Но ведь совсем не обязательно, что в этом есть что-то мистическое. Старые или больные животные часто уходят умирать подальше от дома, в этом нет ничего необычного. К примеру, слоны…

Идиотская мысль о том, что на местное болото приходят старые слоны, сбежавшие из бродячего цирка, заставила меня рассмеяться. Какие дурацкие мысли иногда приходят совершенно не к месту! Собственный смех прозвучал как-то истерически и напугал меня, поэтому я сразу оборвала его.

Выбрав наиболее привлекательный, густо заросший травой и мелкими цветочками бугорок, я сделала шаг вперед, даже не опробовав его для начала на прочность своей палкой. Нога немедленно погрузилась по щиколотку в воду, которая, несмотря на стоящую давным-давно жару, оказалась такой неожиданно ледяной, что я вскрикнула. С некоторым усилием выбравшись обратно на сушу, я стащила совершенно мокрую кроссовку и вылила оттуда воняющую затхлостью и тиной воду. И, подавляя невольные рвотные позывы из-за отвратительного запаха, снова натянула ее на ногу. Разгуливать босиком в этих местах меня совершенно не тянуло. Наоборот, уже мерещились впившиеся в мои пятки жирные пиявки.

Развернувшись, я прошла по своим же следам обратно до ближайшего надежного бугорка, присела на него, пристроив за спину сумку, и опять сняла кроссовку в надежде немного подсушить ее и заодно подумать. Не угодила ли я в ту самую чарусу?

Вдруг совсем близко за моей спиной раздались хлюпающие шаги, будто бежал кто-то тяжелый целенаправленно ко мне, очень быстро, на двух ногах. Казалось, что сейчас этот кто-то быстро подскочит сзади и изо всех сил толкнет в спину, так что я потеряю равновесие и угожу в трясину всем телом, лицом вперед, что точно меня немедленно утопит. Ощущение это было настолько сильным, что я с предостерегающим криком вскочила на ноги и занесла над головой палку в угрожающем жесте.

За мной никого не было. Ни за мной, ни передо мной, куда бы я ни повернулась. Никого, кто мог бы издавать такие звуки, кто мог бы шагать.

Только слышала я их совершенно явственно. Это точно не было обманом слуха, не могло показаться.

С бешено колотящимся сердцем, от страха подступившим к самому горлу, я принялась вертеться на месте и обшаривать взглядом кусты и деревья.

Ветерок лениво покачивал верхушки осин, чьи листья чуть слышно шелестели, будто волны накатывали на прибрежный песок. Где-то резко квакнула лягушка. Из-за нее я нервно дернулась.

Когда я опять услышала эти бегущие шаги, теперь слева от себя, то была уже готова. Ударила изо всех сил палкой по предполагаемому невидимому противнику, подняв брызги и разметав клочья травы. И к сожалению, части палки, которая от моего могучего удара разлетелась на куски.

И опять никого, никаких следов, никакого признака хоть какой-то жизни.

Только вдруг в ближайшей округлой лужице вздулся огромный, покрытый ряской и какими-то отвратительными зелеными склизкими нитями пузырь и, громко чавкнув, лопнул. Мне даже послышалось какое-то глухое, утробное рычание, будто там, в этой лужице, кто-то живой притаился под водой и жалеет, что не удалось меня сцапать.

Не отрывая глаз от этой болотной лунки, я нагнулась, нашарила какой-то твердый корешок и с силой швырнула в самый центр лужицы. Раздался слабый всплеск – и больше ничего. Это немного меня успокоило.

Трясущимися руками я натянула мокрую кроссовку и крикнула предательски срывающимся голосом:

– Я не боюсь!

И тут же с пугающей отчетливостью поняла, что если сейчас со мной что-то случится, если меня засосет топь, то никто никогда не найдет меня, не спасет, не поможет. Так пропали до меня, может быть, сотни местных жителей. И может быть, какие-нибудь путники, решившие срезать дорогу через лес, туристы или грибники, соблазненные нетронутостью и густотой леса.

В панике вытащив телефон, чуть не уронив его на влажную болотистую землю и в последний момент буквально на лету поймав, я уставилась на экран. Заряд батареи еще держался, сигнал отсутствовал. Пощупала сумку. Дно слегка промокло, но не насквозь. Но теперь сумка противно попахивала тухлой водой, как будто побывала в вазочке с застоявшимся, вянущим букетом.

Снова присев на кочку, я, мельком заметив, что ноги мои все в мелких ссадинах и царапинах и раздражающе зудят, разложила на коленях дневник Лоскатухина и стала лихорадочно искать хоть какие-нибудь подсказки, что мне делать дальше. При этом я бессознательно подобрала обломки своей палки и, так же рассеянно вытащив ленточку, принялась приматывать один кусок деревяшки к другому.

Вот они, отмеченные красным карандашом и восклицательными знаками, мистические истории, случившиеся на болоте. Но вспомнила я про них только сейчас. А еще удивлялась, почему люди ведут себя так неразумно, хотя их сто раз предупреждали.

Так что же мне делать?

Судя по всему, оставалось только ждать. И быть наготове.

Внезапно резко потемнело. Мне даже показалось, что что-то случилось с моими глазами, ияпару раз зажмурилась. Света не прибавилось. Я подняла голову и обнаружила, что ярко светившее до этого солнце прикрыли тучи, отчего заболоченная местность приобрела совсем уж угнетающий вид. Теперь все стало не загадочным, а пугающим. Все эти детские коляски и рубашки, при солнечном свете выглядевшие мусором, теперь казались свидетельствами какой-то катастрофы. Подул слишком свежий ветер, который заставил меня поежиться. Сорочка на кусте махнула рукавом, словно живая. Колесо коляски с едва слышным жалобным скрипом чуть повернулось, обрывая паутину, будто его крутанула невидимая рука.

Что, если рука и крутанула?

Взгляд мой случайно упал на части палки, на которые я истратила почти половину всего мотка ленты, и я вздрогнула еще раз. Совершенно неосознанно я соорудила самодельный крест. Это никак не могло быть простым совпадением.

Новый порыв ветра принес сильный запах болотной тины, настолько густой и зловонный, что я на секунду аж задохнулась. Я поднялась, несколько секунд пытаясь дышать не носом, а ртом, чтобы подавить рвотные позывы, засунула свернутый трубочкой дневник в карман, а крест, чуть помешкав, так и оставила в руке. Повернулась в сторону озера и вдруг увидела худую женскую фигуру в похожем на мамин сарафане – в такой же мелкий цветочек, только с длинными рукавами. Она стояла, опустив голову, на зеленом пятачке из травы и мха.

Это была молодая девушка с распущенными по плечам грязными темно-русыми волосами. Казалось, она что-то рассматривает у себя под ногами и совсем не замечает меня. Еще один порыв ветра донес до меня ее едва слышные причитания:

– Ой, да что же мне делать? Как же быть? Горюшко-то какое…

Похоже, девушка что-то потеряла в болотной жиже, что-то важное.