Для Леман же дни, когда ее наряжали и брали с собой отец с матерью, были днями, которых она не могла дождаться. Весь день загорая на пляже рядом с Мюрвет, она играла галькой и плавала, стараясь произвести впечатление на отца своим умением держаться на воде. По вечерам за ужином в «Максиме» она с любопытством наблюдала, как ее отец слушал русскую музыку и как танцевали пары. Но самым впечатляющим в «Максиме» для нее было отведать дыню, которую посыпали перцем. Для нее это был абсолютно новый вкус, и хоть она и находила его странным, но он все же ей нравился.

Но, как и многим прекрасным вещам, лету 1929 года пришел конец. На обращение Томаса, собиравшегося эмигрировать в Америку, власти США наложили положительную резолюцию. Сеиту необходимо было либо выкупить его долю, либо найти себе нового компаньона. Однако у всех его приятелей, с которыми он мог бы работать вместе, уже было свое дело. Пришлось хорошенько поломать голову, как жить дальше, и Сеит нашел выход: завел себе еще один ресторан.

Мюрвет уже все перепробовала, чтобы удержать мужа дома рядом с собой, но он все чаще стал приходить домой в стельку пьяным и под утро. Помимо того, что приносили из ресторана, она готовила различные закуски, старалась садиться вместе с мужем вечером за стол и составлять ему компанию. Когда Сеит бывал дома, после того, как дети расходились в свои комнаты, в часы, которые он проводил наедине с женой, он с наслаждением и волнением смотрел в ее угольно-черные насурьмленные глаза, сверкавшие под воздействием алкоголя, и на раскрасневшиеся щеки. Но больше всего Сеиту нравились ее горячие взгляды, обращенные на него. Они рассказывали друг другу истории, вспоминали о том, кто умер, делились тоской, печалью и радостью.

Когда Мюрвет хоть ненадолго привязывала Сеита к дому, то ее счастье становилось безмерным. Но когда он после таких прекрасно проведенных ночей не возвращался домой, она страдала.

После очередной такой ночи, проведенной в беспокойном ожидании, у Мюрвет развязался язык. Она старалась выразить свое возмущение как можно мягче:

– Сеит, я хочу кое-что тебе сказать.

Сеит, подмигнув, ущипнул ее за щеку.

– Интересно, что хочет сказать моя маленькая Мурка?

Мюрвет еще раз отхлебнула из бокала вина, которое, как она верила, необходимо для того, чтобы она могла говорить еще спокойнее.

– Я слушаю, моя маленькая жена.

– Сеит, если я о чем-нибудь буду тебя молить, ты пойдешь мне навстречу?

– Ты хочешь теперь поехать в Америку? – шутливо спросил Сеит. – Если так, то, поверь, меня не нужно об этом умолять. Мы найдем выход. Кузина Манола отправилась туда еще на прошлой неделе. У нас всегда есть шанс.

– Это не то, что я хотела сказать.

– А что же?

– Я хочу тебя спросить, Сеит: почему ты так много пьешь?

– Почему я так много пью? Почему я вообще пью? О боже, Мурка! Я не пью много, я пью ровно столько, сколько могу выпить.

– Ради бога, не пей так, Сеит! Я боюсь, ты сопьешься.

Сеит нахмурился.

– Послушай, Мурка, если ты говоришь это, чтобы воспитать меня, то знай – твои старания напрасны. Не утруждайся. Я по поводу спиртного и своего отца не слушал. Ты поняла меня, моя маленькая жена?

Не получив ответа от жены, он повторил:

– Ты поняла то, что я сказал, Мурка? Нечего давить на меня! И не затрагивай больше эту тему! Водка – единственное лекарство, которое лечит меня от тоски. Я надеюсь, ты однажды поймешь это.

Он раскурил сигару и встал из-за стола.

– Приятного аппетита!

Мюрвет тоже не оставалось ничего, кроме как ответить: «Приятного аппетита!» Сеит вновь закрылся в своей скорлупе, как в те времена, когда он оставался наедине со своими мыслями. Нет, он не изменился.

Их жизнь покатилась дальше. Рестораны Сеита до утра принимали гостей, постоянно на машинах увозили товар из его цехов и складов. Мюрвет не оставалось иной ответственности, кроме забот о детях. Еду доставляли готовой из ресторана. Дома уже не стирали белье – его отвозили в прачечную. Разговоры об экономии только злили Сеита. Один раз он не выдержал и расставил точки над «i».

– Мюрвет, пожалуйста, ты можешь просто наслаждаться жизнью?

– Но, Сеит, не будет ли лучше отложить немного денег?

– Знать ценность денег – это наслаждаться жизнью, когда они есть.

И Мюрвет решила жить легко и роскошно, наслаждаясь комфортом. Такси Мехмета Кадыева постоянно ждало готовым у дверей, и, когда Мюрвет начинала скучать, она брала дочерей и отправлялась на прогулку. У нее была подписка на кинотеатры «Алказар», «Глория» и «Шик». Не было недели, когда бы она не посмотрела несколько фильмов. Наряды, один другого краше, пошитые у портного Али Коканджа, пополняли ее гардероб. Детей стриг приходящий на дом цирюльник.

И все-таки Мюрвет втайне боялась, что снова придут дни, когда они будут во всем нуждаться. Эта жизнь была настолько невообразимой, что Мюрвет не могла не чувствовать волнения от того, что однажды она проснется и сон исчезнет. Однако больше всего ее волновало то, что у ее мужа, помимо нее, был свой мир. В те моменты, когда Мюрвет понимала, насколько она далека от него, она чувствовала себя абсолютно беспомощной. В их жизни были вещи, которые даже любовь не могла заполнить.

Была теплая и дождливая ночь. Мюрвет искупала и уложила детей и ждала мужа. Еда, которую Сеит направил из ресторана, была доставлена и успела остыть. Накрытый стол со спиртным и закусками ждал давно. Мюрвет поставила пластинку на граммофон и старалась утолить одиночество под музыку. Она уселась на балконе, накинув шаль, желая, чтобы муж как можно скорее пришел. Глядя на угол улицы, она начала ждать. Она проголодалась, но не хотела касаться стола. Сеит мог прийти в любой момент. Она нарезала арбуз кусочками, которые положила себе на тарелку, и медленно ела их. Мюрвет размышляла о том, чем может отвлечь себя. Листая страницы книги, она никак не могла сконцентрироваться, постоянно смотрела на часы, и, по мере того как текли минуты и часы, ее беспокойство нарастало. Улица была абсолютно пустой. За исключением звука от падения дождевых капель, продолжавших стекать с крыши, все погрузилось в безмолвие. Когда открылась дверь ресторана, она с надеждой повернула голову в ту сторону. Молчание нарушилось хохотом подвыпивших клиентов, которые покидали заведение. Мюрвет увидела мужа, выходящего на улицу. Ее охватило спокойствие. Она посмеялась над своей мнительностью. Она не хотела, чтобы Сеит увидел ее на балконе, побежала на кухню и зажгла печь, чтобы подогреть еду, затем открыла дверь. Но в парадной было тихо. Она вернулась на балкон. Сеит стоял посреди улицы, одна рука в кармане брюк, в другой он держал сигару. Огни ресторана потухли. Мюрвет не могла понять, чего ждет муж. По запаху с кухни она поняла, что еда начинала подгорать. В тот момент, когда Мюрвет собралась бежать на кухню, Сеит пошел по направлению к мечети Ага. Мюрвет услышала стук каблуков по брусчатке и тут же забыла о еде. С ужасом она наблюдала за происходящим. У нее перехватило дыхание, когда она увидела, что ее муж обнимается с неизвестной женщиной. Сеит выбросил сигару и заключил женщину в объятия. Ее затрясло от ревности.