вселение в местного некроманта, так что вернуть его сразу не получится. Воскрешение уже произошло, да и...

— «Да и» что? — он говорил всё медленнее и спокойнее. — Мне из вас слова клещами вытаскивать или подкреплённый приказ отдавать? Что там такое страшное случилось, инквизитор Воронов, что вы не хотите мне об этом рассказывать.

— Когда мне в последний раз удалось связаться с Алексеем, он боролся с местной магической разновидностью чумы. Вроде бы успешно, но, сами понимаете, такие вещи могут быть непредсказуемы, и значительное ухудшение состояния может произойти и на пороге исцеления.

— Эта болезнь может как-то перейти за ним сюда?

— Не имею ни малейшего представления. Если она подвязывается к ауре или магической структуре высоких уровней, то да. Если к телу и внешним оболочкам — то не должна. Подозреваю, что второе, раз её можно было «законсервировать» в ловушках. Да и магические болезни первого типа, как правило, настраиваются индивидуально под будущую жертву.

— Тогда продолжаем работать в том же направлении, — покивал Великий Князь. — Скажите, Воронов, как по-вашему проходит адаптация Марины Басмановой? Нет тревожных сигналов?

— Не скажу, что провожу с ней много времени, но лично я ничего сомнительного не заметил, — он сел ещё прямее под смеющимися глазами Романова.

— Ну идите-идите. Если что-то изменится в состоянии Алексея — докладывайте сразу. Можете и без предварительной записи. Пока для вас эта задача приоритетна. Есть какие-то вопросы?

— Не уверен. Но я обращусь в следующий раз, если таковые возникнут.

— Свободны, Кир Мефодьевич.

Инквизитор вылетел из кабинета, по крайней мере ощущалось это именно так. На деле же он старательно держал себя в руках до самого крыльца, где позволил себе ослабить верхнюю пуговицу и застыть, глубоко дыша. Ну, Чумной, подкинул свинью! Какой простой была жизнь до этих его приключений! И ведь теперь не напьёшься, потому что алкоголь мешает выходить на связь и контролировать этот процесс. На пьяную голову есть шанс укатиться не туда, заблудиться в других мирах и измерениях, и не факт, что тебя вернуть смогут. Значит — домой. Если домом можно назвать комнату в инквизиторской казарме, пусть и свою, индивидуальную, за личные заслуги полученную.

— Инквизитор Воронов, что заставило вас так глубоко задуматься, что вы даже не слышите ничего вокруг? — Марина вышла после еженедельной проверки, вроде бы как и всегда безупречная, но Кир отлично видел накинутые на лицо косметические чары.

— Работа, всё о работе и ни о чём другом может думать приличный инквизитор, Марина Александровна!

— Проводишь? — она аккуратно ухватилась за локоть, увлекая Кира за собой к кованым воротам.

— С удовольствием. Мой рабочий день как раз подошёл к концу, так что я могу составить вам компанию.

Наблюдающий за ними из окна Михаил Алексеевич только головой покачал: кто же знал, что так всё обернётся. И за кого ему теперь переживать больше? Выходило, что за инквизитора, у того от этой связи сплошные риски. Впрочем, связанная клятвами Басманова не рискнёт делать что-то сомнительное.

Исцели себя сам - 1

— Как ты себя чувствуешь? — Глейд появился за обзорным окном изолятора, привлекая к себе внимание некроманта.

— Бывало и лучше. Хотя хуже тоже бывало. Жаль, проконсультироваться не с кем, бывают ли у нас остаточные явления. Но вроде бы никаких странных вирусов в крови не гуляет, да, Оййох? — некромант вытер покрытый испариной лоб.

— С моей точки зрения он совершенно здоров. Если что и происходит с организмом Ликса, то это отражения магических процессов, не физиологических. Так что тут вопрос к нему самому. Ликс? Ликс! Ты меня слышишь?! — медик посмотрел на неподвижно застывшего колдуна, раскачивающегося из стороны в сторону.

— Слышу, слышу. Просто такое чувство, будто вокруг меня толпой стоят четыре хора, каждый из которых поёт что-то своё. Но это абсолютно нормально...

— Нормально? — сарказм в голосе Глейда можно было по бочкам разливать.

— Ну, почти. Должно быть не так громко, насколько я знаю от старших. Видимо, сказывается истощение после чумы, вот новый скачок в силе и даёт о себе знать именно таким образом.

— Ты знаешь, что делать?

— Угу, только мне придётся ставить капельницы и искать нужный голос в этом хоре. Может затянуться.

— Объяснить-то нам, далёким от вашей магии, не хочешь? — Оййох покосился на данные на экране, но по всем показателям тело некроманта было совершенно здорово, здоровее даже Глейда или Кодэха, а уж те были едва ли не эталонами в этом вопросе.

— Тебе нужны тонкости религиозного характера? Вот прямо сейчас? Или ты просто дашь мне сделать, что нужно? — он сжал виски, стараясь отрешиться от шума, но выходило ужасно, практически никак, ему нужно было погрузиться во всё это и разобраться, а лишние вопросы только раздражали.

Живые в целом раздражают своей суетой, совершенно не по делу, абсолютно напрасной и лишней в таком тонком вопросе как некромантия. Краем сознания Ликс понимал, что начинает звучать как старый некромант, у которых при контактах с чужаками всегда была позиция «Фу, живые», но пока ничего не мог с этим поделать. А вопрос «общения» с хором на деле не был необходимостью, просто школа, к которой принадлежал Астрелис, а следом за ним и Ликс, придерживалась того, что нужно найти в этой толпе посредника, который будет преградой между тобой и ними. Будет выслушивать и передавать самое важное. Такой вот призрачный секретарь.

Оййох, в плюс ему, не стал продолжать расспросы, просто спуская колдуну шланг капельницы, позволяя почти сразу погрузиться в транс. Сначала Ликсу показалось, что он очутился в толпе, где каждый пытается до него дотянуться, ухватить, обжечь холодом той стороны, пробирающим даже некросов. Но после заблудшие души расступились, образуя неширокий проход, в конце которого маячила незнакомая фигура. Вернее, всё-таки смутно узнаваемая, хотя бы по тяжёлой звенящей косе и общим с ним чертам лица. Не с зиланделиксийским некромантом, а именно с Алексеем. Мужчина осмотрел его с головы до ног, явно видя сквозь местную личину.

— Ну, здравствуй, потомок. Не думал уже, что кто-нибудь ко мне придёт. Как зовут-то?

— Алексеем, — кромешная темнота и отсутствие ориентиров давили.

— Александр, — он кивнул, амулеты зазвенели. — Что ж, пойдём прогуляемся что ли, раз уж сам сюда явился...

Покойник двинулся вперёд, и чернота дрогнула, будто краску принялись разбавлять, словно где-то всходило невидимое