали граф Морган и воин из предыдущего дозора, которого взяли показать дорогу.

Путь к заброшенной стоянке викингов оказался куда длиннее, чем ожидала Лорен. Они ехали вот уже второй час, а еще не прибыли на место. Озираясь по сторонам, Лорен не могла даже припомнить, бывала ли она когда-либо в этих местах. Впрочем, это и неудивительно — ведь большую часть своей жизни она провела в Кейре и его окрестностях. Лишь дважды в год вместе с отцом Лорен выезжала в отдаленные деревни. И все же она совершенно не ожидала, что попадет в незнакомые, почти чужие места.

Они ехали горной тропой, продвигаясь все дальше к сердцевине одинокого горного кряжа, где никогда не было ничьих поселений. Земля здесь чересчур каменистая, плодородный слой слишком тонок, трава низкая и редкая — даже для неприхотливых шотландских овец. По склонам густо росли деревья, и в их тени предрассветные сумерки казались еще непроглядней. Корни деревьев бугрились прямо поперек тропы, отчего кони то и дело оступались. Кроны деревьев зловеще шуршали и шелестели на ветру. Конь Лорен дрожал и, прислушиваясь, прядал ушами. Не единожды девушке приходилось резко натягивать поводья, чтобы успокоить его.

А отряд между тем ехал все дальше и дальше. На тропе еще не было снега, но казалось, что здесь, наверху, уже наступила зима. Снег густо лежал на вершинах гор, дожидаясь того дня, когда сможет спуститься на равнину и укрыть все белоснежным одеялом, чтобы повсюду воцарилось бесконечное снежное безмолвие.

Арион и зимой не пропадет, рассеянно думала Лорен. Он останется своим для любого времени года, для деревьев и звезд, ветра и дождя, дня и ночи. Смехом он отгонит холод, взглядом зеленых глаз выманит солнце из-за низких снеговых туч. С ним она, Лорен, могла бы позабыть все земные невзгоды.

Он улыбнется — и запоют птицы. Он возьмет Лорен за руку, крепко обнимет, согревая теплом своего надежного сильного тела, и она будет вечно нежиться в его объятьях, положив голову ему на плечо. Его пальцы будут бережно, ласково перебирать ее волосы.

Лорен вовремя очнулась, чтобы не скатиться с седла. Она поспешила сесть прямо и, притворившись, что поправляет складки тартана, украдкой оглянулась, не видел ли кто ее позора. Всадник, ехавший следом за ней, вопросительно взглянул на нее. Лорен кивнула, мол, все в порядке, и торопливо отвела взгляд.

Иисусе, как же она устала! И когда только они доберутся до цели? Лорен больше не видела тех, кто ехал впереди, — тропа извивалась, словно змеиный след. Вдалеке вела зловещую перекличку пара сов, слышался перестук копыт и тихое позвякиванье доспехов. Пальцы Лорен занемели от холода, шея точно одеревенела.

Она могла бы сейчас мирно спать в доме Кенны, на тюфяке под теплым одеялом, могла бы лежать в своей комнате в Кейре, сладко посапывая в любимую подушку. Так нет же — понесло ее в Дунмар, да еще хватило ума поддаться на подначки графа Моргана и поехать именно с этим дозором. Он подбил ее на это, решив доказать, что не пытается обмануть ее.

«Неужели и впрямь поэтому ты поехала в дозор? — вкрадчиво вопросил ее внутренний голос. — Неужели Арион и вправду что-то скрывает от тебя? Или же он сказал истинную правду? С какой стати ты вдруг стала так подозрительна? Не связано ли это с твоими подлинными чувствами к графу Моргану? Ведь ты все время думаешь о нем, жаждешь его объятий, хотя и презираешь себя за эту слабость».

Боже милосердный, что же она творит?

Впервые после смерти отца Лорен пала духом. Ей не место здесь, среди мужчин. Она слишком слаба,

чтобы браться за мужское дело. У нее нет права занимать место во главе клана.

Сплетницы из Кейра были правы… Ей должно сидеть дома и заниматься женскими делами, смиренно дожидаться Мердока и думать о нем и о предстоящей свадьбе, а не о черноволосом англичанине, не о бурных, пугающих страстях, которые терзают и опустошают ее бедное сердце. Ей давно надо передать главенство над кланом мужчине и понять наконец, что никогда она не добьется успеха в мире, который благоволит исключительно мужчинам. К чему ломать комедию, к чему притворяться сильной и смелой? Господи, как она устала.