Напустил тьмущу эфира, часть из которого достигала стен Башни, успешно прикрывая мои исследовательские копошения. Больно было, блин!

И вдобавок, на среднем уровне, где я работал с первым кабаком, из Башни заявились безопасники Башни.

Сижу я, значит, переплетаю, стараюсь не морщиться от процесса переработки даймоном эфира кристаллического во что-то более-менее удобоваримое и пригодное к использованию. Тонизирующее потребляю, налитое барменшей. И тут ко мне охранник заведения подтопывает, за которым троица в экзоскелетах грохочет, пол у заведения ломает.

— Почтенный информационный плетельщик, к вам… — начал было охранник, но тут рука экзоскелета его отодвинула.

И наглая морда сб-шника Башни (точно наглая, сто сорок шесть процентов, хоть и была скрыта шлемом) выдала:

— Твои манипуляции вблизи от Башни Миров неприемлемы! Немедленно прекрати и проследуй с нами для разбирательства!

— Общайся с моим нанимателем, — отмахнулся я, продолжая потягивать аналог кофия. — Протянешь ко мне свои клешни — оторву. Активируете оружие — умрёте. Заявляю под фиксацию личного фиксатора и протокол фиксатора клуба Мировой, — широко улыбнулся я.

Экзоскелеты замерли, а я наслаждался внутренними переговорами сб-шников. На тему того, какой я со всех сторон замечательный, редкостных и уникальных достоинств, со всех сторон положительный человечище.

Впрочем, радовали меня СБ-шники недолго. Наконец, старший из них высказался в стиле “хорош базлать, доложим” по внутренней связи. А динамиком выдал:

— Разберёмся. В случае возмущения пространства Вселенной, аналогичного тому, что было — это будет воспринято как агрессивные, действия направленные на Башню Миров. Это ТОЖЕ официальное, протоколируемое заявление лично тебе, от Службы Безопасности Башни Миров, — тыкнул он в меня экзоскелетированным пальцем.

И упёрлись. А я попивал кофий, признав что да, если и не уел замечательного меня, но достойно ответил. Козёл этакий, восхитился я высоким уровнем СБ-шника.

— А что теперь? — поинтересовался у меня управляющий этим кабаком, довольно занятный тип.

Гермафродит, не естественный, а искусственный, как выяснил я в процессе. На каких технологиях или магии сделанный — непонятно. Но существо средних лет, с выраженными сисяндрами, обладало двойным набором половых органов. И усиками-ниточками, закрученными, блин.

Я бы его за собрата Возвысителя принял, но Возвыситель — это был явный “беловодский эксклюзив”, на основе типично-улучшенного беловодца, с индивидуальными свистелками и погремушками. А тут — я бы вообще принял за химеру, но и мужские, и женские части этого существа были однозначными хомо сапиенсами. Принадлежали одному человеку, с одним ДНК, отличаясь лишь в наборе хромосом, не конфликтовали при этом и сохраняли репродуктивную функцию во всех смыслах.

В общем — занятное создание биологически. Но не очень — как человек. Совершенно типичный управитель, на чём двуполость никак не сказалась.

— Теперь — жду, — пожал я плечами. — За войну с Башней Миров наниматель мне не платил, — уточнил я. — А вот простой и трата моего времени — будет оплачена. Потом пусть с Башни Миров требует, — философски заключил я.

Гермафродит просто телепортировался в переговорную, чуть ли не со слезами жалуясь на несправедливость Мира. На противных сб-шников, сломавших пол. На гадкого меня, получающего деньги за то, что дую бесплатный (последнее гермафрадитью психику особо травмировало) кофий.

А, через полчаса, Ернец собственномордно заявился в кабак, махнув мне рукой, мол, работай дальше.

С кем он связывался и о чём скандалил — не знаю, не моё дело.

И продолжил я переплетать управляющую программу, заодно окуривая Башню эфиром и разбираясь, что там интересного. А через шесть часов я летел в халупу Ернеца, с довольно кислым настроением. Заскочил, выдал отчёт. Получил полтинник тыщ кредов, от которых мне ни тепло, ни холодно. Хотя, Вите пойдут…

Но вот сама Башня меня категорически расстраивала. И надо думать дальше, хотя сначала — отдохнуть и расслабиться. С этими мыслями я и завалился в конус своего обитания.

12. Артиллерийский диалог

В общем, выходила с Башней такая не слишком приятная для меня картина: она, зараза такая, была именно Башней. С закрытым сословием в сословии “башенной обслуги”. С чертовски надёжной системой внешнего экранирования. С рядом персонала, её покидающим (ну, в рамках мной изученного), но при этом ни хрена про Башню в целом не знающим. “Что-то” видели, как планктонный Всал Адапс, но это “что-то” дает представление, какие масштабные “что-то” в Башне делают.

Работяги не знали даже этого, отвечая за свои участки и будучи не в курсе остального вообще.

При этом, мне нужно попасть в Башню. Подключиться к информационно-управляющим плетениям и выяснить, где врата в Беловодье. Или найти человека, который это точно знает — сам-то я, как и сволочной Всал, знал это “примерно”. Поскольку от раздевалки к проходным Всала вёз лифт, без внешнего управления.

Но мало того: есть очень высокая вероятность, что Врата не активированы постоянно, а как-то активируются извне. Кем, как, смогу ли я это сделать “удалённо” или “отложенно” — ну, включить там и добежать до врат — вот вообще без понятия.

Всё, что приходит в голову из “условно-быстрого” — заняться душеедством. И уже проникнув в теле какого-нибудь сотрудника Башни, начать выяснять детали. Но от этого отталкивает несколько моментов. Первое: это в, общем-то, свинство. Особенно с учётом того, что первый, второй и даже десятый душевно сожранный может не дать мне нужной информации. Просто не иметь доступа-возможности до неё добраться. А организацию безопасности внутрибашенного пространства я ни лешего не знаю.

Далее, сволочные амёбищи. Их, между прочим, девять штук, как и корпораций. И несмотря на, казалось бы, невысокую скорость передвижения, эти тварюки контролируют станцию достаточно плотно. Окно в четверть часа, вне досягаемости их сволочных ложноножек — большая удача.

Кроме этого, опытным путём установлено, что моё душежорство таковым не является. А ассимиляция пусть и не самых сильных, но вполне возможно — говнистых и сволочных душ… Ну, как минимум — может негативно сказаться на моей личной жизни, даже если плюнуть на отклонения. Пряша, паучиха моя, любит меня душевно. И вот если и так переизбыток говнистости и сволочизма замечательного Карачуна меня ещё увеличится? Не смешно это ни разу, её я терять не хочу ни при каких раскладах! Не хочу никого терять, конечно, но паучиху моей души — не желаю просто категорически.

И, наконец, Вита. Девчонка, которая второй час, уже усталая, но с улыбкой старается поднять мне настроение сексом. И ведь не для себя старается, видно: почувствовала мою депрессию и из сил выбивается, пытаясь поднять настроение.