— За долг! — возразил Аремис.

Джессом изобразил ледяную улыбку и тоже поднял бокал. Уил потягивал сладковатый крепкий напиток, а сам тем временем оглядывал клумбы.

— Какое, однако, прелестное место.

— Рад, что оно тебе понравилось! — раздался голос короля. Его фигура выросла, несколько театрально, на верхней ступеньке лестницы.

Мужчины застыли в поклоне. Уилу тоже пришлось изобразить приличествующий его полу поклон, тем более что на нем сейчас было вечернее платье. Он не мог отделаться от ощущения, что со стороны смотрится неуклюже. Но нет, кажется, король ничего не заметил. Он стоял и оценивающе разглядывал стоящую перед ним женщину, словно не торопился спускаться вниз, и в эти мгновения Уил отметил про себя, что король умеет преподнести и свою неординарную внешность, и свое царственное достоинство. На нем были дорогие одежды, скроенные так, чтобы подчеркнуть достоинства высокой, стройной фигуры. По сравнению с ним Аремис, даже приняв ванну и переодевшись, оставался похожим на неуклюжего медведя.

Ненависть снова проснулась в душе Уила, грозя лишить самообладания. А вот это ни к чему, напомнил он себе, или забыл, что ты больше не рыжеволосый веснушчатый коротышка? Нет, теперь он высокий и стройный и, даже не обладая хорошеньким личиком в привычном смысле этого слова, красив редкой, необычной красотой — не он сам, конечно, а Фарил. Поэтому никаких сомнений быть не должно, тем более что сегодня он единственная женщина в их компании. И обязан мудро распорядиться своим женским очарованием, если хочет получить разрешение покинуть Стоунхарт. Поскорее бы уехать из проклятого места как можно дальше!

Наконец Селимус спустился к ним. Он не стал предлагать Уилу руку для поцелуя. Наоборот, взяв руку гостьи в свою, наклонился и поцеловал ее, чем поверг Уила в негодование. Ощутив прикосновение королевских уст — тех самых, что приказали казнить Элида, — он внутренне передернулся от омерзения и с трудом сдержался, чтобы не вырвать руку.

Король испытующе посмотрел ему в глаза.

— Я сам разбил эти сады, — произнес он, — в честь своей будущей избранницы, которая, я в этом ничуть не сомневаюсь, обожает простоту во всех ее проявлениях. Добрый вечер, Лейен!

Глаза его блеснули.

— Ваше величество, — произнес Уил с легким поклоном. Какой мерзавец, уже не сомневается, что Валентина принадлежит ему!

Остальные последовали его примеру и тоже отвесили поклоны.

— Что вы пьете, Джессом? — непринужденно поинтересовался король.

— Череннское, сир, ваше любимое.

— Ах вот оно как! Ну что ж, давайте присядем, — произнес Селимус и кивнул. Тотчас откуда-то появилась целая вереница слуг, которые принялись ставить на стол блюда с яствами.

Сидевшие за столом поддерживали ни к чему не обязывающую светскую беседу до того момента, когда подали рыбу, после чего король отослал слуг. Никому из гостей не было необходимости объяснять: то, что сейчас скажет король, предназначается только для их ушей.

— Итак, Лейен, как я понимаю, ты родом из Моргравии?

Уил кивнул. Нежный соус, которым была залита рыба, тотчас сделался кислым у него во рту.

— Откуда именно, хотел бы я знать?

Уил понимал, королю опасно говорить правду, но тут он вспомнил историю, которую выдумал для своей новой знакомой, госпожи Бенч. Что ж, придется повторить ее и для Селимуса.

— Из Риттилуорта, ваше величество, — произнес он и решил взять инициативу в свои руки. — Мне рассказали, что этой деревни больше нет.

Король на мгновение замер, поднеся к губам кубок.

— Прискорбно слышать, что ты выросла в этой деревне. Ее жители нуждались в хорошем уроке и получили его.

Уил по достоинству оценил искренность короля. Вообще-то он ожидал услышать ложь.

— И в чем же состоит этот урок, ваше величество? — невинно поинтересовался он, кладя в рот очередной кусочек рыбы и старательно избегая встречаться с королем взглядами.

— Предателей и тех, кто укрывает их у себя, ждет неизбежное возмездие.

Уил кивнул; лицо его оставалось бесстрастным, зато внутри все кипело. Он чувствовал на себе пристальный взгляд Аремиса. Наемнику было известно, что Фарил родом из Кумба, а не из Риттилуорта — Уил сам сказал ему это во время их совместного путешествия.

— Аремис, тебе известна эта деревня? — обратился король к своему гостю.

— Да, ваше величество, мне случалось как-то раз проезжать через нее, хотя обычно я объезжал ее стороной.

— Обычная сонная деревушка, — заметил Джессом, лишь бы только вставить слово.

— И главное, глупая, я имею в виду ее жителей, коль они согласились спрятать у себя особу, что вынашивала черные замыслы против своего суверена, — добавил Селимус.

— Могу я поинтересоваться у вас, что это за особа, из-за которой десятки людей лишились жизни? — спросил Уил с нарочито невинным видом.

— Илена Тирск.

— Женщина? — удивился Аремис.

Джессом тотчас осадил его сердитым взглядом.

Селимус не удостоил его вопрос вниманием.

— Да, — ответил он спокойным тоном. — И как мы сами видим сегодня на примере Лейен, в том, что касается интриг, женщины способны дать нам, мужчинам, хорошую фору.

Уил улыбнулся королю, пряча ненависть в душе.

— И чем же помешала вам эта самая Илена, выше величество?

Король вздохнул, словно ему больше не хотелось продолжать неприятную тему.

— Сказать по правде, все их семейство — предатели. Мой отец, да упокоится его душа с миром, слишком долго потакал им. Уверяю тебя, это довольно скучная история, но, наверно, ее стоит рассказать, — произнес он и, взяв в руки кубок, откинулся на спинку стула. — Старый Фергюс Тирск был лучшим другом моего отца — по всей видимости.

Последняя фраза содержала явный намек. Король усмехнулся, обнажив безупречно ровные зубы.

— На самом же деле это был отъявленный негодяй. При первой же возможности он, не дрогнув, вонзил бы ему в спину кинжал, хотя, как мне кажется, все-таки предпочел более тонкий метод. Вместо этого он, как я понимаю, отравил его… в переносном смысле, — добавил Селимус, негромко усмехнувшись собственному остроумию.

Джессом, как обычно, состроил кислую мину. Аремис остался сидеть, настороженно глядя на короля, словно сомневался, что ему место за этим столом. Уилу удалось сохранить самообладание лишь благодаря тому, что он сцепил руки, причем с такой силой, что побелели костяшки пальцев.

Король тем временем продолжал:

— Можете представить мой восторг, когда старого Тирска зарезали. Как я ждал этого! — Король сделал глоток вина. — Я понимаю, что вы сейчас думаете — откуда в ребенке такая ненависть? Но я ненавидел этого человека за то, что он отнял у меня любовь и дружбу отца, не говоря уже о его богатстве и землях, и это тогда, когда время работало против нашего королевства.