Открыв глаза, я сквозь набежавшие от яркого света слезы увидел, как летательный аппарат словно скачком поднялся наверх. Накренившись при этом носом вниз, он пошел боковым вращением, закручиваясь спиралью словно уходящая в воронку щепка. Спаренные пушки конвертоплана при этом плевали огнем, а полицейские машины рядом одна за другой приходили в негодность. Причем стрельба велась ювелирно – прямо по моторным отсекам, без выцеливания разбегающихся патрульных.

Отбросив в сторону остатки сдувшихся подушек, я положил руки на руль и бросил взгляд на засветившуюся приборную панель. Силуэт машины красный, но двигатель и ходовая желто-оранжевые и где-то даже зеленые, ехать можем. Анжела рядом не шевелится, но дышит. Плохо ей, очень плохо – тряпка с раны на запястье потеряна, но хоть кровь потоком не течет. А вот туго намотанная на лицо в несколько слоев ткань на уровне глаз уже пропиталась кровью.

- Машина на ходу? – прозвучал в ухе голос Фридмана, когда сверху перестали работать авиационные пушки.

- Да.

- Напгаво вдоль молла и…

- Lose control! Lose controle! – услышал я фоном предупреждающий крик. Голос послышался словно издалека, видимо у Фридмана там режим конференц-связи с Элимелехом. Наверняка ведь это чернокожий танцор перехватил управление полицейским конвертопланом, которое сейчас и теряет.

Кожей чувствуя холодное дыхание смерти сверху, я бросил машину вперед, проехав между стеной дома и криво стоящей полицейской машиной. Что-то закричал Фридман, но я уже не слышал – свет прожекторов выровнявшегося конвертоплана скользнул следом за нами. Моментально между лопатками словно холодный ком появился, подсказывая что сейчас машина превратится в огненный шар.

Забухала пушка, загрохотали рядом разрывы – крутанув руль, я ушел от первых выстрелов. Сорванный с креплений капот на скорости поднялся, загораживая мне обзор, но почти сразу же отлетел в сторону, а я увидел перед собой яркий праздничный свет. И сворачивать никуда не стал – так и въехал в стеклянные витрины Сити-молла. Пролетев через магазин свадебных платьев, я вырулил в широкую торговую аллею. Несмотря на поздний час, людей здесь было немало. К счастью, мне хватало места проехать так, чтобы никого не сбить. Отлетавшие в стороны стойки информации и кадки с деревьями не в счет.

Пролетев по широкому проходу, я выскочил в огромный главный зал Сили-молла. Справа заметил широкую лестницу, к которой и повернул. И сразу зажал тормоз, снижая скорость. Ягуар заскользил, пролетев юзом несколько метров по гладкому полу.

Заезжал на лестницу я не на скорости, по уму – чтобы не оставить здесь всю подвеску. Перед первыми ступенями почти остановился, и только когда капот плавно поднялся, вновь начал разгонять машину. Легче легкого - как на учениях на танке крутой срез эскарпа преодолевать.

Взревевший мотором ягуар словно когтями вцепился в ступени лестницы. Превратившаяся в помятую со всех сторон железную коробку машина резво залетела на второй этаж, дергаясь на ступенях как эпилептик.

- Куда? – крикнул я, обращаясь к Фридману.

Мой поверенный юрист в этот момент выругался в отчаянии, из чего я понял, что куда дальше он не знает. Зато я неожиданно знал - пролетев по коридорам второго этажа гигантского молла, я приехал в западное крыло. Здесь был огромный круглый зал ресторанного дворика, в котором я (Олег) несколько раз обедал. И обзорные панорамные стекла ресторанного дворика частично выходили на набережную реки, огибающей Сити-молл и отделяющий благополучный Западный район от Южных. Предупредительно зажав кнопку звукового сигнала на руле, я начал разгоняться, пролетая через фуд-корт и сметая со своего пути столики.

- Держись! – громко крикнул я Шиманской в последний момент. Во всей этой кутерьме забыл ведь совсем что она ничего не видит. Анжела послушно вцепилась в сиденье, вот только когда машина пробила панорамное стекло и вылетела на улицу, завизжала от страха.

К счастью, разгона хватило – мы перелетели через ограждающий забор и ягуар, плавно, но неумолимо клюнув в полете носом, с изяществом падающего топора свалился в реку. Взмыла вверх стена брызг, и в лицо мне сразу же ударило хлынувшей внутрь водой. Стекол в машине почти не осталось, крышки капота и багажника отсутствуют, поэтому мы на поверхности почти не задержались. Кусок железа, плавать нечему.

Река неширокая и неглубокая – погрузившийся под воду ягуар почти сразу мягко ткнулся в илистое дно. Крепко зажмурившись – все равно в мутной воде ничего не видно, нащупал Анжелу и схватил ее за руку. Сразу почувствовал, как она в панике заметалась. Сжал сильнее, потянув за собой, после чего Шиманская вообще забилась попавшим в капкан зверем. В чем причина, мне подсказали ее эмоции – ей сейчас не только страшно, но и больно: перехватил я за запястье, из которого совсем недавно сам грубо вырезал браслет личного терминала.

Перехватив ее за предплечье выше, я вытащил левую руку в окно. Зацепившись за край помятой крыши, рывком потянул из заполнившегося водой салона себя, а следом Анжелу. Когда, по ощущениям, Шиманская покинула машину, я оттолкнулся от крыши ногами, устремляясь к поверхности.

С первым вздохом чуть поторопился и закашлялся, сплевывая мутную вонючую воду, сопли и слюни. Шиманской было хуже – воды она наглоталась еще в машине, поэтому слабо представляла, где сейчас находится и что происходит. Потеряв самообладание, Анжела забилась в истеричной панике. Пришлось рявкнуть ей прямо в ухо, и резко ткнуть костяшками пальцем под ребра. Что лучше подействовало, не знаю, но после этого у меня получилось перевернуть Шиманскую на спину и поплыть, потянув ее за собой.

Берег реки со стороны Южных напоминал панораму индийского Ганга в Дели – только без плавающих трупов. Хотя вижу я сейчас не очень – на стеклах очков разводы воды и мелкий мусор, может и валяется тут парочка для антуража.

Здесь не убирались специально – после того как Южные криминализировались, эти районы стали заповедником, практически сафари парком, привлекая туристов своим колоритом. И пообедать в ресторане Сити-молла, глядя через стекло на гиблую территорию, было популярным развлечением у туристов, которые не желали прямого экстрима с визитом в Южные.

Как в зоопарке. В человекопарке, вернее.

Отбросив в сторону ненужные мысли, то и дело успокаивая Анжелу, я помог ей выбраться на берег. Оскальзываясь по грязи и мокрой траве, мы побежали по склону наверх, к тротуару набережной. Я то и дело оглядывался назад, но ярких лучей полицейского конвертоплана не видел. Заполошно посмотрев в очередной раз, мельком заметил в оставленной стеклянной дыре силуэты людей, смотревших нам вслед. И почти сразу обратил внимание на клубы густого дыма за возвышающейся на другом берегу громадой Сити-молла. И восхищенно вдохнул - вместе с отсутствием воздушного преследователя, зрелище говорило о том, что Элимелех конвертоплан просто аварийно приземлил, вероятно прямо в мостовую.

В тот момент, когда мы с Анжелой наконец преодолели грязный травянистый склон и выскочили на тротуар, я показал зевакам из Сити-молла в интернациональном жесте бесстыжий средний палец. И сразу отвернулся, теряя к ним интерес.