армии и сделал ей смотр; затем, обогнув берега Адриатического моря, вошел в равеннскую гавань и разослал по подвластным ему городам не подкрепления, а приказания. В своей первой публичной речи он обратился к готам и к римлянам от имени императора, на время отложившего завоевание Персии и внявшего мольбам своих итальянских подданных. Он слегка указал на причины и на виновников недавних бедствий, постарался устранить опасение наказаний за прошлое и надежду безнаказанности в будущем и не столько с успехом, сколько с усердием, пытался соединить всех подчиненных ему лиц узами привязанности и повиновения. Но ни один человек не покинул знамени готского короля. Велисарий скоро убедился, что он прислан, для того чтобы быть праздным и бессильным свидетелем славы юного варвара, и написал к императору следующее письмо, верно и живо изображающее скорбь его благородной души: «Всемилостивейший государь! Мы прибыли в Италию, не имея с собой ничего, что нужно для войны: ни людей, ни лошадей, ни оружия, ни денег. Во время нашего проезда по селениям Фракии и Иллирии мы с крайним трудом собрали около четырех тысяч рекрутов, у которых нет одежды и которые не привычны ни к владению оружием, ни к лагерным упражнениям. Солдаты, которых я нашел в этой провинции, недовольны, запуганы и совсем упали духом; при слухе о приближении неприятеля они соскакивают со своих лошадей и бросают свое оружие. Податей собирать нельзя, потому что Италия находится в руках варваров; а так как мы не имеем средств платить, то мы не имеем права ни приказывать, ни даже давать советы. Могу вас уверить, августейший государь, что большая часть ваших войск уже покинула свои знамена и перешла на сторону готов. Если бы война могла быть доведена до конца присутствием одного Велисария, то вы имели бы основание быть довольными, так как Велисарий находится в Италии. Но если вы желаете победить, то для этого требуется совершенно иная подготовка; без войск титул главнокомандующего есть пустое название. Было бы полезно возвратить мне моих ветеранов и моих личных телохранителей. Я могу начать кампанию только по прибытии достаточного числа легких и тяжеловооруженных войск, и не иначе как за наличные деньги вы можете привлечь на службу сильный отряд гуннской кавалерии, который нам положительно необходим»[647]. Один из пользовавшихся доверием Велисария офицеров был отправлен из Равенны с поручением скорее собрать и привести подкрепления; но это поручение осталось неисполненным, и сам посланец задержался в Константинополе выгодным бракосочетанием. Выведенный из терпения проволочками и обманутый в своих ожиданиях, римский главнокомандующий переехал обратно через Адриатическое море и стал дожидаться в Диррахии прибытия войск, которые медленно набирались между подданными и союзниками империи. После их прибытия его военные силы все еще оказывались недостаточными для освобождения Рима, который был со всех сторон обложен войсками готского короля. Так как для прохода по Аппиевой дороге, которая была покрыта варварами, требовалось дней сорок, то Велисарий, благоразумно уклонявшийся от битвы, предпочел безопасный и скорый пятидневный переезд морем от берегов Эпира к устью Тибра.

Рим осажден готами в мае 546 года. После того как Тотила овладел второстепенными городами средней Италии частью силой, частью путем мирных соглашений, он со всех сторон окружил древнюю столицу с целью взять ее не приступом, а голодом. Ветеран готского происхождения по имени Бесса и угнетал римлян из жадности, и охранял их своим мужеством, защищая всю обширную окружность городских стен гарнизоном из трех тысяч солдат. Из народной нужды он извлекал денежные выгоды и втайне радовался продолжительности осады. Магазины, как оказалось на деле, были наполнены хлебом, для того чтобы он обогащался. Папа Вигилий из чувства человеколюбия закупил в Сицилии большие запасы зернового хлеба и отправил их морем; но нагруженные этими запасами суда спаслись от варваров, для того чтобы попасть в руки жадного правителя, который оставил для прокормления солдат очень незначительную часть прибывшего хлеба, а все остальное распродал богатым римлянам. За один медимн, или пятую часть четверти пшеницы, платили по семи золотых монет; быка, случайно отбитого у неприятеля, продавали за пятьдесят таких монет; по мере того как голод усиливался, эти необычайные цены еще возвышались и вовлекали в соблазн наемников, которые из денежных выгод сами себя лишали своей порции провианта, несмотря на то что она была едва достаточна для поддержания их жизненных сил. Безвкусная и нездоровая смесь, в которой было втрое более отрубей, чем пшеницы, утоляла голод бедных людей; они мало-помалу дошли до того, что стали питаться дохлыми лошадьми, собаками, кошками и мышами и стали с жадностью бросаться не только на траву, но даже на крапиву, которая росла среди городских развалин. Толпа людей, похожих на привидения — бледных, истощенных голодом, изнуренных болезнями и доведенных до отчаяния, — окружила дворец правителя, тщетно убеждала его, что на господине лежит обязанность содержать его рабов, и смиренно умоляла или снабдить их средствами пропитания, или дозволить им спастись бегством, или немедленно подвергнуть их смертной казни. Бесса отвечал им с безжалостным хладнокровием, что кормить подданных императора было невозможно, высылать их из города было бы небезопасно, а казнить их было бы беззаконно. Богатым и малодушным гражданам Бесса продавал разрешения на выезд; но эти беглецы большей частью или умирали на больших дорогах, или попадали в руки летучих варварских отрядов. Тем временем лукавый правитель старался успокоить недовольных римлян и внушить им надежду спасения, распуская слух, будто с самого дальнего Востока к ним спешат на помощь флоты и армии. Более основательным утешением послужило для них известие, что Велисарий высадился в гавани, и, не справляясь о том, как велики его силы, они твердо положились на человеколюбие, мужество и искусство великого полководца.

Попытка Велисария спасти Рим. Предусмотрительный Тотила воздвиг препоны, которые были достойны такого противника. В девяноста стадиях от города, в самом узком месте Тибра, он соединил оба берега толстыми бревнами по форме моста, построил на этом мосту две высокие башни, поставил там гарнизоном самых храбрых готов и снабдил их огромными запасами метательных снарядов и машин. Доступ к мосту и к башням был защищен крепкой и толстой железной цепью, а концы цепи на двух противоположных сторонах Тибра охранялись многочисленными отрядами отборных стрелков из лука. Задуманный Велисарием способ прорваться сквозь эту преграду и спасти столицу представляет блестящий пример его отваги и искусства. Его кавалерия выступила из порта по большой дороге, для того чтобы мешать движениям неприятеля и отвлекать его внимание. Его пехота и провизия были помещены на двухстах больших барках, а на