– Точно, – кивнул Грай. – Ей две луны до родов оставалось. Но им с Одинцом это не помешало. Нет, ничего не было, вроде они даже не целовались, только какая разница-то? Мне кажется, что она и меня, и ребёнка возненавидела. А когда старый погиб…

Лис длинно присвистнул.

– И ты совсем ничего не замечал? – спросил Барс.

– Совсем. А ты говоришь, я пытаюсь смерть исправить, – Грай провёл рукой по волосам, рассматривая медную шишку в центе звезды. В блямбе отражалось синеватое пламя светильников и гротескные, искорёженные силуэты братьев. – Представляете, куда я вас с таким заведу?

– Ну, положим, заведу вас я, – почти легкомысленно и почти без напряжения заявил Олден, – ты только путь откроешь. И кто сказал, что Лабиринтом управляют наши желания?

– Жаль, что никто не доказал обратного, – проворчал Лис, беря красавчика за руку. – Ладно, хорош трындеть. Я вроде пока тут главный, так что начинаем.

– По крайней мере, самоопределился тот, кто будет отвечать перед Владыкой, – заметил Барс.

– Психи, – заключил Грай, замыкая круг. – Все вы конченные психи.

– Безумству храбрых… – крикнул Олден.

Но что он там с этим безумством делать собрался, осталось так и не выясненным, потому что голос блондина захлебнулся в обжигающе-горячем потоке воздуха, ударившего из лучей звезды.

***

Усталость и апатия начали брать своё, и даже ужас притупился. Теперь Ора прекрасно понимала тех, кто оставался на месте и просто сходил с ума. Ведь это так легко: сесть, а ещё лучше лечь, и больше не искать не пойми чего, не думать ни о жажде, ни о голоде, который по сравнению с желанием хотя бы язык смочить казался совсем незначительной неприятностью.

Но пока садиться Роен себе не позволяла, когда ноги совсем уж отказывались идти, останавливалась, отдыхала, держась за колонну, потом брела дальше, не глядя на новые видения и миражи чужих миров – любоваться ими не было ни сил, не желания. Тем более, девушка уже просто не могла понять, что там показывали, пятна какие-то.

Оставалось надеяться: на нужном сердце подскажет.

Изуродованного паренька она потеряла давным-давно, даже не заметила, когда и куда он исчез. Может, всё-таки нашёл своё? Хорошо, если б так. А на остальных встречных её не хватало.

Она прошла бы и мимо этого, не выстави он руку, перегородив Оре дорогу и не наткнись Роен на эту самую руку. Ещё несколько мгновений девушке понадобились, чтобы сообразить: никакой стены нет, а рука вполне живая и реальная. Атьера подняла голову, рассматривая вставшее у неё на пути существо – эльдом его назвать язык не поворачивался – и даже отступила на шаг, таким здоровым он оказался. Что он – это точно, ну, если, конечно, совсем не бесполый. Места, в которых обычно находятся главные отличия самок от самцов, были прикрыты тонкими кожаными штанами, заправленными в сапоги.

То есть, в сапоги были заправлены штанины, а не отличия.

Ора ещё отступила, с силой надавила на виски – жест вышел жеманным, но в голове вроде посветлело. Опять глянула на мужчину. Он никуда не делся, стоял, такой же огромный, полуголый, сплошь покрытый вязью татуированных узоров. Лицо вполне привычное, только черты слишком уж резкие, даже острые. И кожа белая, будто снятое молоко. И глаза чёрные, то есть совершенно чёрные, без белка, радужки и зрачка. А ещё, кажется, его длинные волосы перерастали в гриву по хребту.

– Демон, – констатировала Роен нараспев.

– Тьемен, – поправил её мужчина, изумив девушку так, что она чуть на пол не села.

– Вы разговариваете? – выпалила Ора.

– А ты? – вежливо осведомилась тварь, наваливаясь плечом на косяк в очень, ну просто очень непринуждённой позе. Атьера в ответ только плечами пожала. Что тут ответишь? «Болтаю потихоньку»? – Зайдёшь? – радушно предложил демон, мотнув рогатой головой куда-то себе за спину.

Да, рога у него тоже имелись: закрученные, как у барана. И немалые.

Роен, поколебавшись, вытянула шею, пытаюсь рассмотреть, на что он там указывал. За громилой, в мареве между колонн, за вполне обычным косяком, виднелся край постели и водопадик, струящийся прямо по стене – от потолка вниз.  А ещё нечто вроде палисадничка, разбитого, кажется, прямо на каменных плитах пола. И пуфик, с сиденьем розового атласа.

Пуфик Ору особенно умилил.

– Это не моё место, – пробормотала Роен, с трудом сглатывая напрочь пересохшим горлом.

– Естественно, оно моё, – двинул могучим плечом демон. – Захочешь – уйдешь.

– А смогу?

– Если захочешь, – ухмыльнулся громила, демонстрируя такие клыки, которым бы не только любой эльд – рысь бы позавидовала.

– Но вы точно отпустите? – невесть зачем уточнила Ора, плавая в дурном мареве.

Можно подумать, она бы поняла, соврёт он или правду скажет.

– Делать мне нечего, только тебя стеречь, – буркнул мужчина. – Кстати, советую запомнить на будущее: мы не врём.

И больше ни слова ни говоря, демон развернулся, шагнув через завесу марева.

_____

[1] Йоль – праздник зимнего солнцестояния.

[2] Тьемены – вид демонов

[3] Заячья губа, волчья пасть – врожденная патология, расщелина в средней части нёба, отчего верхняя губа тоже «расщеплена».

Что нужно девушке для счастья? На самом деле, ответ зависит от обстоятельств. Допустим, вчера и стакан воды могла счесть за подарок Шестерых, сегодня ей остро не хватает соли, а завтра, может, и пару бусин с Жемчужной нити будет мало, кто знает? Никто, включая её саму.

Но вот соли на самом деле не хватало.

Ора предпочитала не задумываться, что она ест. Сначала вроде бы было нечто, смахивающее на рыбу – вкусную, но странную, кисловато-сладкую. Потом появилось что-то вроде жареных перепелок, теперь вот рагу с ленточками непонятной тушёной травы, по вкусу сильно смахивающей разом на морковку и укроп. Но самым примечательным в блюдах был не их экзотический вкус и уж, конечно, не недосоленность, а что они на самом деле появлялись на столе, ну вот будто из воздуха.

Ну и то, что демон не ел, тоже казалось странным, бугай только крутил бокал с чем-то млечно-золотистым, да исподлобья посматривал на Роен. А девушка, рассудив, что вряд ли её сюда притащили исключительно ради того, чтобы отравить, уминала предложенное за милую душу, решив оставить размышления о том как, зачем, почему и откуда на потом.

– Как спалось? – решил наконец подать голос рогатый.

– Угум, – промычала Ора, кивнув, втягивая ниточку странной травки.

Спалось ей замечательно. Примерно так, как может спаться измученной атьере, которой дали выкупаться, а потом уложили на удобнейшую постель то ли в комнате, то ли в крошечном садике под крышей, да ещё водопадик журчал, и невидимые птички тихонько цвиркали, и солнышко пригревало. Хотя его и не видно, солнышка-то, но ведь пригревало же!