предлога для войны, но, лишь только начиналась война, он выражал свое желание заключить прочный и почетный мир. В то время как военные действия были в самом разгаре, между двумя монархами шли обманчивые переговоры, а Хосров выказывал такое превосходство над Юстинианом, что, в то время как он обходился с римскими послами дерзко и презрительно, его собственным послам оказывали при императорском дворе небывалые почести. Преемник Кира изображал из себя величие Восточного Солнца и милостиво позволял своему младшему брату Юстиниану царствовать над Западом с бледным и отраженным блеском Луны. Только по прошествии многих лет, проведенных в бесполезном опустошении неприятельских владений, Юстиниан и Хосров утомились войной и пожелали провести спокойно свою старость. На совещании, происходившем на границе их владений, каждая сторона выставляла могущество, справедливость и миролюбивые намерения своего государя, нисколько не рассчитывая на то, что ей поверят; но необходимость и обоюдные интересы продиктовали условия мирного договора, который был заключен на пятидесятилетний срок, был тщательно изложен на языках греческом и персидском и был удостоверен приложением печатей двенадцати переводчиков. Была установлена свобода торговли и религии, и были определены ее границы; на союзников императора и великого царя были распространены те же выгоды и те же обязательства, и были приняты самые тщательные предосторожности с целью предупреждать или прекращать случайные споры, которые могли возникать на границах двух соперничавших народов. После двенадцатилетней войны, которая была очень опустошительна, хотя и велась довольно вяло, границы двух империй остались без перемен, и Хосров согласился отказаться от своих опасных притязаний на обладание Колхидой и зависевшими от нее странами. Хотя он был богат накопленными на Востоке сокровищами, он все-таки исторгнул от римлян обязательство уплачивать ему ежегодно по тридцати тысяч золотых монет, а незначительность этой суммы доказывала, что это было не что иное, как позорная уплата дани. На одном из более ранних совещаний уполномоченный Юстиниана, упомянув о колеснице Сезостриса и о колесе Фортуны, заметил, что взятие Антиохии и нескольких сирийских городов чрезмерно усилило тщеславие и честолюбие варварского царя. «Вы ошибаетесь, — возразил ему скромный перс, — царь царей и повелитель человеческого рода смотрит с презрением на такие мелкие завоевания, и из десяти народов, побежденных его непреодолимыми армиями, он считает римлян всех менее страшными». По словам восточных писателей, владения Ануширвана простирались от Ферганы в Трансоксиане до Йемена, или Счастливой Аравии. Он усмирил гирканских мятежников, покорил на берегах Инда провинции Кабул и Забулистан, сломил могущество эфталитов, окончил турецкую войну почетным миром и принял дочь великого хана в число своих законных жен. Победоносный и уважаемый всеми азиатскими монархами, он давал в своем Мадаинском, или Ктесифонском, дворце аудиенции послам со всего мира. Их подарки или даннические приношения, заключавшиеся в оружии, богатых одеяниях, драгоценных каменьях, рабах и благовонных веществах, униженно складывались у подножия его трона, и он соблаговолил принять от индийского царя десять центнеров алоевого дерева, девушку в семь локтей вышиной и ковер, который был мягче шелка и, как говорят, был сделан из кожи какой-то необыкновенной змеи.

Победы над абиссинцами. 522 год. Юстиниана упрекали за его союз с эфиопами на том основании, что он будто бы хотел ввести диких негров в семью цивилизованных народов. Но находившихся в дружеских сношениях с Римской империй аксумитов, или абиссинцев, не следует смешивать с коренными африканскими уроженцами. Рука природы сплюснула носы негров, покрыла их головы косматой шерстью и окрасила их кожу в неизгладимый черный цвет. Но желтоватый цвет лица абиссинцев, их волосы, осанка и овал лица ясно свидетельствовали о том, что они были колонией арабов; это происхождение подтверждалось сходством языка и нравов, воспоминаниями о давнишнем переселении и близостью расстояния между противоположными берегами Красного моря. Христианство возвысило этот народ над уровнем африканского варварства; его сношения с Египтом и преемниками Константина познакомили его с зачатками искусств и наук, его корабли разъезжали для торговли до острова Цейлона, а негусу, или верховному владетелю Абиссинии, были подчинены семь королевств. Независимость химьяритов, владевших богатой и счастливой Аравией, была впервые нарушена вышедшим из Эфиопии завоевателем, который предъявлял права, будто бы доставшиеся ему по наследству от сабейской царицы, и честолюбие которого было освящено религиозным рвением. Евреи, будучи влиятельны и предприимчивы в своем изгнании, овладели умом князя химьяритов Дунаана. Они уговорили его отомстить за притеснения, которым подвергали их несчастных собратьев императорские постановления: несколько римских купцов подверглись оскорблениям, и некоторые из живших в Негре[643] христиан удостоились венца мучеников. Находившиеся в Аравии христианские церкви просили защиты у абиссинского монарха. Негус переправился через Красное море с флотом и с армией, лишил доброжелателя евреев и владений, и жизни и пресек существование царского рода, владевшего в течение двух с лишним тысяч лет теми отдаленными странами, из которых получаются мирра и ладан. Завоеватель немедленно провозгласил торжество Евангелия, потребовал присылки православного патриарха и выказал такую горячую преданность Римской империи, что у Юстиниана родилась надежда направить торговлю шелком через Абиссинию и возбудить арабов к войне с персидским царем.

Их союз с Юстинианом. 533 год. Ноннос, принадлежавший по своему рождению к поколению послов, был командирован императором с этим важным поручением. Он благоразумно отказался от самой короткой, но самой опасной дороги, которая шла по песчаным степям Нубии, поднялся вверх по Нилу, переехал через Красное море и благополучно высадился в африканском порту Адулис. От Адулиса до главного города Аксума не более пятнадцати миль в прямом направлении; но извилистые горные проходы задержали посла две недели, а во время своего проезда по лесам он видел множество диких слонов числом приблизительно до пяти тысяч. По его словам, столица была обширна и многолюдна. Но негус давал ему аудиенцию в открытом поле, сидя на высокой колеснице, в которую были запряжены четыре великолепно убранных слона; а кругом его стояли его приближенные музыканты. Он был одет в полотняное платье с такой же шапкой и держал в руке два дротика и легкий щит, и, хотя его одежда едва прикрывала его наготу, его варварская роскошь обнаруживалась в золотых цепях, ожерельях и браслетах, украшенных жемчугом и драгоценными каменьями. Юстинианов посол стал на колени; негус поднял Нонноса, обнял его, приложился губами к императорской печати, прочел императорское послание, принял предложение римского союза и, размахивая своим оружием, объявил поклонникам огня непримиримую войну. Но он отклонил предложение касательно торговли шелком, а его воинственные угрозы, несмотря на уверения и, может быть, на желания абиссинцев, улетучились без всяких последствий. Химьяриты не были расположены покидать свои ароматические рощи, для того чтобы таскаться по