общества. Этим объясняется чудодейственная сила молитвы, а также разных религиозных знаков, например, в христианстве – крестиков, образов, икон» [2], с. 67. Более подробную информацию о природе и жизнедеятельности эгрегоров читатель при желании может найти в работе С. Тухолки «Магия и оккультизм» (МЦ «Форум», 1990).

* * *

Предвижу раздражение некоторых читателей, связанное с моим обращением к оккультным доводам при обличении христианина. В оправдание хочу сказать следующее:

– оккультная трактовка сугубо христианских образов приведена у С. Тухолки открытым текстом. Он пишет: «Точно так же образы, созданные религиями, например, Христа, Святой Девы Марии и разных других святых, независимо от их настоящей личности, существуют в астрале, будучи созданы воображением и волей миллионов людей; черпая в этой воле принцип и направление своей жизни, они заключают в себе могущественные силы» [2], с. 62;

– в Евангелии от Луки (8, 41-56) говорится о том, что женщина из толпы, страдающая кровотечением много лет, подойдя сзади к Христу, незаметно коснулась края его одежд и исцелилась. В этом эпизоде ничего необычного (применительно к Христу, конечно) нет, кроме признания Самого Христа: «Иисус сказал: прикоснулся ко Мне некто; ибо Я чувствовал силу, исшедшую из Меня» (курсив мой. – Г. М.). О какой силе идет речь? Вероятнее всего, о той, что предназначалась Христом для «планового» исцеления другого человека – дочери Иаира: ведь по дороге именно к ней и случилось непредвиденное исцеление незнакомки из толпы. Но эта неожиданная для Христа утечка целебной силы была быстро восстановлена (исцеление дочери Иаира состоялось) благодаря энергии глубинной веры в Него, исходящей от страдающей женщины. «Вера твоя спасла тебя; иди с миром», – заключает Христос, обращаясь к ней. Таким образом, эгрегор, покровительствующий сообществу верующих в Сына Бога живого (Мф. 16,16), не понес энергетического ущерба. Как видим, и в самой Библии, даже в христианской ее части – Новом завете, есть сюжеты, объяснимые лишь в свете оккультных представлений;

– и Евангелия, и оккультный источник сходятся в принципе на том, что действенность молитвы зависит от степени духовности и нравственности ее мотивов. Так, в Нагорной проповеди читаем: «Не собирайте себе сокровищ на земле… но собирайте себе сокровища на небе… ибо где сокровище ваше, там будет и сердце ваше» (Мф. 6, 19-21). А в упомянутой выше работе С. Тухолки прямо говорится: «Чем мотив молитвы чище, духовнее и бескорыстнее, тем более действия имеет молитва. Если же она внушена низменным и материальным эгоизмом, то элемент материи, вводимой в нее, всегда ослабляет силу молитвы» [2], с. 68. Так что в данном случае можно говорить лишь о расхождении в формулировках одной и той же идеи.

* * *

Вернемся, однако, к нашему верующему, точнее к категории людей, почему-то относящих себя к верующим. В нее входят не только неблагодарные Богу «чеченцы». Последние взяты мною лишь в качестве примера. В сущности же, это относится к любому человеку, фактически разорвавшему связь с Тем, во имя Которого он когда-то крестился.

Вступив в православное церковное сообщество с целью обеспечить себе защиту свыше в грядущих жизнеопасных ситуациях, человек тем самым обретает покровительство эгрегора православной Церкви. В этом, конечно, и состоит смысл поспешного крещения. Однако нетрудно догадаться, что энергетическую броню, спасшую ему жизнь и здоровье, человек получил от Бога как аванс под будущие подвиги будущей веры. Ведь в момент крещения вчерашнего атеиста религиозной веры у него просто не могло быть даже «с горчичное зерно». Тогда ее подменял инстинкт самосохранения, животный страх, заставлявший человека схватиться за любую спасительную соломинку, кто бы ее ни протянул, в том числе и Церковь. Такой зримой, ощутимой и обнадеживающей соломинкой становится для него нательный крестик, обретенный в результате крещения. Положение энергетического должника, человека, получающего защиту свыше, но лишенного возможности воздавать Спасителю полной мерой, – в экстремальных условиях войны вполне объяснимо и оправдано: там человека хватает лишь на то, чтобы только благодарить Бога за каждый прожитый день.

Но вот условия жизни изменились в корне: окончилась война. Окончилась она, разумеется, для каждого по-разному: один погиб, другой жив, но инвалид, третий не только жив, но и здоров. Не стану говорить по вполне понятным причинам о первых; воздержусь от комментариев и в адрес вторых, учитывая двойственность их отношения к Богу. Речь пойдет о третьих, о тех, для кого их надежды и упования на божественное покровительство оправдались в полной мере.

Как уже говорилось, эти люди в течение длительного времени являлись потребителями благодатной энергии, даруемой им эгрегором. Говорилось и о том, что образуется она из соединения энергетических посылок (молитв) верующих. Следовательно, ее резерв есть общее достояние членов церкви, и если потребление этого резерва не восполняется, то эгрегор, естественно, теряет силу, защитительные свойства его ослабевают. От этого в конечном счете страдает каждый верующий, становясь менее защищенным свыше.

Таким образом, человек, не возвращающий энергетический долг эгрегору, покровительством которого он пользовался длительное время, не столь уж безвреден для остальных членов православно-церковного сообщества, ибо этот «христианин» просто обворовывает их. Но одно дело – не возвращать долг, а другое – наряду с этим делать все новые и новые не возмещаемые долги, рассчитывая на щедрость и долготерпение Дающего. Именно так ведут себя люди, о которых идет речь. Их молитвы, обескровленные эгоистическими мотивами, вряд ли способствуют укреплению эгрегора. А хищение (иначе не назовешь) «порций» благодатной энергии, необходимой для воплощения заземленных намерений, наносит последнему прямой вред.

Однако все имеет начало и конец, в том числе – и кредит божественного доверия. Это объяснимо не только в терминах оккультной системы. Благодатная спасительная энергия Духа Святого, сошедшая на человека, доверившегося Богу в роковой период своей жизни, экранировала его от вражеской пули. Осознание свершившегося (а не осознать этого невозможно), казалось бы, должно привести человека к духовному прозрению, пробудить в его душе глубокую благодарность Своему Спасителю, а значит: и веру в Него, и надежду на Него, и любовь к Нему на всю оставшуюся спасенную Им жизнь. Однако произошло нечто иное.

Да, человек действительно укрепился в вере, что Бог всемогущ, что Ему подвластны все и вся. И, как следствие, уповая на крестик, человек укрепился и в надежде, что любое его пожелание, обращенное к Богу, независимо от содержания и смысла, отныне будет немедленно исполняться. И только в любви к Богу при таком понимании веры и надежды человек, естественно, укрепиться не мог. Разве наглеющая старуха из сказки Пушкина возлюбила золотую рыбку? Нет, конечно! Она только верила во всемогущество последней и надеялась на ее безбрежную и безропотную исполнительность. Но ведь именно такой волшебной рыбкой и представляет себе Всемогущего Бога тот тип христианина, к которому я столь неравнодушен. Право же, создается впечатление,