— Ой, а я Светлана, — женщина протянула мне свою худенькую ладонь, которую я с величайшей осторожностью пожал.

— А я Катя, — девочка с трудом освободилась от варежки и, подражая матери, тоже протянула мне ручонку.

— Мне очень приятно с тобой познакомиться, Катя, — я не менее аккуратно пожал детскую ладошку. Пальчики девочки были в мозолях.

— А что у тебя с пальчиками, котёнок? — удивился я. Катюшка быстро спрятала ладошки за спину и отвернулась.

— Это она в талончики на хлеб играет, бумагу рвёт на меленькие кусочки, чтобы побольше получилось, — вздохнув произнесла Светлана, — всю бумагу уже изорвала.

ХРЯСЬ!!! Мой кулак со всей силы впечатался в стену. Боли я не почувствовал. Почувствовал лишь необузданную ярость.

СУУУКИИ!!! Я же этих тварей теперь на такие же меленькие клочки рвать буду!!! Я же даже если останусь без рук и ног одними зубами их убивать буду!!! Маленькая девочка не о кукле новой мечтает, а о кусочке хлебушка!!! Глаза на миг заволокло кровавой пеленой, словно во время выполнения фигур высшего пилотажа в воздушном бою.

— Папа, тебе бойно? — участливый голосок вернул меня в реальность. На меня смотрели две пары глаз. Одни, детские, жалея, а другие, взрослые, с тревогой и испугом.

— Всё хорошо, котёнок, — я обнял девочку и поцеловал в щёчку, — Всё хорошо и так и будет дальше.

— Что за шум, а драки нет? — из комнаты вышел Аркадий, неся с собой сильный запах дыма, — Светлана, может я что-то не правильно делаю, но ваша буржуйка очень сильно дымит.

— Да вы не обращайте внимания, — хозяйка смущённо виновато улыбнулась, — она у нас всё время дымит. Я пыталась что-то сделать, но у меня ничего не получилось. Мы уже привыкли. Протапливаем, потом я быстро проветриваю комнату и становится терпимо, правда уже не так тепло.

На отчаянно дымящую буржуйку был водружён закопченный чайник и вскоре в нём закипела вода. Гайдар достал из своего вещмешка, который так и носил с собой, все наши немудрёные припасы и выложил на стол. Светлана как завороженная смотрела на продукты. Господи, сколько же они уже нормально не ели?

В комнате тем временем стало вполне тепло, хотя и довольно дымно, и хозяйка размотала с головы свой невообразимый платок и расстегнула пальто. Так же сняла верхнюю одежду и с дочки. Без платка она оказалась молоденькой девчонкой лет 25-ти с густыми светло-русыми волосами, в которых, однако, уже было достаточно седины. Нет, она не была красавицей модельной внешности, хотя и дурнушкой её не назовёшь, да и условия, в которых она с дочерью жила последние месяцы, курортными не были, но была в ней какая-то особая притягательность, какая-то внутренняя красота, которая пленяет сразу и навсегда. Заметив мой взгляд она слегка смутилась.

Сняли свои полушубки и мы с Аркадием. Глаза у Светланы сделались размером с блюдце и она безмолвно села на табурет, глядя немигающим взглядом на меня. Тут уже настала моя очередь смущаться, хотя, вроде, уже привык к подобной реакции многих. Светлана, тем временем перевела взгляд на Аркадия и, почти шёпотом, произнесла; — А я Вас узнала. Вы, писатель Аркадий Гайдар. Вы «Тимур и его команда написали». Я ваше фото в газете видела, где вы со школьниками встречались, — Аркадий смущённо только что ножкой не шаркнул, — Я вас сразу узнала, но подумала, что это мне с голода мерещится.

— Папка, а ты гелой? — маленькое чудо ничуть не смущаясь подошло ко мне и потянулось ручонками. Я с удовольствием взял её на руки.

— Нуу…да, — кивнул я.

— А это сто? — Катюшка дотронулась ладошкой до висящего на шее голубого креста знака ордена Британской империи.

— А это меня английский король наградил.

— Взаплавдышный?

— Самый настоящий, — подтвердил я.

— Илья у нас ещё и самый настоящий рыцарь, — похвастался Гайдар, — Его английский король в рыцари произвёл.

— Улааа!! — завопила маленькая непоседа, — Мой папа гелой и лыцаль. Он всех фасыстов убьёт и ко мне велнётся. И бойсе никуда не подевается. Обесяесъ?

— Обещаю, — ответил я, глядя на утирающую слёзы Светлану.

— Её отец погиб? — тихонько спросил у неё Гайдар.

— Погиб. Давно. В конце 37-го. На заводе, где он работал, была авария и он спасал людей. Всех вытащил, а сам уже не смог. Катенька его никогда не видела, она родилась через три месяца после этого.

В кастрюльке была сварена похлёбка из тушёнки и нашедшейся у Светланы щепотки пшённой крупы. Хозяйка выложила на стол что-то завёрнутое в чистую тряпицу и развернула её. Там были несколько кусочков хлеба. Как я знал, сейчас с обеспечением продовольствием хоть и было трудно, но уже не так, как ещё месяц-полтора назад. Светлана, как служащая, на сегодняшний день получала 300 грамм хлеба на себя и 250 гр. на Катюшку. Из хлеба почти исчезли примеси, которые широко использовали до этого. И хотя это не 125 грамм в сутки, но всё равно мизер. Так же она достала четыре тарелки и хотела было разлить похлёбку всем.

— Благодарствуем, Светлана, но мы уже пообедали, — похоже Аркадию как и мне кусок в горло не идёт, хотя мы сегодня успели лишь позавтракать, — Мы с Ильёй кипяточку попьём, чтобы согреться. А вы кушайте, не стесняйтесь.

— Но… А как же…, — Светлана не находила слов. Гайдар с большим трудом уговорил её сесть и самой поесть и не обращать на нас внимания.

Вот кого уговаривать не пришлось, так это Катюшку. Ложка в её руке летала со скоростью пропеллера на моём истребителе. Как бы не хотелось есть, но Света смогла сдержаться и налила себе и дочке понемногу, чтобы не стало плохо с непривычки. Она и сама, хоть и была голодна, старалась есть аккуратно, но нет-нет да и срывалась и начинала быстро работать ложкой. Потом спохватывалась и в этот момент её щёки заливала краснота.

Наевшаяся Катюшка начала клевать носом за столом и Светлана повела её укладывать спать, а мы с Аркадием подсели к печке. Дрова уже прогорели и дыма почти не было. Гайдар достал папиросы и закурил.

— Я вот что думаю, командир, — он сделал паузу и затянулся, — оставайся-ка ты здесь до утра. Погоды всё равно не будет и вылетов тоже, а мы с Данилиным в случае чего тебя прикроем. А я утром с Кузьмичём приеду. Пусть он посмотрит эту конструкцию, — Аркадий кивнул на дымоход, — Заодно кое-что из продуктов привезём.

— В смысле, оставайся? — я опешил, — Зачем? Я с тобой уйду, а утром конечно приеду и помогу. Ты вообще это к чему сейчас предложил?

— Ты вначале успокойся, — мы разговаривали вполголоса, — Я