Гриффин рассмеялся.

– Ты думаешь, что в твоей жизни мало радости, но всякий раз, когда ты говоришь об этом, я немного завидую твоей свободе.

– Смешно. Мне кажется, свобода – полная противоположность тому, как живу я. Из-за своих страхов чаще всего я чувствую себя как птица в клетке.

На заднем плане послышались приглушенные голоса.

Он здесь. С кем ты разговариваешь, мистер Подкаблучник?

Гриффин хмыкнул.

– Лучше я пойду. Местным жителям не будет покоя, пока я не вернусь в дом.

– Хорошо.

– Ты сейчас хорошо себя чувствуешь?

Я задумалась. Разговор с Гриффином действительно очень успокоил меня.

– Да. Думаю, что да. Ты укротил дикого зверя.

– Понимаю. Вместе у нас все получится, крошка. Вот увидишь. Мы справились. Но будь осторожна по дороге домой.

– Буду. Желаю весело повести время с парнями.

Проведя пальцем по экрану, я еще несколько минут просидела в машине. Господи, я надеялась, что Гриффин не ошибся и мы сумели справиться. Иначе мне было бы чертовски больно.

– Нужно быть на виду, заканчивай со своей некоммуникабельностью.

Рене, мой пресс-агент, не дожидаясь приглашения, шагнула ко мне в дом.

– Заходи, – проворчал я, захлопывая за ней дверь. Я собирался поговорить с Рене сегодня. Но она, видимо, устала ждать ответа на свои звонки и решила, что заскочить ко мне без предупреждения в семь часов утра – неплохая идея. Парни ушли только в пять часов, поэтому ее приход не доставил мне радости.

– Так рано, Рене!

Я поплелся следом за ней на кухню. Она сразу пошла к кофемашине и принялась открывать шкафы, вытаскивая из них все что попало, чтобы приготовить себе кофе. Я стоял, прислонясь к двери, и наблюдал за ее суетливыми действиями.

– Ты не думаешь, что мы можем пообщаться чуть позже? Я лег спать всего два часа назад.

– Мы могли бы все уладить по телефону, если бы на прошлой неделе ты хотя бы раз ответил мне.

Я избегал ее звонков, но всякий раз, когда я говорил с ней, мой график пополнялся еще десятком разных дел. А единственное, чего мне хотелось увидеть в своем календаре, – это свободное время, которое я мог бы провести в Вермонте наедине с Лукой. С ее отъезда прошло больше недели, и мне казалось, что мы не виделись слишком долго.

Однако Рене мне понадобилась для того, чтобы кое-что утрясти и на некоторое время покинуть город. Поэтому, подойдя к шкафу, я достал банку с кофе, вручил ей. Взяв банку, Рене смерила меня взглядом с головы до ног.

– Для утра после вечеринки ты не так уж плохо выглядишь.

– Обошлось без обычного беспредела.

Она вскинула брови.

– Да? Почему же?

Так или иначе, мне следовало все рассказать, поскольку я нуждался в ее помощи.

– У меня теперь есть подружка, и мне не хотелось, чтобы парни привели с собой два десятка стриптизерш и фанаток.

Рене нажала сразу несколько кнопок и вручила мне банку с кофе, чтобы я поставил ее на место.

– Подружка, хм? Это та женщина из вчерашнего выпуска National Enquirer? И, видимо, в ней и причина того, что ты щедро заплатил каждому папарацци в городе и выкупил авторские права на фотографии, где вы вдвоем?

Я удивился.

– Откуда ты знаешь, что я заплатил за фото?

Она покачала головой.

– Моя работа – знать, чем ты занимаешься, а также, коли на то пошло, кем ты занимаешься.

Единственное, чего я желал, – так это заниматься Лукой. Сев за кухонный стол, я выложил все, что считал необходимым, не дав шанса Рене изложить то, что ей было нужно от меня.

– Мне нужно немного свободного времени, чтобы поехать в Вермонт навестить мою девушку. Думаю, ты можешь отменить несколько запланированных выступлений.

Рене сложила руки на груди.

– Мне нужно многое добавить в твой календарь. С некоторых пор ты избегаешь всего, что связано с пиаром. Нужно, чтобы ты начал рекламировать себя. Скоро выходит альбом, а потом ты отправляешься в турне. Расскажи мне об этой своей подружке. Она знаменита – из тех, о ком можно поднять шумиху в прессе?

– Определенно нет. Она ведет очень уединенную жизнь, и мне хочется, чтобы все так и оставалось. Она не любит толпу и внимание.

Рене покачала головой.

– Ну, разумеется, вполне логично, что она предпочитает встречаться с музыкантом, который выступает на переполненных стадионах и шагу не может ступить без того, чтобы его не преследовала толпа.

Я вздохнул.

– Ты можешь освободить мне несколько дней? Мне действительно нужно ненадолго уехать отсюда и провести время с ней.

Рене скользнула взглядом по моему лицу.

– Тебе и вправду нравится эта девушка, верно?

Я кивнул.

– Она – необыкновенная.

Кофеварка звякнула, и Рене повернулась к посудному шкафчику. Наполнив две кружки, она села за стол напротив меня и подвинула дымящийся кофе ко мне.

– Давай договоримся. Когда тебе нужно уехать? Можем ли мы до этого устроить несколько появлений на публике и запланировать несколько ночных выступлений по телевидению после твоего возвращения?

– Завтра я лечу в Ванкувер на фестиваль, а на следующий день после возвращения могу сделать все, что тебе необходимо. Мы можем потратить на пиар один день?

Она нахмурилась.

– Ты – заноза в моей заднице, знаешь об этом?

Я улыбнулся, растянув губы от уха до уха, зная, что обычно она так соглашается.

– Рене, ты самая лучшая.

Она ткнула в меня пальцем.

– Ты даешь мне целый день. Я хочу одну или две благотворительных акции, которые я смогу слить прессе, а потом тебе придется пообедать где-нибудь в городе и дать автографы фанатам. Поцелуй малышей и позволь подросткам сделать с тобой селфи и походить следом за тобой по магазинам.

– Я готов.

– После возвращения тебе придется поработать вдвое больше. Кроме того, ты не будешь ни на что жаловаться.

– Да, мэм. Никаких жалоб. Я понял. – Неожиданно мне в голову пришла одна мысль. Я поскреб щетину на подбородке. – Можно мне выбрать, какие благотворительные акции провести, и места, где я займусь шопингом?

– Что у тебя на уме?

Я усмехнулся.

– То, что чуть больше обрадует Луку, когда в следующий раз ей на глаза попадется желтая пресса.

* * *

– Ты мог бы выбрать место, где пахнет не так противно, – Рене заткнула нос, делая шаг в сторону, чтобы обойти огромную кучу навоза.