«Открывай – замок обесточен», – передал он, и щитовик дернул за ручку. Дверь распахнулась. Под потолком тускло загорелась лампа дневного света и скудно осветила пространство склада. Хоть сам Эдуард в АПБР со взрывчаткой и не работал, но, будучи одним из руководителей научного корпуса, представлял, как выглядят становые бомбы. Здесь он их тоже определил на раз и мыслеобразом указал Клаю на одну из них:

«Бери ее».

Того ощутимо корежило от близости стана, подкашивались колени и сильно тошнило. Легко представить, что с ним будет, когда он возьмет в руки десятикилограммовую бомбу… Но Эдуард сразу задавил в себе ростки жалости к Измененному, потому что не оставалось у него другого выхода: они с Алиной фатально не успевали, а появления слизистой твари возле станового склада можно было ожидать в любой момент. Если чудовище не остановить сейчас, оно убьет Клая, заблокирует склад, а Эдуарду с Алиной только и останется, что бежать. Их миссия будет провалена, да и в живых остаться, скорее всего, не удастся… Катастрофа. Нет-нет, этого допустить никак нельзя! Так что прости, Клай, но вариантов нет – хватай эту чертову бомбу и жди!

Эдуард порадовался, что не видит Измененного со стороны – на того, наверное, сейчас больно смотреть. Впрочем, и его внутренние ощущения, исправно воспринимаемые сувайвором по каналу ментальной интеграции, были более чем показательны.

Ну, давай же, не медли! Время идет, уходят секунды, тикает обратный отсчет таймера смерти. Вот сейчас появится зеленая мерзость, расползется по полу, стенам и потолку своими склизкими придатками, захлестнет тебя и пожрет заживо. Это, поверь, куда хуже, чем то, что ты испытываешь сейчас! Потерпи немного и сделай то, что должен, – и спасешься, а иначе – медленная и мучительная смерть! Решайся же, Измененный, не медли! Нет больше времени на колебания. Ну!!!

Клай все же решился. Ох, чего ему это стоило! Нет, по сравнению со многим из того, что довелось испытать самому Эдуарду, эти мучения щитовика показались бы детской игрой. Но для не привыкшего к страданиям Измененного, считающего себя высшей расой, да еще с получением своего особого таланта и неуязвимости к большинству человеческих болезней решившего, что теперь обречен на безбедную жизнь, – это было совсем не так. Нет, что вы, никакого злорадства, просто высшей расе пора понять, что даже не за безбедную, а просто за жизнь, за то, чтобы у тебя в принципе было будущее, сейчас приходится бороться и страдать. Не хочешь? Не можешь? Тогда этот поезд в завтра уйдет без тебя, уж извини. А заодно и без тех, кого ты подведешь, подставишь этим своим нежеланием или неспособностью пожертвовать хоть чем-то ради таких высоких ставок. Понимаю, ощущения не фонтан, но кому сейчас легко? Давай же, Клай, у тебя последний шанс…

Взгляд щитовика, всячески избегающий становой жути на полу склада, внезапно увидел другую жуть, на потолке коридора – тонкую, с палец толщиной зеленоватую струйку слизи, бегущую у самой стены. Потом еще одну, посередине потолка… и на стене, и на полу… Четыре, пять… восемь, десять! Склизкая мерзость скапливалась на потолке, тягучими каплями падала вниз, сливаясь со струйками на полу и формируя тело биоморфа. Пока еще небольшое, но, судя по количеству и скорости, с которой бежали струи слизи, тварь за минуту с копейками заполнит собой коридор.

Щитовик пятился и словно загипнотизированный не сводил глаз с этого процесса. Его сковал ужас. А тварь пока тоже не атаковала – может, инстинктивно держалась подальше от стана, к которому, забыв о своем к нему отвращении, уже почти прижался Измененный. Шаг назад, еще… Клай споткнулся и едва не упал, оперся рукой на одну из становых бомб… Боль обожгла руку, словно раскаленное масло со сковородки или струя кислоты. Но эта же боль и отрезвила его, вывела из состояния дурманного ступора, в котором он пребывал все последние минуты. Взгляд на растущую на полу бесформенную зеленую тушу, на бомбу, на тушу, на бомбу.

Жизнь или смерть, Клай, выбор простой, думать тут больше нечего… Из пола, в котором возникла дыра, выпросталось еще одно зеленое щупальце, только уже не тоненькая струйка, а толщиной со взрослого удава, покачалось над полом, слилось с основной тушей, потом появилось еще одно, и еще… Тварь уже полтора метра в поперечнике и продолжает стремительно расти. Скоро биомасса накопится до критического уровня, и она нападет, наплевав на стан…

И тут Эдуард применил запрещенный прием – показал Клаю эту картинку ярко, в красках. Может, не совсем так, как оно будет на самом деле, но близко к тому… И последняя стена колебаний рухнула. С отчаянным воплем Клай наклонился, схватил бомбу в охапку и, шипя от боли, метнул ее в центр слизистой плоти твари.

Эдуард затаил дыхание: сработает или нет? Он, конечно, был почти уверен, но мало ли…

А потом по зеленоватой туше побежали в разные стороны ультрамариновые искры, а вся эта слизистая жуть начала содрогаться, словно в конвульсиях. Ага! Не нравится! В душе Эдуарда поднялась волна ликования: работает его задумка, черт возьми, еще как работает! И пусть нет под рукой детонаторов, без которых становые бомбы – не бомбы даже, а так – полные стана болванки, которыми кого-то другого разве что пришибить можно. Но этот здоровенный слизнемонстр – совсем другое дело. Он, со своей биологически активной кислотно-ядовитой плотью, являвшейся его главным оружием, сейчас капитально подставился. Это создание, чем бы оно ни было, и радо бы не растворять металлическую оболочку и становое содержимое бомбы, но это было не в его власти – плоть предавала казавшееся неуязвимым чудовище и сама впитывала в организм смертельное для него вещество. А уж какая текучесть у стана, можно и не говорить.

Плоти у монстра много, он расползся своей аморфной тушей по нескольким складам и коридорам, но тело-то у него одно, пусть и разветвленное, и по всему ему теперь бежал жидкий стан, растворяясь в биологически активном теле жуткого создания и неся ему смерть.

Ультрамариновые искры были уже везде, они опутали всю видимую плоть твари сетью микроразрядов, и она начала засыхать, распадаться и осыпаться грязно-зеленой шелухой.

Эдуард испустил ментальный вопль триумфа: «Так тебе, мразь! Вкусно?! Жри, не обляпайся!»

Монстр пытался отделять зараженную плоть, но безнадежно опаздывал. Все, что появилось возле склада становых боеприпасов, было уже поражено и умирало на глазах. Эдуард надеялся, что умрет и остальное, что гигантская тварь сдохнет раньше, чем ее плоти удастся понизить концентрацию стана до сравнительно безопасных величин. Мысль, что десять килограммов становой взрывчатки – это очень много и такое количество не вдруг и растворишь, слегка успокоила сувайвора и отозвалась в нем злым удовлетворением.

Все, теперь можно было «отключаться» от щитовика, что он и сделал, оборвав канал ментальной связи с Измененным и вернув свое сознание в физическую реальность.

– Лина, с тварью покончено. Бежим к складу, надо доводить дело до конца. Боюсь, времени у нас маловато… Что?

Мрачное, как чертоги Аида, лицо жены наводило на нехорошие мысли. И она не замедлила их подтвердить:

– Правильно боишься – Пятна уже просачиваются! Бежим, чего застыл?! Твою налево, как же достала эта беготня!