копию этого лица. С той лишь разницей, что копия выглядела значительно моложе оригинала, на дворе 1938 год и моя мать еще даже в проекте существовать не может.

— Петр, ну перестань. — Девчонка поймала парня, который изображал из себя бойцовского петуха, за локоть. Он как раз начал наступать на меня с сердитым выражением лица. Какой-то чрезвычайно мерзкий тип. Рожа у него…тоже, кстати, знакомая. Отдалённо, правда, но все же. Где-то я его будто уже видел.

— Да что перестань, Надя⁈ Этот хам врезался в тебя и даже не извинился. А хамство надо наказывать! Посмотри на него. Стоит, зеньками хлопает. Тебя не учили приличному поведению?

Естественно, вопрос предназначался мне.

— Отвали. — Бросил я коротко и повернулся к девушке.

Надя, значит…Ну, что сказать…Хорошенькая эта Надя. Мне она напомнила олененка Бэмби. Такой же теплый взгляд карих глаз, длинные ресницы и любовь ко всему миру. От девчонки со страшной силой фонило…даже не знаю, как назвать. Добротой, наверное. Прямо не хватало нимба над головой для полной картины. Хотя, возможно, нимб есть, но его не видно из-за вязаного берета, который, игриво сдвинувшись на бок, украшал голову этой особы.

— Отвали⁈ Да ты знаешь, с кем говоришь, придурок⁈ — Пацан рванул вперед и попытался схватить меня за грудки.

Ключевое слово «попытался». В следующую секунду он уже отлетел в сторону, ухватившись за подбородок. За свой, естественно. Рефлекс у меня сработал, честное слово. Не собирался его бить. Но когда левый товарищ собирается применить ко мне силу, я испытываю, скажем так, небольшой дискомфорт. Тем более, все последнее время и без того приходилось себя сдерживать. Чекистам лишнего не скажи, пацанам лишнего не сделай, даже сволочи Цыганкову отпор нормально хрен даш. Наверное, сказалось копившееся внутри меня раздражение. А оно, естественно, копилось.

— Петя⁈ — Девчонка кинулась к парню.

Она принялась ощупывать его со всех сторон, словно проверяла, не сломалось ли у придурка что-нибудь. Хотя я, кстати, зарядил ему совсем не сильно. Могло быть и хуже. Все-таки занятия с детдомовцами дали определенный результат. Теперь бокс был не только у меня в голове, но и руки знали, как им нужно действовать.

— Надя, пусти меня! — Этот охреневший тип забарахтался, будто краб, бестолково размахивая своими клешнями. — Сейчас я ему… Сейчас я его…

Вообще, конечно, мы все трое выглядели — такое себе. Прямо возле входа в блинную устроили бестолковую потасовку. Бестолковую, потому что между мной и придурком металась девчонка, создавая лишнюю суету.

Пацана, когда я его ударил, откинуло в сторону, но он не упал. Удержался на ногах. И теперь он упорно пытался добраться ко мне. Наденька висела на нем, как приклеенная, стараясь предотвратить назревающую драку. В общем, форменная клоунада.

— Петя, перестань! Ну, чего ты⁈ — Причитала она без остановки.

Однако, скажем прямо, придурок тоже не особо сильно рвался вперед. Он, конечно, создавал видимость активного желания ответно дать в морду, но я прекрасно видел, что на самом деле ему ссыкатно. Тем более, я не убегал, не размахивал руками, не истерил. Просто стоял на месте, широко расставив ноги, дабы быть готовым к любому развитию событий, и наблюдал за ним с нагловатой усмешкой.

— Что за херня⁈ — Раздался рядом с нашей компанией злой голос.

Это был Клячин и нарисовался он крайне неожиданно.

Чекист подскочил к пацану, схватил его за шиворот, а потом тряхнул несколько раз, попутно бросая в мою сторону разъярённые взгляды.

— Реутов! Какого ляда⁈ Отошел к машине всего на пять минут, а ты уже тут…

Что именно «тут», чекист не договорил. Тем более, с его появлением ситуация несколько изменилась. Ну, как несколько…Вообще изменилась.

— Николай Николаевич! — Девчонка отлепилась от этого Пети и вцепилась в Клячина. — Как хорошо, что Вы здесь! Помогите мне их успокоить!

— Кого их? — Я хохотнул. — У меня вообще все хорошо. Я максимально спокоен. Подождите…

Я вопросительно уставился на Клячина. Придурок Петя, кстати, тоже уставился. Но с некоторым…удивлением, что ли.

— Николай Николаевич, Вы знаете этого хама? — Спросил он чекиста. Руками, слава богу, перестал размахивать. А то на нас прохожие уже начали оглядываться.

— Вы знаете этого придурка? — Поинтересовался я у Клячина почти одновременно с пацаном и практически теми же словами.

— А ну оба угомонились! — Рявкнул Николай Николаевич. — Реутов! Ты…Помолчи!

— Отлично! — Я развёл руками. — На меня тут кидаются и мне же надо заткнуться?

— Да кто на тебя кидался⁈ — Взбеленился пацан. — Николай Николаевич, мы вообще с Надей шли перекусить. А этот идиот выскочил из дверей и ударил ее в плечо.

— Петя! Он меня не бил. Он случайно. Правда? Вы же случайно? — Девчонка повернулась ко мне. В ее карих глазищах огромными буквами было написано — пожалуйста, скажи, что случайно!

— Ну, ясное дело! Я не урод какой-то, чтоб девушек бить!

Это не было оправданием перед придурком-Петей. Я говорил именно с девчонкой. Она мне понравилась, чего уж греха таить. Чисто внешне. Хорошенькая, милая, очень симпатичная. И глаза ее эти…Ну, точно оленёнок Бэмби. Правда, феноменальная схожесть с маман сильно напрягала. Даже, наверное, немного охлаждала мужской интерес. А ну, как девица реально бабкой родной окажется? Хотя, с другой стороны, Реутов — мой дед. А я сейчас — Реутов и есть. То бишь, чисто теоретически, все нормально. Наоборот тогда должен следовать правильному ходу событий и Наденькой увлечься. Херь какая-то…

— Да, я его знаю. Он со мной. — Клячин, гад такой, меня проигнорировал, а Пете-придурку ответил. Нет справедливости в жизни. — Это…сын моей двоюродной сестры. Алексеем звать.

Вот тут я от Наденьки отвлёкся, уставившись снова на чекиста. Какой, на хрен, сын сестры? Что он гонит? А в следующую секунду сообразил. Все верно. Я так-то учусь в секретной школе разведки. Естественно, об этом никто не должен кричать направо-налево. На то она и секретная. А как еще объяснить, почему мы с Николаем Николаевичем разгуливали по Москве? Самое оптимальное оправдание — родство.

— Оооо…– Пацан раздражённо зыркнул в мою сторону. — Племянник, значит…

Объяснение его удовлетворило, но явно не устроило. Петеньке по-прежнему хотелось дать в рожу сопернику, однако теперь, так как соперник оказался родственником Клячина, пыл мажорчику придётся поумерить.

— Ну, вот! — Наденька всплеснула руками. — Видите, как хорошо все разрешилось. Николай Николаевич, извините, что так произошло. Мы ведь не знали.