– Фашистов здесь нет, – одобрительно кивнул лейтенант.

– По крайней мере, уже нет, – отозвался сержант.

Рыбак из Сиракузы ошибся еще в одном: радио на острове имелось. После недолгих поисков они обнаружили его в баре. Здесь собралась довольно странная компания: вдовы в черных одеяниях, древние старцы, рыбаки и британский солдат. Все пили кофе и обсуждали новости.

– Где ваш полк? – спросил лейтенант у англичанина. – Нам не сообщали, что остров уже занят британской армией.

Роберт поставил чашку с кофе и встал.

– Он и не занят. Я здесь один, – доложил он. – Меня выбросило на берег ночью девятого июля. Я попал сюда после того, как наш планер с десантной командой рухнул в море. С тех пор я никого из своих не видел.

Сержант слышал о десантах от своего зятя, пилота буксировщика. То т рассказывал, что из-за сильного ветра и дождя буксировщики во время высадки союзников на Сицилию вынуждены были сбрасывать планеры раньше времени, что немало британских десантников разметало по горам, они падали в штормовое море и на сицилийские виноградники. Кто-то из них все же поучаствовал в сражении, кого-то выловили из воды и отправили обратно в Тунис. Иные из британцев так возмущались пилотами-янки, что даже угодили в карцер.

– Чертова неразбериха, – пробормотал сержант. – Мы наслышаны обо всем этом.

– Шестой гвардейский парашютный взвод, третий батальон, Первая воздушно-десантная дивизия, – доложил британский солдат. – Не знаете, кто-нибудь выбрался из планера? Мне это не дает покоя. Хоть кто-нибудь выжил?

– Мы прибыли на Сицилию только шесть месяцев назад, – сказал лейтенант. – Мне ничего об этом неизвестно.

Он посмотрел на стариков, сидевших за карточным столом, на вдов, которые перешептывались в углу, и двух рыбаков, отложивших в сторону газеты и взиравших на солдат с благодушным интересом.

– Я слышал, что здесь устроили лагерь, – сказал он.

Позвали Пину. Она отвела военных к группе полуразвалившихся домиков, где обитали ссыльные. Стесняясь говорить с иностранцами на английском, Пина объяснила на литературном итальянском, что лагеря больше нет.

– Она говорит, что ссыльных содержали здесь, – перевел Роберт. – Не было никакого настоящего лагеря. А когда началось вторжение, все фашистские охранники сбежали. Это было примерно в те дни, когда я появился на острове.

– А что ссыльные?

– Кое-кто остался. Университетский преподаватель. Один или два депутата-социалиста. Остальные уехали.

Среди уехавших был и Марио Ваццо, которому не терпелось отыскать жену и ребенка.

– А где местное руководство? Есть кто-нибудь, с кем мы могли бы контактировать? Мэр?

Роберт покачал головой.

К этому времени чуть не все жители острова уже прознали о появлении американских солдат. Вокруг военных собралась толпа, самые смелые хлопали их по плечам, кто-то даже начал скандировать: «Viva l ’America!» Кончетта вырвалась из рук державшей ее Марии-Грации, пробралась сквозь людское скопище и замерла, во все глаза разглядывая пришельцев.

– Все это чертовски странно, – сказал лейтенант, который представлял взятие острова как нечто куда более торжественное. – Нам сообщили, что здесь был лагерь с четырьмя или пятью охранниками.

– Так и есть, – сказал Роберт. – Она говорит, что здесь было подобие лагеря, но его больше нет.

– Пригласи americani в бар и угостите кофе, – сказал Риццу. – Предложи им поесть и выпить.

Американцев повели по улице обратно в бар как почетных гостей, что слегка смягчило лейтенанта. В «Доме на краю ночи» они отказались от предложенного Марией-Грацией caffe di guerra, но согласились сесть за столик под потолочным вентилятором, после чего потребовали, чтобы им немедленно позвали podesta.

Риццу, гордый тем, что впервые в жизни ему посчастливилось сидеть на переднем сиденье авто, привез il conte с поля. Граф скованно поклонился освободителям.

– Вы понимаете по-английски? – спросил лейтенант.

Il conte, отродясь не преуспевавший в науках, отрицательно покачал головой. Тогда на подмогу призвали Роберта и Пину. Побагровевший il conte смотрел на свои колени, пока американские солдаты объявляли, что остров переходит под их управление и отныне il conte освобождается от обязанностей главы острова. Il conte рванулся было вперед, но все-таки, подавив в себе гнев, подчинился и согласился пожать победителям руки.

Затем американцы вернулись к проблеме с Робертом.

– Мы заберем вас в Сиракузу, – объявил лейтенант. – Накормим как следует и отправим в ваш полк.

– Я не могу ехать, – сказал Роберт. – Я уже пытался уехать, но ничего не получилось. Рана моя открылась, как только я покинул остров.

– Si, si, – подтвердила одна из местных женщин, старуха с глазами, затянутыми белой пленкой. – Un miracolo di Sant’Agata[60].

– Что она говорит?

– Она сказала, что это чудо, совершенное святой Агатой.

– Ну хватит, – сказал лейтенант. – С меня довольно. Мы доставим вас в госпиталь, если вы ранены. Вас эвакуируют в Тунис или отошлют домой в Англию.

Но Роберт покачал головой.

Тогда местные жители привели Амедео, чтобы он представил медицинское заключение. Да, да, согласился тот, с раной Роберта ничего нельзя предпринять, только ждать. Ему просто нужен покой. Он настоятельно не рекомендует перевозить пациента, пока его здоровье не стабилизируется.

– Дайте-ка я взгляну на вашу рану, – сказал лейтенант.

Роберт расстегнул рубашку и показал уже побледневший шрам.

– Ну, рана совершенно затянулась, – заключил лейтенант. – Не вижу никаких проблем.

– Но как только он покинет остров, – сказала на четком английском Мария-Грация, – рана опять начнет кровоточить.

Толпа одобрительно зашумела. Лейтенант припомнил «Руководство для солдат по Сицилии», которое им раздали перед высадкой в Мессине. «Большинство жителей принадлежат Римско-католической церкви и очень почитают разных святых». Судя по всему, британец чем-то их приворожил.

– Похоже, парень немного двинулся умом, – прошептал он на ухо сержанту.

Но и сержанта явно впечатлило услышанное.

– Я не уверен в этом, – сказал он. – Я слыхал, на этой войне чудеса случались. От моего зятя Харви, а он летчик.

– Да ладно тебе. – Лейтенант снова обратился к Роберту: – Неужели вы не хотите поехать с нами на Сицилию, там вас накормят, вас осмотрят врачи, вы узнаете, что произошло с вашими товарищами.

Но Роберт покачал головой:

– Я не могу уехать. Мое плечо заживает только здесь. И только этот доктор может меня вылечить.