– Не пытайтесь объяснить свое поведение. Просто отнесем это на счет мужской слабости.

Его глаза пытались встретиться с ее.

– Лучше не надо, – сказал он, – но не думаю, что сейчас разумно продолжать поиски объяснения.

Глядя на легкую улыбку на его губах и нефритовые глаза, изучающие ее лицо, Мэдди поспешно согласилась с ним. Все становилось крайне запутанным.

– Итак, вам лучше всего удалиться.

– Никуда не уходите, пока я отсутствую.

Она коснулась рукой груди.

– Не уходить?

– Мисс Уиллитс, не заставляйте меня запирать вас на ключ…

– Хорошо, хорошо, – сдалась она. – Я никуда не уйду, пока вы будете наносить визит.

– Отлично, – кивнул он.

– Куин! – Элоиза, леди Стоуксли, сбежала с лестницы в облаке модного голубого шелка.

Прошлой осенью она подстригла волосы, и вместо длинных белокурых прядей ее совершенные черты обрамлял смелый каскад кудряшек. Когда она остановилась перед маркизом, в ее голубых глазах отражался тонкий материал ее платья. Они так давно знали друг друга, что Куин иногда забывал, как прелестна она была, пока не увидел ее после нескольких месяцев разлуки. Он взял ее руки в свои и поднес к губам.

– Элоиза, – с улыбкой произнес он. Она была несколько выше Мэдди, хотя раньше он никогда не думал о ней как слишком высокой. – Ты, как всегда, похожа на видение, моя дорогая.

Она сложила руку в изящный кулачок и ударила его по плечу.

– Я очень сердита на тебя.

– За что?

– Было ужасно выслеживать тебя, ты чудовище. Сначала ты был в Уэрфилде, затем отправился в забытый Богом Сомерсет. Ты почти не писал мне, и затем, когда я решила, что мои письма наконец добрались до тебя, твой дядя сообщает, что ты в замке Хайбэрроу. Затем, не написав мне ни слова, ты едешь в Лондон, не заехав в Стаффорд-Грин.

Куин повел ее в маленькую столовую Стоуксли-Хауса.

– Да, и это одна из причин, почему я решил сразу увидеться с тобой. Со мной случилось… что-то вроде приключения.

Элоиза присела на кушетку, пригласив его сесть рядом.

– Расскажи мне, чем ты был так занят.

Он услышал легкое осуждение в ее голосе, но не обратил на него внимания. В последнее время он словно растерял все свое умение общаться.

– Это очень длинная история.

– Представляю. Так рассказывай же.

Куин откинулся на подушки.

– Ты же знаешь, что дядю Малькольма разбил паралич и что отец послал меня присмотреть за Лэнгли.

Она кивнула.

– Ты успел написать мне об этом и о том, как это некстати нарушает твои планы.

Это действительно создавало неудобства, пока Куин не увидел Мэдди.

– Как выяснилось, у дяди Малькольма уже был помощник, сведущий в управлении имением, – продолжил Куин.

– Тогда почему же ты не уехал раньше и не посетил меня, как мы планировали?

– Я подхожу к этому. Помощником моего дяди была женщина.

Глаза Элоизы расширились, и она приложила ладонь к губам.

– О Боже, – лукаво заметила она, – как это дурно со стороны твоего дяди. И как жаль, что самые интересные сплетни держатся в секрете в одной семье.

Куин нахмурился, когда она с любопытством взглянула на него. Занятно, он никогда не задумывался о могуществе сплетен, пока не встретил Мэдди.

– Дело совсем не в этом, – с прохладцей продолжил он. – Она была ему как дочь. И выяснилось, что она – старшая дочь виконта Халверстона.

– Да… это был первый сезон для нас обеих. Она убежала после того, как обнаружили, что она поднимала юбки перед Бенджамином Спенсером, не так ли?

– Не уверен, что это была ее вина.

Элоиза подняла на него глаза, удивленная его резким тоном.

– Правда?

Защита Мэдди могла только ухудшить дело. И Мэдди определенно этого не оценит.

– Как ты знаешь, – продолжил Куин, – у Спенсера репутация отъявленного мерзавца. Во всяком случае, мой дядя считает ее невиновной в дурных поступках. Он… попросил меня вновь ввести ее в лондонский свет.

– Что он сделал? – Элоиза встала. – Эта… легкомысленная особа путешествовала с тобой в Хайбэрроу?

– Элоиза, пожалуйста, – перебил Куин, прежде чем она могла сказать что-то более резкое о Мэдди. – Моя мать помогала ей. Она очень приятная.

– Приятная? – Ее глаза с подозрением сузились.

Это было не самое совершенное слово, чтобы описать Мэдди, но не мог же он сказать Элоизе, что он почти помешался на этой своенравной девушке.

– Да. Правда, сейчас отец вне себя от ярости, что она может запятнать имя Бэнкрофтов, и ты же знаешь, что мама не может не повиноваться ему, так что… так что мне нужна твоя помощь, Элоиза.

– Моя помощь?

Куин пожал плечами:

– Ну да. Я обещал Малькольму, что сделаю так, что она сможет выйти замуж за любого приличного джентльмена в Лондоне. Яведь сам не могу стать ее дуэньей.

Элоиза долго и пристально смотрела на него. Наконец она села и взяла его за руку.

– Конечно, я помогу, мой маркиз. – Элоиза придвинулась поближе к Куину и положила голову ему на плечо. – Бедняжка, она была бы совершенно одна, если бы не мы.

– Право, она не такая уж беспомощная. В действительности я считаю ее весьма способной и толковой.

– Способной и толковой? – Элоиза засмеялась. – Ты говоришь о ней, как о молочнице. Мне не терпится ее увидеть.

– Ты упоминала, что вы в один год начали выходить в свет.

Элоиза покачала головой:

– Нет, я только сказала, что это был первый светский сезон для нас обеих. Кажется, мы посетили несколько одних и тех же суаре, но Халверстон – очень маленькое владение, ты же знаешь.

Он знал, что она имела в виду: Мэдди не имела привилегий, позволявших вращаться в тех же высоких кругах, в которых родились он и Элоиза.

– Да, я знаю. Последний мамин официальный долг – сопровождать ее сегодня в оперу. Я приведу ее к тебе завтра, если это удобно.

– О да! Мне не терпится ей помочь. Мы будем как сестры.

Куин улыбнулся и поцеловал Элоизу в щеку.

– Спасибо.

– Приходите к часу, и мы устроим ленч в саду.

Кивнув, Куин взял шляпу и вышел, чтобы оседлать Аристотеля. Все прошло лучше, чем он предполагал. Возможно, у него появился шанс выжить в этом сезоне.

С помощью горничной Мэдди надела темно-зеленое с серым платье с глубоким вырезом и короткими пышными рукавами. Развевающийся шелк был самым приятным из того, что она носила последние годы или вообще когда-либо. Это платье годилось для лучшей ложи в опере, но, когда она в полный рост поворачивалась перед зеркалом, ею овладел ужас.