— Ты не всю жизнь будешь ходить беременной. Накажу! — обещает. — Способ ты уже знаешь…, - предупреждает, и весь её запал мгновенно угасает, возвращая к ней серьезность и спокойствие.

А мне вдруг становится любопытно, что это за способ такой.

Но у каждого в семье свои штучки. Наверно и Макс подобрал подход к хитрости моей сестры.

— Вот так-то лучше, — довольно заключает Максим, запечатлев нежный поцелуй на губах девушки. — А на счёт Асада, не стоит даже переживать! — бросает. — Он прилетит за Миленой, если не сегодня, так завтра…

— И улетит обратно! — говорит сердито Роксана.

— А это уже, будет зависеть от твоей сестры. Никто вмешиваться не будет, — говорит он, и я перевожу на него свой взгляд.

— Ты что-то знаешь? Он говорил что приедет?

— Нет. Но он любит тебя, и это может быть не понятно, разве что дураку…

— Значит я дура! — выпаливаю. — Потому что я ничего не понимаю! — устало.

— Ох, и зачем было вмешиваться! — сердится Роксана, смерив Максима упрекающим взглядом. — Лучше забери ребёнка и уходи в комнату. Мы тут уже как-нибудь сами разберёмся. Утешитель …

— Эм…, - вдруг теряется Максим. — С ребёнком вы тут уже как-то сами…

— В смысле? — уточняет шокировано Роксана.

— Я не знаю, что с ним делать, поэтому занимайтесь им сами…, - отвечает, и Роксана поднимается на ноги, оставляя Амира на диване.

— Ты случайно не заметил, что я беременна, милый? — недовольно. — Хочешь сказать, что когда малыш появится на свет, ты не будешь о нём заботиться?

— Конечно, буду… как смогу.

— Э, нет! Так не пойдёт! — сердится. — Пятьдесят на пятьдесят, Воронов, иначе пожалеешь! — предупреждает.

Эта парочка — взрывная смесь!

— Ладно, не злись, — успокаивает её Максим, приближаясь и обнимая за талию, а на губах скользит лёгкая ухмылка. Дразнит гадёныш…Месть?

Я с трудом сдерживаю смех, наблюдая за ними. Они такие милые… и горячие.

А ещё, их стычки, неплохо отвлекают меня от глупых мыслей и боли.

Роксана сразу успокаивается, обнимает мужчину за пояс и прижимается к его груди. Они стоят, что-то там щебечут себе, смеются, а я вновь поникаю в себя, обращая внимание на Амира, который не спал, а разглядывал новую обстановку внимательным взглядом.

Как же он похож на Асада…

Только думаю об этом, как мобильный телефон Максима издаёт звук, вновь отвлекая меня от болезненных мыслей. Мужчина принимает вызов, оставляя нас с сестрой. Отходит, всего на пару секунд, а после вновь возвращается к нам и на его губах играет довольная улыбка.

— Я же говорил, придет! — выпаливает, заставляя моё сердце подпрыгнуть в груди. — И что мне с ним делать. Парни ждут моего разрешения: пропускать или нет!

— Конечно, пропускать! — говорит Роксана, а вместе с ней и я отрезаю:

— Нет!

— Но… ты же только что говорила…, - начинает растерянно Роксана. — Что любишь его, хочешь быть вместе…

— Хочу. Но не так, — отвечаю с горечью. — Мне нужно время. Я не собачка, которую можно в любой момент подозвать или прогнать. Если я останусь с ним, дальше будет хуже…

— Слышал Сабуров! — вдруг говорит Максим, удерживая свой мобильный на расстоянии. — Можешь посмотреть, Милену никто не удерживает и не принуждает, — добавляет, поворачивая на меня фронтальную камеру, и на большом сенсорном экране, я вижу Асада, который стоял возле закрытых ворот угодий Воронова.

— Милена…, - начинает он, но я его обрываю.

— Нет, Асад! Достаточно! Я больше не могу так…

— Ты говорила, что любишь меня, — напоминает он.

— Люблю, — подтверждаю. — Но это ничего не меняет. Если будет любить только кто-то один…ничего не получится. Мне будет сложно тебя вычеркнуть из своего сердца, но я должна это сделать, чтобы не убить себя…,- говорю, с болью в голосе, и вижу как его руки, сжимаются в кулаки.

— Не надо ничего вычеркивать, — хрипло. — Давай поговорим…

— Нет, — сопротивляюсь, и начинаю плакать.

— Милая, я прошу только пять минут разговора…, - не отступает он. — Я хочу видеть твои глаза…Хочу сказать тебе всё, находясь рядом, а не через эту чёртовую камеру! Если после этого, ты захочешь, чтобы я ушёл…даю слово, что уйду.

И я замолкаю, возрождая между нами длительную, напряжённую паузу, которую Асад не выдерживает первый:

— Воронов блядь, открой эти чёртовые ворота, или через полчаса их снесут к херам! — рычит.

Милена

— Воронов блядь, открой эти чёртовые ворота, или через полчаса их снесут к херам! — рычит.

— А не пошёл бы ты, Сабуров…, - заводится Максим в ответ, но я его обрываю.

— Открой ему! — прошу, и мне хотелось верить, что эта просьба только во избежание очередной войны из-за меня. — Ты дал слово Асад, — напоминаю. — Поговорим, и ты уходишь!

— Если захочешь…, - подтверждает он, и связь прерывают.

А дальше я жду некоторое время, и как только мужчина появляется в проёме двери гостиной, Максим и Роксана уходят наверх, оставляя нас одних.

Асад сразу, в несколько широких шагов, пересекает расстояние между нами и заключает меня в свои объятия. Я не отталкиваю его, не могу, хотя до этого была настроено решительно. А сейчас, словно парализовало…

— Прости, — первое и единственное что он говорит, после чего меня прорывает.

Плачу и прижимаюсь к нему всем телом, мысленно осознавая, что только что, чуть не сделала. Обида, злость, отчаяние смешались во мне горьким чувством, а я им поддалась, но сейчас, когда наступил откат, меня, переполнило сожаление и понимание.

— Не разрывай ничего! — просит, слегка отстраняясь, чтобы заглянуть мне в глаза. — Ты для меня многое значишь… Ты весь мой мир. Давно. Ещё тогда, год назад! — признаётся, и я рвано выдыхаю. Это сильнее чем слова любви, услышать от него подобную речь. — Дай мне ещё один шанс, и я обещаю, что сделаю всё для того, чтобы ты не пожалела об этом!

Мне было достаточно этих слов, этих признаний. Я верила ему, но Асад продолжал, и я не могла его прервать. Слишком была шокирована.

— Я знаю, что не дал тебе нужной заботы, внимания, доброты и буду работать над этим! Теперь всё будет по-другому! Даю слово… Я постараюсь исправить свои ошибки, и доказать тебе, что ты нужна мне! Я сделаю всё для того, что бы ты и твой сын были счастливы вместе со мной…чтобы ты…вы, ни в чём не нуждались и были в безопасности! Пойдём домой, вместе со мной, — добавляет хрипло, а у меня подкашиваются ноги, и я медленно оседаю на диван, возле Амира.

Вот он, этот прорыв…нужные и ожидаемые слова. Правда…