С трибун раздались возгласы «Браво!», аплодисменты и смех. Орфей поклонился Дионису, слегка обескураженному и озадаченному реакцией публики, затем поклонился богам, поднявшимся с мест и продолжавшим овацию, затем попросил внимания:

– Святейшие небожители! Я благодарю Нерея и его дочерей за подготовку и участие в этом празднике. Я благодарю Диониса, который милостиво согласился присутствовать на этом скетч-шоу. Я благодарю всех зрителей за внимание и поддержку, а особо – гостей Наксоса, Илью и Эмми. Именно они приложили силы и уникальные способности, благодаря которым всё это стало возможно. В их честь я написал такую строку:

– Вершителям эпических побед не угрожает забытьё преданья. Давайте воспоём героев новых лет, с земли принесших нам привет, стоящих здесь на страже мирозданья.

С трибун послышался возглас: «Виват героям!» – и скоро боги подхватили этот клич, который разнёсся по всему острову: «Виват!», «Виват!», «Виват героям!»

Поверьте, крайне неловко быть в центре внимания легендарных богов, которые славили двух несчастных призраков, чьи жалкие потуги в поисках Кроноса не могли даже близко сравниться с деяниями этих героев. Чуть позже, когда трибуны превратились в накрытые яствами столы, а гости вкушали амброзию, запивая нектаром и непринуждённо переговариваясь, я прислушался к диалогам богов.

«– Это не лучшая песнь Орфея, но, если учесть, что у него с Дионисом, мягко говоря, непростое прошлое, сарказм этого произведения кажется оправданным», – говорил Аполлон Афродите.

– А мне показалось, что Орфей простил Диониса за свою мучительную гибель. Его ода была скорее иронична, – ответила Афродита.

«– Ма, я решил бросить пить вино, хочу вернуться к Ариадне и начать всё с начала», – сказал Дионис, обращаясь к Фионе (Семела после воскрешения стала богиней Фионой).

– Ты поступишь мудро, сынок, если начнёшь жизнь с нового листа, – вздохнула Фиона. – Ариадна прекрасная девочка и достойна хорошего мужа.

– Я не ослышался? – обратился Посейдон к Амфитрите. – Дионис бросает пьянствовать и возвращается к жене?

– Кажется, так он и сказал, – подытожила Амфитрита.

– Господа олимпийцы! В большой славной семье назревает великий поворот. Наш любимый Дионис возвращается к нормальной жизни. Это событие сравнимо с новым подвигом юного бога. Давайте поддержим его в столь трудном начинании, – громко произнёс Посейдон.

Послышались возгласы «Молодец!», «Браво», «Давно пора», «Нектар всему голова», «Богу – богово». Дионис слегка покраснел, но выдержал достойно все ободряющие выкрики своих родственников, а затем сказал:

– Спасибо за поддержку. Я принял это решение под влиянием непристойной картины, которую мне открыл Орфей. В своё время я поступил опрометчиво, отдав его на растерзание вакханкам. Прости меня, Орфей.

Словно шквал пронёсся над поляной после слов Диониса. Одновременный гул голосов слился в шум нескончаемой овации. В большей степени были слышны тона одобрения, но и отдельные нотки разочарования. Кому-то не слишком понравилось, что бог признал свою неправоту. На мой взгляд, это была предсказуемая реакция высшего общества на такого рода саморазоблачение. Когда шум утих, слово взял Нерей:

– Дионис, я горжусь тобой! Теперь никто не сможет усомниться, что ты настоящий муж, воин и герой. Последним штрихом, который мог бы увенчать твой триумф, будет прощение Акойта. Этот день войдет в анналы как день торжества человеколюбия.

Я посмотрел на Главка и увидел его многозначительную ухмылку. Похоже, он раскрыл наш замысел и вполне его одобрил. А Дионис решил пожать все причитающиеся ему сегодня лавры и ответил на предложение Нерея с нарочитой легкостью:

– Я уже забыл, кто такой Акойт, но, если тебе это необходимо, я его прощаю.

Праздник подошёл к концу. Боги исчезали, возвращаясь по домам, а мы с Эмми и Нереем подошли к Главку.

– Главк, мы выполнили ваше задание. Проклятие с Акойта снято, а Геката ждёт свою жемчужину, – обратился я к богу пиратов.

– Я восхищён вашей изобретательностью. Вы всегда можете рассчитывать на меня и моё гостеприимство, а награду Геката может забрать у меня в любое время, – ответил Главк.

– Я не задержу тебя. Так где, ты говоришь, моя жемчужина? – сказала подошедшая к нам Геката.

– Пойдём, она лежит в моей шкатулке с драгоценностями, – улыбнулся Главк.

«– Когда освободитесь, милости прошу ко мне в гости», – сказала Геката, обращаясь к нам с Эмми.

Геката и Главк растворились в портале, а я обратился к Нерею:

– Нерей, вы нам очень помогли, а я не знаю, чем вас отблагодарить.

– Благодарить нужно вас, а не меня. Ваше присутствие внесло в нашу жизнь столько изменений, что впору открывать новую главу в истории Олимпа, – улыбаясь, ответил Нерей, – лучше скажите, чем я ещё могу помочь?

«– Спасибо, мы теперь сами справимся», – сказала Эмми, – кстати, Зевс сказал, что Орфей может вернуться к Эвридике.

– Пойдем, вы сами ему это скажете, – пригласил Нерей.

Войдя в дом, мы застали грустного певца.

– Почему ты грустишь? – спросил я Орфея.

– Потому что недоволен своей одой о деяниях Диониса. Аполлон сказал, что это неудачный гимн, но у меня было очень мало времени на создание нужного размера и рифм. Я потерял лицо, а это худшее, что могло случиться после потери Эвридики.

– Во-первых, твой гимн произвёл на Диониса такое впечатление, что он решил в корне изменить образ жизни. Значит, ты не только поэт, но и выдающийся педагог. Аристотель сейчас кусает локти от досады. Во-вторых, Дионис бросил пить. Представь, если бы наркологи лечили пациентов стихами, пьяниц не было бы вообще. Значит, ты вдобавок великий врач. Эскулап присоединился к Аристотелю, и они дружно стали обгладывать друг друга. А в-третьих, ты можешь возвращаться к своей ненаглядной хоть сейчас, – попытался я утешить певца.

Лицо призрака превратилось в сияющую луну, по которой расплылась довольная улыбка.

– Когда Геката отремонтирует свой реинкарнатор, мы попросим её оживить вас с Эвридикой, – добавила Эмми.

– Спасибо! Вот только жаль, что посвятил вам одну строку. Я обязательно напишу гимн в вашу честь, и, поверьте мне, это будет лучшее из всего написанного, – расчувствовался Орфей.

– Только не забудь упомянуть там Нерея, – засмеялся я.

Голая правда

Закончив «жемчужную» эпопею, мы вернулись на Олимп, дабы завершить поиски Крона. План остался прежним: посещение местных небожителей в надежде что-то пронюхать или дождаться, когда Кронос объявится сам.

– К кому нагрянем на сей раз? – спросила Эмми.

– Давай пойдём в любую приглянувшуюся усадьбу. Фортуна нам благоволит, – предложил я.

Так наугад мы вышли к замысловатому зданию в виде полусферы. Купол здания отливал бледно-сиреневым цветом и, казалось, подсвечивался изнутри. Проём двери выделялся выпуклой овальной формой.

– Я не уфолог, но готов поспорить, что здесь живёт инопланетянин, – сделал я попытку пошутить.

– Может быть, это обсерватория? – поддержала разговор