— Я твоя жертва, Дагдамм! Веди нас на доганов!

— Что случилось? — Дагдамм весь день и всю предыдущую ночь провел между возлияниями и любовными игрищами, и потому не понял, в чем причина слез и, тем более верноподданнических чувств обычно сдержанного Улуг-Буги.

— Доганы, эти бесхвостые собаки, зарезали моего брата! — рыдал Улуг-Буга. — Идем на доганов!

XXI. Великая охота

С такими новостями Дагдамм и пришел к шатру отца. Каррас не был удивлен ничем, что услышал. Дагдамм поймал себя на мысли, что из-за неприязни к отцу недооценивает его. Каррас человек жестокий и прямолинейный. Но он не глуп. Он не смог бы так долго править огромным, рыхлым, многоплеменным Каганатом, будучи просто храбрым воином. Ум Карраса много изощреннее, чем он обычно показывает, а за годы пребывания у власти он отточил искусство пользоваться знаниями и силами своих подданных как своими собственными. Наверняка, у Карраса много доносчиков в рядах его данников и союзников. Да и в дружине самого Дагдамма, они должны быть. Дагдамм даже подумал, что Каррас и сам мог приказать убить своенравного Кара-Бугу, чтобы заставить его брата скорее склониться перед властью родового хана. Или для того, чтобы обвинить доганов. Дагдамм знал о доганах немногое. Воинственные и жестокие, как и любые степняки. Но они не должны быть настолько глупы — убивать воинов великого кагана, когда тот стоит на границе их земель во главе могучего войска, только что вбившего в степную пыль горделивых аваханов. Может быть в самом деле, это совершили буйные юнцы, не берущие во внимание такие соображения?

Выслушав сына, великий каган усмехнулся.

— Что, и Кара-буги был твоим другом? Не многовато ли у тебя друзей среди баруласов?

— Нет, он не был мне другом. Но его брат приходил ко мне и говорил, что хочет служить мне.

Каррас явно знал и об этом, но глаза его сверкнули гневом.

— Тебе мало твоих названных и аваханов, которых ты уже взял под свою руку?!

— Улуг-буга сам предложил мне свой меч!

Каррас видимо хотел схватить сына за ворот, чтобы встряхнуть хорошенько, но в последний миг отдернул руку. Дагдамм не ребенок, чтобы таскать его за рубаху.

— Пока я правитель Орды!

— Я не оспариваю твою власть! Но почему я должен обходиться тремя сотнями воинов? Я твой сын и наследник, как мне носить это звание, если за мной нет военной силы?

Они опять столкнулись в поединке взглядов. Ни один не отворачивался.

На выручку им пришел слуга-гирканец, который повалившись в ноги перед Каррасом, залепетал что-то об известиях с Запада. Каррас насторожился, но потом, когда разобрал сбивчивую речь подданного, улыбнулся как ни в чем не бывало.

— Прибыли Фелан и Перт. Основное их войско еще в дне пути, но сами они уже подъезжают к лагерю. Значит сегодня будет пир, а завтра большая охота.

Каган снова поймал взгляд сына.

— Не каждый день приходится принимать любимых дядюшек!

Было уже совершенно темно, когда в становище въехали знатные гости.

Правители Озерного Края прибыли с маленьким отрядом телохранителей.

Известно, что когда братья не обращаются друг против друга, то становятся огромной силой. Фелан и Перт были именно такими.

Они приходились Каррасу дядьями, но были одних с каганом лет. Старшие в роду, по старым законам они должны были наследовать трон, но Степь изменила обычаи киммерийцев, и закону рода предпочли закон, по которому правитель сам избирал себе преемника.

Дагдамму достаточно было взглянуть на братьев, чтобы понять, почему Каррас так боится их и ждет от них любого предательства.

Они были гордыми до заносчивости и каждым жестом, каждым взором, каждым движением тела старались показать, что они не жалкие рабы Карраса, а равные ему властители.

Они оба были рослые, сухие, широкоплечие. Братья не были близнецами, Перт родился на три года раньше Фелана, но сходство их все равно поражало. Длинные волосы оба, по обычаям озерников, заплетали в косицы. У братьев были странные глаза, скорее желтые, чем зеленые. Это были волчьи глаза. Фелан и Перт знали это и потому носили волчьи шкуры и амулеты из волчьих клыков.

Сначала Перт, а потом Фелан поприветствовали Карраса, чуть склонив голову и приложив руку к сердцу. Обычай допускал такое. Каррас ответил дядьям коротким кивком, потом обнял каждого из них. После церемонного питья кумыса, они обменивались обычными вопросами вежливости о здоровье, о благополучии стад и урожаев, о том, как прошел переход. Покончив с этими, утомительными для обоих сторон, ритуалами, правители приступили наконец, к обсуждению настоящих дел.

— Мы слышали о том, как ты разгромил аваханов. Это славная победа. — начал Перт.

— Но что ты собираешься делать дальше? — поддержал брата Фелан.

— Я хочу идти на Гхор. Для этого мне нужны верные люди, искусные в воинском деле. Сейчас в моем войске много аваханов. Я не могу брать их с собой в поход на Гхор. Они обратят свои мечи против нас. Потому я призвал вас, мои уважаемые дядья. Мечи киммерийцев — то на чем стоит власть Орды над необозримыми землями.

— Мы знаем об этом. У нас тысяча киммерийских мечей. — сказал Фелан.

— И в два раза больше кривых гирканских сабель. — добавил Перт.

— Мы привели своих данников — горных берков и торгаев. Если ты призовешь кюртов, и, если Керей пойдет с тобой, у нас будет достаточно сил, чтобы взять Гхор. — сказал Фелан.

— Вы знаете моего сына. — Каррас указал на Дагдамма, который молча сидел по правую руку от него и бесконечно долго цедил одну-единственную чашу кумыса.

— Да, мы помним царевича Дагдамма.

Перт и Фелан едва заметными кивками выразили свое почтение к сыну великого кагана, Дагдамм ответил им тем же.

— Мой сын давно известен как славный воин. Рука его тверда, а глаз зорок. Он не ведал поражений в поединках.

— Это так. Мы слышали об отваге Дагдамма.

— Но одной лишь отваги недостаточно, чтобы править Степью. Правитель должен уметь многое. Я хочу, чтобы мой сын возглавил часть войска, которое пойдет со мной на Гхор.

Фелан и Перт переглянулись.

— Один из вас, мои уважаемые дядья, должен будет пойти с Дагдаммом. Пусть он возьмет половину ваших верных людей, чтобы наставлять Дагдамма и удерживать в повиновении его разноплеменное воинство. Второй из вас пойдет со мной.

Дагдамм еле удержался от того, чтобы изумленно распахнуть рот. Отец действовал, как и подобает владыке — он разделял и властвовал. Каррас как никто знает о том, что правители Озерного Края находятся в полушаге от открытого бунта. И он знает