Оплатив отдельный кабинет, мирр прошел за дверь с номером «четыре», где спокойно просидел около десяти минут, выпив за это время бокал веллерта. По истечении этого срока он встал – и прыгнул на небольшой приступок над дверью.

Передняя лапа привычно легла на выступ, пальцы сжались в специальных выемках, и одна из стен бесшумно отъехала в сторону. Сен спрыгнул на пол, запер дверь и прошел в образовавшийся узкий проем.

Конечно, существовали и менее таинственные способы проникновения на базу, но заместитель министра предпочел воспользоваться наименее рискованным – он был уверен, что спецы из КГБ следят за ним, и следят по-настоящему. Что ж, пускай следят – они могут убедиться в том, что Сен-о-Летер-ро Дейне Солано – настоящий профессионал, и что-что, а уж избавить себя от излишне навязчивого внимания он всегда умел. Привычка сидеть часами в этом баре у полицейского была уже много лет (она и вырабатывалась именно для групп слежения), а само заведение, несмотря на внешнюю непритязательность, на самом деле было весьма дорогим и престижным, и его хозяйка очень пристально следила за безопасностью своих посетителей, в том числе – безопасностью информационной. Установить здесь подслушивающие устройства и скрытое видеонаблюдение было практически невыполнимой задачей даже для кэгэбэшников.

Сен спустился по лестнице на подвальный этаж, где его уже ждал Кер-и-Ремен, его первый помощник и лучший друг.

– Ну что? Как прошло все? – вместо приветствия поинтересовался серкет.

Кен насмешливо встопорщил усы.

– Все гладко. Следов нет, свидетелей – тоже.

– Жертв нет? – чуть встревожился полицейский.

Кен фыркнул.

– Ты хочешь меня обидеть?

– Нет конечно, извини. Просто нервничаю.

– Ладно, идем. Их четверо – надеюсь, тебе хватит?

– Вполне.

Объекты оказались идеальными. У всех четверых до исцеления были разные диагнозы, они были разного возраста – двенадцать, двадцать три, сорок и шестьдесят семь лет, разного пола – девушка и пожилая женщина, молодой мирр и старик, и даже разного окраса.

– Обследование завершено? – бросил он полуседому мирру, что-то набирающему на сенсорной клавиатуре компьютера. По монитору бежали столбики цифр.

– Угу, сейчас… ага, есть! Все, закончили. Вот общий анализ.

Да, те же результаты, что у спецов из Комитета Здоровья. Полное оздоровление, отросшие конечности, омоложенные органы… даже старик проживет еще лет пятьдесят. Что за чудеса творит этот Ученик?

– Сперва старшего, – распорядился Сен, направляясь в помещение, где стояла Артефака.

Спустя пять минут двое сотрудников принесли на носилках погруженного в сон старого мирра. Серкет коснулся ладонью сенсора на боку прибора, в полупрозрачной стене открылся проход. Сотрудники внесли объект внутрь, осторожно положили на пол и быстро вышли – никто не испытывал желания долго задерживаться внутри таинственной Артефаки.

– Приготовиться к запуску, – скомандовал Сен, вновь коснувшись сенсора, – проем закрылся.

– Энергонакопители готовы, – отозвался через полминуты помогавший другу отнюдь не только в силовых операциях Кер.

– Входы в лабораторию загерметизировать.

В целях безопасности на момент запуска прибора все двери этого отсека лаборатории намертво перекрывались толстыми перегородками из прочнейшего сплава.

– Двери загерметизированы.

– Начать подачу энергии.

Ретрансляторы, выступавшие из потолка, налились голубым свечением, и через несколько секунд по стальной узорчатой сетке, покрывающей верх полусферы, побежали синие и желтые электроразряды. Сен сделал несколько шагов назад – один раз он уже получил довольно сильный удар током из-за того, что стоял слишком близко. Разряды стали чаще, начали собираться в ветвистые молнии, стекающие по узорам в каком-то определенном порядке, молнии стекали с купола полусферы на ее стены. Через несколько минут молнии стали черными и резко замерли, оплетя весь артефакт – сейчас назвать это шутливым прозвищем «Артефака» у Сена не поворачивался язык.

Неведомая сила приподняла безвольное тело на пару футов над полом. Мирра тоже оплели разряды, вздыбившаяся шерсть слабо искрилась.

– Теперь нам остается только ждать результата, – негромко проговорил полицейский. Кер подошел, встал рядом.

– И еще один эксперимент на живом разумном существе, – тихо констатировал он. – На нашем с тобой собрате. Сен, тебя совесть не мучает? Просто честно скажи.

– Мучает, – после нескольких секунд тягостного молчания отозвался тот. – Но я каждый раз себе напоминаю, ради чего мы это делаем, – и тогда могу дышать дальше.

– Для чего, для чего… для себя! – почти выкрикнул Кер с горечью. – Ты – чтобы помочь дочери. Я – для того, чтобы заглушить собственную вину перед сестрой, помогая хоть кому-нибудь избавиться от этого кошмара…

Эна, старшая сестра спеца, восемнадцать лет назад умерла от кангейревой болезни. Незадолго до ее смерти она поссорилась с братом, они несколько месяцев не разговаривали и не встречались, и в следующий раз Кер увидел ее только на похоронах. С тех пор он жил, считая себя виноватым перед Эной. Именно на почве этой трагедии он и сошелся с Сеном, как-то раз спьяну рассказав ему обо всем. Спустя два месяца он впервые ступил в единственную тогда лабораторию серкета. С тех пор прошло семнадцать лет, и Кер ни разу не пожалел о принятом однажды решении… не считая тех мгновений, когда он, вздыбив шерсть, подскакивал на постели после очередного кошмара, в котором спецу снились лица всех тех, кто погиб во время их экспериментов.

– Я не только ради дочери ищу лекарство, – сказал Сен, не глядя в глаза друга. – Я хочу помочь и всем остальным.

– Но если бы не болезнь Оры, ты бы не стал этим заниматься!

Серкет промолчал. Возразить было нечего.

– Из этого вывод – даже то, что мы делаем для всеобщего блага, мы делаем только для себя, – через несколько минут философски изрек Кер. – Любое действие мирра объясняется эгоизмом – напрямую или косвенно.

– Я бы сказал иначе. – Сен фыркнул. – Даже самые эгоистические мотивации могут послужить для всеобщего блага.

– …все эти «государственные программы» – сплошное надувательство на самом деле, – грустно пожаловалась Аре, отпивая из чашки крепко заваренный тарр. – Зарплату выдали в два раза меньше, обосновав штрафом за просрочку платежа. А что эта просрочка произошла по вине задержавшей выплату бухгалтерии – никого не волнует!

– Пусть это будет самым страшным огорчением ближайшего месяца, – рассмеялся Нарх. – Ничего, уж что-что, а деньги у меня есть.

– Но… Ох, Нарх, я очень тебе благодарна за помощь, но… как я потом буду тебе отдавать? – Мирра смущенно отвела взгляд. – Я еще не скоро смогу уволиться и пойти в частную охрану, где более-менее прилично платят.