И пока Сарутоби вдумчиво читал приказ Тобирамы, Сенсома становился все мрачнее и мрачнее. Шиконад, подошедший к нему после спарринга, чтобы извиниться за свою маленькую подлость, не сдержал удивленного возгласа:

— Сенсома, блин! У тебя такая рожа, будто тебе запретили сражаться! А, точно — тебе же, по сути, и запретили… Ну ты это, не расстраивайся так. У тебя вон, даже волосы обратно поседели.

Достав кунай, перерожденный полюбовался на свое в нем отражение. Действительно мрачный, на зависть Данзо и Тобираме, и действительно седой наполовину. Краска, которой он красил свою белую половину волос, сошла, не оставив следов. Будто испарилась.

— Она начала исчезать после открытия Врат, — поделился Урю, подойдя к юноше. — Но ты и правда слишком мрачен. Что стряслось?

Сенсома тяжело посмотрел на него, понимая, что этот секрет, как и многие другие, ему он рассказать не сможет. А ведь месяц, о котором говорил Второй Хокаге перед тем, как отправить команду из Данзо, Хирузена и Сенсомы, уже прошел…

— Я знаю, зачем мы нужны ему в Конохе…

* * *

Прощались тепло, но недолго. Провожать своих спасителей и героев пришли почти все незанятые Узумаки. Люди были очень благодарны парням из Конохи, что немного смутило их. Тоширо, раздав кое-какие свитки Хирузену и наказав Данзо пристально следить за Каруми, подошел к Сенсоме:

— Не забывай о моем предложении. Мой клан всегда будет рад видеть тебя здесь, среди нас. И… спасибо тебе. Спасибо еще раз.

— Надолго ты от меня не отделаешься, Тоширо, — перерожденный, которому просто дико нравилось панибратски общаться с такими личностями как Мадара, Тобирама и Узукаге, легонько пихнул его в бок локтем. — Не обещаю переселения, но заглядывать буду. Мы еще не раз с тобой сразимся!

— Главное — не пить после этого, — улыбнулся другу старый Узумаки. — Мы будем ждать тебя, Сенсома. Все мы.

Красноволосый клан еще очень долго смотрел вслед убегающим шиноби. Своим героям. Своим спасителям.

Путь до родной деревни был недолгим — всего четверо суток. Юноши могли бы двигаться и быстрее, но у них в команде неожиданно оказалась Каруми, которая поддерживать темп трех (по сути) джонинов не могла. Девушка не жаловалась и не просила ее щадить, но парни все равно делали ей поблажки. Больше всех, конечно, старался Данзо, ну, а Сенсома с Хирузеном его поддерживали.

Чисто из мужской солидарности.

— По ним и не скажешь, что идет война, — заявил Сарутоби на одном из привалов, сделанном вблизи деревни. — Такие мирные. Кое-кто даже откровенно веселится.

Говорил он, конечно, о крестьянах, как раз вышедших в поле после обеденного перерыва. Работали мужики и их сыновья долго и тяжело, но это было для них привычно, так что, действительно, несчастными они не выглядели. А вот довольными — да. На улице стояла прекрасная солнечная погодка, не изобилующая ни жарой, ни холодом. Вот и ковырялись себе в огромных полях крестьяне, то тут то там сверкая улыбками, а то и похохатывая над собственными шутками.

— И правда — будто не эту страну хотят уничтожить все остальные, — Каруми нахмурилась. — Может мы чего-то не знаем?

— Ничего удивительного и секретного, народ, — Сенсома развел руками, привлекая к себе внимание. — Эти люди не знают войны. Разборки феодалов и передел власти между кланами — да, но в таких ситуациях их не трогают — незачем просто. Феодалам будут нужны рабочие руки, так что с ними всегда удастся договориться, а шиноби… нас крестьяне вообще волнуют мало.

— Хочешь сказать, что война их не тронет? — недоверчиво уточнил Хирузен.

— Нет, почему? Тронет как и всех, — юноша пожал плечами. — Только они об этом еще не знают. Вот когда мы понесем первые серьезные потери, тогда-то и придут сюда вербовщики, набирать самое натуральное мясо — смазку для клинков шиноби. И налоги поднимут так, что хоть сразу помирай — всяко быстрее и легче, чем с голоду. А пока люди будут веселиться и жить обычной жизнью. Эта война, она не для них. Она для нас — шиноби. Уверен, нас ждет много потерь…

— Но и их, получается, тоже, — задумчиво посмотрел на беззаботных крестьян Данзо. — Обычные люди… Мы слишком далеки от них.

— Может быть это даже и не плохо, — Сенсома поднялся, убедившись, что все отдохнули. — Когда я жил в приюте, меня избивали все, кто только мог, из-за того, что я мог использовать чакру. Мы-то им нужны, так же как и они нам, но лучше быть как можно дальше друг от друга. Чтобы не завидовать.

— Интересно, чему бы из их жизни я мог завидовать? — невесело усмехнулся Сарутоби.

— Подумай, — неожиданно серьезно кивнул Томура. — Это — главный вопрос.

Дальнейший путь они проделали молча — деревенька, у которой случился этот разговор, была совсем уж близко к Листу, так что и на болтовню растрачиваться не было смысла. Троих парней тянуло домой, а Каруми не терпелось посмотреть на легендарную Коноху, так что последний их рывок отличился рекордной скоростью.

Первое из Скрытых Селений встретило их неприветливо. Все огромные ворота, круглосуточно открытые в мирное время, были надежно заперты, и у каждых дежурили четверки шиноби из, как минимум, одного джонина и рангов помладше. Просторные леса, окружающие Лист, стихли, перестав радовать уши стрекотанием насекомых и песнями птиц. Лишь монотонно стучали топоры дровосеков, заготавливающих дрова на зиму, да редкие переклички охотников, обирающих природу до нитки, ради выживания деревни.

Голода пока не видели, но готовились к нему уже основательно. Второй Хокаге пытался учесть все риски и предупредить все неприятности. На карту поставлена мечта его старшего брата и жизни десятков тысяч людей, доверившихся ему.

— Пароль, — коротко потребовал джонин команды, охраняющей Восточные ворота.

— Нету, — Хирузен развел руками. — Давно ввели, Рамо-сан?

— Не вводили, — знакомый мужчина, бывший одним из преподавателей ребят в Академии, кивком поприветствовал всех. — Но в том и суть.

Быстро переговорив со «стражниками» и узнав последние новости, отряд направился прямиком в резиденцию Хокаге.

Каруми смотрела на красивые улицы, разнообразные здания, парки, скверы. Несмотря на начальную неприветливость, уже с первых минут Лист стал самым красивым городом, в котором побывала девушка за свою жизнь. Веселое и мирное — селение строилось, будто по характеру своего первого правителя — Хаширамы Сенджу. Редкие посты полиции и общее количество шиноби, быстро проносящихся по улицам, в то же время говорили о могуществе деревни, что