поскольку жители Хоук-Ридж-Холлоу — преступники, которые регулярно воруют пироги. Нет. Слушай, я знаю, что упоминала, что старик Орсон не очень дружелюбен, но он бы не...

Локти Томми упираются в колени, и он сжимает кулак одной руки ладонью другой.

— Преступник не является жителем этого города. Я уверен, что это Роб Ласкер.

— Мистер Кофейное дыхание из «Кофе Хат»? — спрашиваю я.

— Их кофе отстой, — говорит Джио.

— Почему он не устраивает охоту за закусочной? — спрашивает Нико.

— Потому что они хотят арендовать это место. Марли, вероятно, сказал ему, что он поставил нам ультиматум, и теперь Роб пытается выгнать нас из города.

Я хлопаю в ладоши, не совсем уверенная, что делать с этой сценой, и сетуя на то, что, хотя мы с Томми отказались от возможности иметь отношения, мы не совсем вернулись к нашему обычному статусу дружбы.

— Ладно, мальчики, оставлю вас в вашей засаде.

Джио цокает языком и, обращаясь к Томми, говорит:

— Фрэнки будет в восторге, что ты пропускаешь карточный вечер.

— Мы можем сделать это здесь, — отвечает он.

— Мы все поместимся в холодильнике? — спрашивает Нико.

— Почему ее снова пригласили играть? — спрашивает Томми.

— Потому что она наша сестра. Хочешь сказать, что как только вы с Мерри поженитесь, ты исключишь ее из карточного вечера? — говорит Нико.

Мы с Томми начинаем говорить одновременно.

Затем он позволяет мне говорить.

— О, мы не собираемся жениться. Подумали, что это будет слишком сложно, учитывая управление этим местом и поимку воров. — Слова подобны декламации строк — история, которую я рассказала сама себе и, которая совсем не соответствует действительности. Очень похоже на крики: «Нужно оставить этот пирог остывать. Как думаете, безопасно ли оставлять окно открытым на ночь?»

— Это разумно, — категорично заявляет Томми.

Складываю руки на груди, чтобы они не увидели, что мое сердце вот-вот вырвется наружу, чтобы объявить правду о том, что я хочу быть с Томми. С другой стороны, никогда не видела его таким холодным, отстраненным и суровым.

— Так вот почему ты такой ворчун, — говорит Лука.

Джио надувают щеки и глубоко вздыхает.

Нико медленно качает головой, как бы предостерегая от продолжения этого разговора.

Я показываю пальцем через плечо.

— Ну, мне, наверное, стоит пойти и поставить фальшивый пирог на подоконник.

Выхожу из холодильного помещения и выбираю пирог с шоколадным кремом, потому что, возможно, преступнику нужно немного сладости в его жизни, как сказала миссис Коста о Кэсси. Либо так, либо он упадет ему на голову, испачкав кремом. Говоря громко и четко, я произношу реплики о том, что оставляю пирог остывать, а затем иду к своей машине.

Когда прихожу домой, то вспоминаю, что ходила в магазин за бабушкиной коробкой с рецептами, которую оставила раньше. К сожалению, занятая Томми и слежкой, я забыла захватить ее.

Был один пирог, который я никогда не пробовала готовить — «Особый пирог из ежемалины». Это было любимое блюдо моего дедушки. Бабушка готовила его только на дни рождения, юбилеи и праздники. Хотя, я припоминаю, что иногда она делала его просто так, особенно когда дедушка заболевал.

Однажды я спросила его, почему ему он так нравится, и дедушка сказал, что это пирог его сердца, специально приготовленный женщиной его сердца. Меня согревает эта мысль и любовь, которую они разделили.

Интересно, есть ли пирог сердца Томми? Я возвращаюсь к этим последним неделям и колледжу, вспоминая, что он любит есть, кроме пиццы. Потом вспоминаю широкую улыбку на его лице, когда он говорил о тирамису.

На следующий день я проспала и пришла в магазин поздно. Ребята уже там, расстилают скатерти, заправляют автомат с напитками, а печь для пиццы пылает.

Все так заняты, что у меня нет возможности спросить о результатах пирога-ловушки и поймали ли они преступника. Я бы нисколько не удивилась, если бы они пили пиво и жарили стейк на гриле, называя это засадой.

Уголки губ Томми приподнимаются в улыбке, но она направлена не на меня. На самом деле он прилагает все усилия, чтобы не смотреть на меня. Когда спрашиваю его, были ли формы для пирогов в последней доставке, я оглядываюсь через плечо, потому что он уставился на что-то позади меня.

Это то, на что похоже отвержение? Я чувствую себя маленькой, как домашняя мышь, и была бы не прочь найти нору, в которую можно спрятаться.

— Прошлой ночью мы получили кое-какие кадры, — говорит он. — Парень, одетый в черное... и черный фургон, выезжающий с задней стоянки.

— Это хорошо, да? Вы отправили их властям?

— Конечно, и шеф Хокинс позвонил и сказал, что у него есть для нас кое-какая информация.

Слово «нас» врезается в меня. Затем голос бабушки прерывает мое желание убежать. Она научила меня, что я должна отдавать что-то, чтобы получить что-то взамен. В данном случае простой, дружеский разговор с Томми.

Тем не менее, я сцепляю руки и нервно кручу их перед собой.

— Ты так и не сказал мне, что заставило тебя захотеть стать пожарным.

Печаль в его глазах противоречит слабой улыбке на губах.

— Быть полезным, обучать и помогать людям, а также спасать жизни.

— Это очень благородно. Почему ты ушел?

Выражение лица Томми меняется.

Форма для пиццы в его руках с грохотом падает на столешницу.

— Прости. Руки-крюки. Я, э-эм, не говорю об этом.

Моя грудь сжимается, потому что я вижу, что Томми расстроен, и как его друг, как человек, который заботится и любит его, мне хочется облегчить его боль.

Мое сердце подпрыгивает в груди. Да, я люблю его. Так сильно, что это почти причиняет боль.

— Конечно. Я понимаю. — Поворачиваюсь, чтобы вернуться на кухню, но резко останавливаюсь. — Ну, если когда-нибудь захочешь поговорить об этом, то я здесь. Для этого и нужны друзья.

Все члены семьи Коста, кроме Пауло, присоединяются к нам на тестовом открытии вместе с несколькими моими друзьями, Клайвом и Марджи из дома престарелых, миссис Крингл и ее сестрами, Тобиасом Марли и многими членами семьи Хокинс. Глория, которая является лучом солнца для типичного мрачного, сварливого парня Бруно, занимающегося цифрами, приносит каждому члену семьи Коста мини-чулок ручной работы, набитый конфетами. Я тоже получаю один. Джой, которая помогала Джио в передней части,