На этом запись обрывается.

Кэтрин подняла глаза к потолку, соображая, что бы это значило.

В летной сумке моего мужа была бомба, — тихо произнесла она. — Бомба с таймером. Вот почему они думают, что Джек совершил самоубийство.

Отодинувшись от подоконника, Роберт засунул руки в карманы джинсов.

Это еще не доказано, — сказал он. — Малейшая неточность в прочтении записи может полностью изменить ее смысл. Даже если эксперты правильно расслышали и интерпретировали все слова и звуки, общий смысл может быть другим. Я тебе об этом уже говорил.

Ты уверен, что Джек зашел в кабину?

Да. На пленке слышен шум открывающейся, а потом закрывающейся двери, лязг защелки замка. После этого Салливан обратился непосредственно к вошедшему Джеку.

Я никак не могу понять, — сказала Кэтрин, — как в летной сумке Джека могло очутиться нечто, чему там не место… что-то опасное…

Это как раз легко объяснить, — улыбнулся Роберт, переводя взгляд с нее на падающий за окном снег. — Многие пилоты занимаются контрабандой. Причем в большинстве случаев они перевозят вполне безвредные с точки зрения уголовного кодекса вещи.

Неужели?!

Да. И не только пилоты международных линий. Многие другие члены экипажа время от времени занимаются контрабандой. Я знаю это по собственному опыту. Обычно они перевозят золотые или серебряные украшения. Иногда драгоценные камни.

Кэтрин подумала обо всех украшениях, подаренных ей Джеком за годы совместной жизни: тонкий золотой браслет на годовщину их свадьбы, золотая S-образная подвеска на ее день рождения, бриллиантовые сережки на Рождество…

Сотни раз входя и выходя из аэропорта, летчики заводят дружбу с охранниками и таможенниками. Они болтают, рассказывают друг другу о своих семьях. В среде таможенников считается невежливым досматривать личные вещи летчиков. Когда я летал, то показывал паспорт всего лишь несколько раз, а мою летную сумку вообще ни разу не осматривали.

Кэтрин покачала головой.

Я и не знала. Джек никогда мне об этом не говорил.

Некоторые пилоты предпочитают помалкивать о своих делишках. Получив подарок, жена, я думаю, не будет в восторге, узнав, что ее муж незаконно пронес его, минуя таможню.

Раньше ты сам занимался контрабандой? — спросила Кэтрин.

На Рождество? Всегда. Когда члены моего экипажа собирались вместе перед посадкой на самолет, то первый вопрос был: «Что ты пронес для жены?»

Плечи Кэтрин ссутулились. Она засунула руки в карманы джинсов.

Почему Джек ничего не сказал? — спросила она Роберта. — Если он не знал, что в его сумке бомба, то должен был удивиться словам Салливана, закричать: «О чем ты говоришь?» А вместо этого он молчал.

Не обязательно. Не факт.

Джек солгал мне о своей матери, — сказала Кэтрин.

Ну и что?

Он не ночевал в своем номере.

Это еще ни о чем не говорит.

Кто-то пронес бомбу на самолет в летной сумке, — сказала женщина.

Если бомба вообще была, то такой сценарий вполне вероятен.

Джек должен был знать о бомбе. Ведь это, в конце концов, его летная сумка.

В этом я не уверен, — покачал головой Роберт.

Марокканский пилот совершил самоубийство, взорвав свой самолет, — не унималась Кэтрин.

Там все было по-другому.

Откуда ты знаешь?

Не пытайся играть роль адвоката дьявола, — излишне громко заявил Роберт. — Ты ведь в глубине души веришь в невиновность Джека.

Он зевнул и с разочарованным видом вновь отвернулся к окну.

Я рассказал все, что знал.

Список состоял из девяти страниц, распечатанных на факсе. Начинался он с имен членов экипажа разбившегося самолета и заканчивался 1986 годом, когда Джек приступил к работе в «Вижен». Кэтрин бегло просмотрела записи: Кристофер Хейверстро, Пол Кеннеди, Майкл Ди Сантис, Ричард Голдсвейт… Время от времени перед ее мысленным взором всплывало лицо мужчины или женщины, с которыми они с Джеком вместе обедали или которых она встречала на корпоративных вечеринках, но большинство имен были незнакомы ей, особенно тех, кто проживал в Англии. Возможно, впервые в своей жизни Кэтрин с такой отчетливостью осознала, что с общественной точки зрения профессию летчика можно назвать «нелюдимой». Члены экипажа, с которыми летал Джек, могли жить в разных городах, а то и на разных континентах.

Просматривая данные за 1992 год, женщина остановилась, как громом пораженная. Вот оно! Это имя она искала, даже не вполне отдавая себе отчет в том, что ей, собственно говоря, нужно. Редкое имя, необычное. Мойра Боланд, стюардесса.

Мойра Боланд, — вслух произнесла Кэтрин.

«Чье это имя?.. Французское?..»

Она не была уверена, что правильно произносит его.

Нагнувшись, женщина открыла большой ящик письменного стола Джека. Конверта с написанными карандашом в уголке именем и цифрами там уже не было, но Кэтрин прекрасно помнила небрежно нацарапанные на рекламном проспекте «Бей бэнка» каракули: «Мойра в 15:30».

Инстинктивно понимая, что если она сейчас не сделает этого, то погрязнет в нерешительности и самокопании, Кэтрин вытащила из кармана джинсов лотерейный билет и положила его на стол. Подняв телефонную трубку, она набрала написанный на билете номер.

Голос, раздавшийся в трубке, как две капли воды походил на голос, говоривший с ней в прошлый раз.

Здравствуйте! Мне нужно поговорить с Мойрой! — делая ударение на последнем слоге, сказала она.

С кем?

Кэтрин повторила имя.

А-а-а!.. Вы имеете в виду с Мойрой! — перенося ударение на первый слог, воскликнула женщина по ту сторону Атлантического океана. — Она здесь не живет.

Извините, — испытывая громадное облегчение, произнесла Кэтрин.

Она собиралась уже повесить трубку, когда услышала:

Мойра жила здесь, но теперь она вернулась к себе. Вы ее подруга?

Кэтрин не смогла ответить. Она лишь неподвижно сидела на стуле, крепко стиснув телефонную трубку.

Кто это? — спросила британка.

Кэтрин открыла рот, но не смогла произнести своего имени. Ее рука судорожно прижала трубку к груди.

«М в А» было написано на лотерейном билете. «Мойра в 15:30» — на рекламном проспекте. Две записи, сделанные рукой Джека с интервалом в четыре года, и телефонный номер…

Роберт отобрал телефонную трубку у Кэтрин и положил ее на место.

Зачем ты звонила этой Мойре? — мягко спросил 0н. — На тебе лица нет.

Надо было проверить одну догадку.