В шелках ходить будешь. Вкусно кушать. Сладко спать… — Заливался Цыганков, глотая окончания слов из-за того, что упорно лез своей рожей к блондинке.

— Товарищ сержант…государственной… прекратите…товарищ Цыганков…Перестаньте. — Ольга Константиновна с не меньшим пылом уворачивалась от Витюшиного языка. Отбиться совсем у нее не хватало сил. Ясное дело, куда там справиться хрупкой женщине с дебилом, у которого кровь ударила совсем не в голову.

— Фу! Мерзость то какая! — Сказал я громко. — Вот прям тошнота подкатывает, честное слово…

Цыганков сначала замер. Буквально секунду он стоял не двигаясь. Я подошёл сбоку, соотвенно ни Ольга Константиновна, ни этот придурок, моего появления не заметили. Затем он медленно повернул голову в мою сторону.

— Тебе что надо? Иди, куда шел. — Рявкнул Витюша. Постарался, по крайней мере, рявкнуть.

Выглядел он, конечно…Рожа красная, глаза блестят. Дышит рвано, быстро. То есть, товарища сержанта госбезопасности прилично возбудил момент преследования трепетной лани. Этакие ролевые игры. А вот Ольга Константиновна, наоборот, явно была всему происходящему не рада. Ее глаза тоже блестели, но совсем по другой причине. Похоже на слезы, которые могли хлынуть в любой момент. Лицо у нее тоже раскраснелось. От гнева и упорной борьбы с настойчивым подучектстом.

— А мне сюда как раз и надо. — Ответил я совершенно спокойно. — Девушку отпусти. Ей не сильно нравятся твои слюнявые поползновения, товарищ сержант государственной безопасности.

Ольга Константиновна, пользуясь тем, что «кавалер» отвлекся, выскользнула из его рук и рванула в сторону главного корпуса. Однако заметить ее благодарный взгляд я все же успел. Мне вообще показалось, что подобная ситуация не впервые возникла. Да и судя по словам Цыганкова, которые он только что говорил учительнице, придурок, похоже, и раньше пытался добиться внимания силой.

— Ты чего лезешь, Реутов? Тебя это вообще не касается. Суешь свой нос…

Витюша одёрнул одежду и сделал шаг мне навстречу. Но как-то несмело сделал, настороженно. Будто опасался, а вдруг все же касается. Вдруг и его это сейчас коснётся. Причем, в полном смысле слова, физически. Например, моим кулаком да по лицу. Оно, конечно, круто быть героем, когда рядом стоят дружки-получекисты. А если один на один, то уверенности у Витюши гораздо меньше наблюдается.

— Я что-то путаю или ты, товарищ сержант государственной безопасности, вроде как женат. И жена твоя, говорят, дочь какого-то там начальника. Вот мне интересно… Он, наверное, тебя не похвалит за то, что ты посторонних дамочек по лесу ловишь, а потом всякие пошлости предлагаешь…Ему, наверное, за дочурку обидно станет.

Я специально называл Цыганкова по званию и в полном варианте, со всеми государственными безопасностями. Просто… Честно говоря, никогда не понимал подобной херни. Когда мужик силком хочет взять свое, да еще пользуется положением. А Витюша ведь именно это и делал. Биографию Ольги Константиновны упомянул… Я так понимаю, история, типа как с Эммой? Ей тоже Шипко в глаза ткнул обстоятельствами, при которых старуха в школе оказалась.

— Ты меня… Пугать вздумал? — Цыганков со злостью прищурился. — Ты, щенок, совсем страха не имеешь? На кого попёр? Ты — голытьба беспризорная. Тебе никто не поверит. А девка слова не скажет. Ясно? Она — жена предателя Родины. Ей рта лучше вообще не раскрывать.

Выглядел, конечно, Витюша брутально. Очень старался по крайней мере. Но я буквально ощущал по́рами, как в его башке мечутся трусливые мыслишки, а вдруг и правда кому-то донесу. Поверят или нет — другой вопрос. Кипишь то все равно выйдет знатный. Среди белого дня слушатель секретной школы грязно домогается учительницу. Не очень красивая картинка.

Ну, и, конечно, насчёт жены он меня удивил. Сильно. Нет, понятно дело, Ольга Константиновна — девочка взрослая. Почему бы ей не быть замужем. Но… Как-то покоробило, что ли. Сам факт. Значит, имеется в наличие мужик, который всей этой красотой владеет официально… Хотя, предатель… Может, уже и нет его, счастливчика. Впрочем, тогда бы Цыганков ее вдовой, наверное, назвал… Ой, да к черту! Сейчас вообще не об этом речь. Как бы то ни было, вести себя по-скотски Витюша не имеет права. Даже если у Ольги Константиновны вся семья — кровные враги дела революции. Неправильно это.

— Пугать? — Переспросил я и небрежно пожал плечами, намекая Цыганкову, мол, делать мне больше нечего.

Потом оглянулся на всякий случай по сторонам. Хотел убедиться, что за нами никто не наблюдает. Лишние глаза сейчас ни к чему. А то по закону подлости, ситуацию с Ольгой никто не увидел, но мои терки с Цыганковым обязательно будут замечены.

Уже после этого одним движением оказался рядом с гадом, схватил его за грудки, затем с силой толкнул к дереву. Так, чтоб спиной он приложился пожёстче. Моя задумка удалась. Цыганков «крякнул» и сморщился. Больно сволочи. Хорошо…

— Ты мне в хер не вперся тебя пугать. Понял? Я если ещё раз что-то подобное замечу, выцеплю тебя одного и сломаю тебе нос. Без свидетелей. А то, что никто не видел, доказать невозможно. Ты, конечно, ногами потопаешь, поорёшь. Но объяснять придется, а с какого перепуга тебе голытьба беспризорная рожу попортила. Или… Как вариант. Могу просто яйца оторвать. Понял? Зачем они тебе? Мужиком от их присутствия ты все равно не становишься.

— Да ты знаешь, кто она? Шкура! С предателем в одну постель легла. Постелилась под него. И сама… Отец у нее при Колчаке служил. Девку чудом тогда тетка вытащила. Я знаю про нее все! А ты лезешь. Что с ней станет то⁈ Убудет? — Цыганков дернулся, пытаясь высвободиться.

Хрен там. Я держал его крепко. Для верности ещё раз с силой шмякнул придурка о дерево. Попутно отметил чисто на автомате интересный момент. А Реутов у меня прям возмужал как-то. Вот сейчас я трясу за грудки целого сержанта государственной безопасности, который лет на семь точно старше. И он меня боится. Реально боится! Видимо, помимо физической формы, которая в разы стала лучше, я еще начал ощущать уверенность. Свою. Настоящую. А это очень до хрена значит. Знавал я некоторых товарищей. Они ростом были не слава богу. Бицепсов, трицепсов не имели. Но связываться с ними никто не связывался. Ибо у них в башке — лютый февраль. А это иной раз опаснее чёрного пояса будет.

— Мне вообще плевать, кто у нее муж, брат, сват. Она — женщина. И она тебе сказала, что не хочет твоего внимания. Плохо доходит?

— Сам глаз положил? — Скривился Цыганков с усмешкой.