Катя шмыгнула. Я придвинул стул, подсел к ней вплотную и со вздохом спросил:

– Что случилось-то?

– С чего ты взял, что что-то случилось? – вскинулась она.

– Ты острая и колючая, как ежидзе.

Она попыталась ехидно хмыкнуть, но получилось больше похоже на всхлип.

– Ну? Чего такое?

– Отказалась от контракта.

– Какого?

– Модельного. Очень выгодного. Очень классного контракта.

Что ж… Я так привык к Кате, что перестал замечать, что она и вправду модель – длинноногая, с великолепной кожей, пышными светлыми волосами. За её схожестью с Изольдой я забыл обо всём, забыл, ослеплённый.

– И почему отказалась?

– Сон приснился. Дурацкий. Всё про этот театр…

– Расскажи. Говорят, расскажешь, и не сбудется.

– Про плохие сны наоборот, – покачала головой Катя. – Всё. Не спрашивай больше. В общем, увидела сон и отказалась от контракта. Потому что…

Она резко вдохнула, выставила перед собой ладони, сжала. Лицо превратилось в гримасу.

– Я не хочу об этом говорить. Олег, не спрашивай. Отказалась – и всё.

– Ну… по крайней мере, мне не придётся скучать, – неловко улыбнулся я.

Катя кивнула, но, кажется, она и не расслышала, что я сказал. Сложила на столе руки, устроилась на них головой; я видел только затылок со светлыми спутанными волосами и дорожку пробора.

Буркнула:

– Так что ты там хотел у Карелика спросить? Может, я знаю?

– Ты-то откуда?

– Может, у меня ещё какие знакомые есть, кто знает.

– Да уж… Ты тоже сундук тайн.

– Так что?

– Ты уверена, что сейчас подходящий момент?

Киношная вышла фраза. Катя промолчала. А молчание, как известно, знак согласия.

– Хорошо. Ладно. Кать, мне кажется, с моими куклами что-то не то.

– Ты только сейчас догадался? – со смешком спросила она.

Я потряс головой. Разговор начинал напрягать.

– Что ты имеешь в виду?

– Они тебе все мозги закомпостировали. Не обращал внимания?

– Что?..

– Ты на Изольду постоянно пялишься. Постоянно говоришь о ней. С тобой о чём разговор ни заведи, ты всё сводишь на кукол.

– Погоди. Погоди. Ты вообще-то тоже постоянно про модели свои, про показы, про все эти истории…

Катя вздохнула. Открыла рот, видимо, чтоб разразиться тирадой. Закрыла. Ну хоть встрепенулась. Подвинула к себе мой стакан, залпом допила тёплый чай.

– Олежек, не отрицай. Со стороны виднее. Видишь, я с тобой не спорю. Хотя мог бы и придержать язык. Тем более что я отказалась от контракта.

Я мрачно усмехнулся.

– В общем, я вчера обнаружил, что у Изольды есть второе лицо под волосами. На затылке.

– Прям профессор Квиррел[21], – хмыкнула Катя. Кажется, на неё это известие не произвело особого впечатления.

– Тебя это не напрягает? Тебя бы не напрягло, если бы у твоей Барби оказалось лишнее лицо под волосами?

– Если бы у Барби – напрягло бы, – кивнула Катя. – А вот у коллекционной театральной куклы, которая, по твоим словам, стоит невесть сколько… Такое вполне возможно.

– Ага. Как третьи глаза? Как накладное пузо?

– А пузо у кого? – с интересом спросила Катя, переворачивая стакан горлышком на ладонь.

– У Кабалета.

– Это который толстяк?

– Ни фига он не толстяк. Он вообще стройняшка без этого пуза. А живот на кнопках.

– Огонь, – засмеялась Катя. – И что? Ты теперь думаешь, что это теория заговора?

– А что ещё? Лишние части – это тебе не серийные номера.

– Не поняла, при чём тут серийные номера, но у них ведь и ещё общее есть. Ты сам пищал в восторге, что это персонажи «Серой мельницы».

– Да, хорошо, но это не объясняет, почему у них эти дикие лишние части…

– Может быть, стоит внимательно почитать сказку?

Мне показалось, Катя сказала это несколько издевательским тоном. Но спорить не хотелось. Хотелось спать. Последний год мне только и хотелось, что спать.

– Ладно, – хлюпая стаканом по ладони, задумчиво произнесла она. – Я попробую выяснить.

– Если у тебя есть знакомые, кто может быть в курсе, то, может, просто дашь их контакты?

– Чтобы ты запорол всё так же, как с Кареликом? Нет. Я сама.

– Как знаешь, – уязвлённо ответил я и встал. – Спасибо. Что я тебе должен за это?

– Кило инжира, – фыркнула она, тоже вставая. Криво вставила свой пустой поднос на стеллаж для грязной посуды, пошла к выходу. В дверях оглянулась:

– Ты разве не в комнату?

– В комнату, в комнату. Просто жду тут кое-кого ещё.

– А-а.

Она ушла. А я никого не ждал, просто в эту минуту не хотел её видеть. Словно привычная рассудительная Катя исчезла – как в тот вечер, когда она отхлестала Алёниного ухажёра. И вместо неё пришла чужая, саркастичная, на много лет старше – какая-то алебастровая. Впрочем, если она выяснит, что там с куклами, – пусть будет хоть из пластизоля, хоть из полирезина.

Куклы… Впрочем, вот ещё причина, почему я не хотел возвращаться в комнату. С тех пор, как обнаружились лишние детали, оставаться с ними наедине стало страшновато. Ну как найдётся что-то ещё? Ну как они и от меня чего открутят?..

* * *

– Ты был прав. Есть такой коллекционный набор, разбросанный по свету. Во всех куклах спрятаны лишние части, чтобы собрать из них Безымянного.

– Чего?..

Катя рассмеялась, села на мою кровать и обхватила подушку.

– Проблема в том, что об этом знает не один Карелик. Об этом знают все, кто всерьёз интересуется старинными, настоящими, – она сделала ударение на «настоящими», – куклами. Твой отец вот, я уверена, знал. Поэтому и не пожалел огромных денег ради Изольды.

– Так ты всё-таки у Карелика смогла вызнать? – рассеянно спросил я.

Катя кивнула.

Сидевшая на столе Изольда глянула укоризненно. Катя притихла, наматывая на палец выползшую из наволочки нитку. Я молчал, обдумывая. Чуть погодя услышал:

– А вторая проблема – в том, что те, кто в курсе, создают фальшивые коллекции. Очень-очень похожие, но не такие ценные, не такие древние и искусные. Ну, как любая фальшивка. Эти фальшивые куклы плодятся, вводят в заблуждение даже знатоков…

– И почему ты решила, что у меня подлинник?

– Верю твоему отцу.

– Ты ведь его даже не знала.

– Но я знаю его с твоих слов. Его поведение, эту его кукольную жажду…

Я пожал плечами. Катя выглядела растерянной и одновременно решительной. Дёргалась, кусала губу.

– Ты как будто что-то не договариваешь.

– Ну да! – выпалила она. – Да! Я знаю, что твои куклы настоящие, потому что всё это мне рассказал человек, у которого хранится ещё одна кукла из этого набора.

На миг у меня всё замёрзло внутри. А потом я сам не заметил, как оказался совсем рядом с ней, навалился, чуть не прижал к стене: