Время от времени кто-нибудь подходил к окну, чтобы посмотреть на это. Дождавшись вечера, мы потихоньку разошлись, чтобы вскоре встретиться на крыше строящегося тридцатиэтажного Центра торговли.

Несмотря на гордое название, здание стояло на окраине города. Еще год назад на месте развернувшейся стройки стояли одно- и двухэтажные домики, обсаженные акациями и жасмином. На высоте ощутимо холодало – в недостроенном здании посвистывал ветер, а внизу в накатывающихся сумерках замирал Сан-Тефаль.

Мои товарищи стояли тесной группой, тихонько переговариваясь. Я поднял руку, обрывая разговоры.

– В нашем распоряжении не более получаса. Через двадцать шесть минут взойдет луна. За это время нужно будет добраться до леса. Это недалеко, не больше четырех километров. Там…

Я вытянул руку, показывая на дальнюю, залитую темнотой стену:

– Там лежат дельтапланы. Первым идет Зунда. Сигнал к посадке – две вспышки фонаря с земли.

Считая дальнейшие разговоры излишними, я пошел к стене. Огромные неживые птицы расслабленно лежали на бетонных плитах. Кончики их крыльев слегка светились в темноте.

– Первый – пошел!

Поудобней ухватив трапецию, Зунда немного пробежался по крыше и бросился вниз.

– Второй…

С крыши я хорошо видел, как аппарат скользит к границе города.

Налетавший порывами ветер вздувал материю крыльев. Один за другим мои товарищи совершали короткую пробежку и прыгали. Цепочка дельтапланов растянулась почти на километр. Я видел каждый из них. Пары светлых пятен медленно плыли одна за другой над засыпающими пригородами Сан-Тефаля. Считая секунды полета, отмечал, как они один за другим пересекают хорошо освещенную кольцевую дорогу. Черные треугольники дельтапланов четко прорисовывались на фоне освещенной магистрали. Мне предстояло совершить такой же полет. И в первую очередь меня интересовало, не приготовил ли мне именно в этом месте какой-то каверзы враг. А что касается моего игрового образа…

В моей цифровой душе не нашлось места горечи поражения. Отсюда я оценивал ситуацию как профессионал, отдавая должное сообразительности господина Ригондо и понимая, что в борьбе поражения неизбежны. То, что случилось в зоосаде, раскрывало карты обеих сторон. Мы теперь точно знали, что сеньор Президент сделал выводы из произошедшего. Он понимал, что раз его ловушка не сработала, то и мы поймем, что из охотников сами превратились в дичь.

Самым разумным в этой ситуации было бы отлежаться где-нибудь на дне. Но это в реальной жизни… А тут – игра… Что станет следующим полем?

Дельтапланы по одному ныряли к земле. Там, отмечая место посадки двойными вспышками, мигал фонарь Зунды. Я на всякий случай сел чуть в стороне. В воздухе плавал легкий аромат ночных цветов. Сложив аппарат, я вскинул его на плечо и пошел на тихий смех Зорбича. Все приземлились благополучно. Построив людей в колонну, я повел их к лесу…

* * *

Снова ощущение исчезнувшего времени и новая локация…

Диск проигрывателя крутился, отбрасывая солнечные лучи на стену, и там яркие пятна солнечных отблесков то уменьшались, то увеличивались, чуть ли не в такт музыке. Ребята кто сидел, кто лежал на диване, занимались своими делами. Легкая музыка волнами накатывала, помогая работать и размышлять. Не заглушая ее, в дальнем углу негромко бормотал телевизор…

Мы с Зорбичем сидели за столом друг против друга. На расстеленной газете, рядом с вазой с фруктами, лежал мой автомат. Чистка оружия – дело святое. Ты позаботишься о нем, а оно в нужный момент – о тебе, и не подведет. Поэтому я сосредоточенно протирал металл ветошью и недовольно покачивал головой. Зорбич делал приблизительно то же самое, только не с автоматом, а с ногой.

– Вот ведь сволочи, – сказал он, отрываясь от протеза и тыча пальцем в замасленную газету с траурным портретом Министра. – Был там единственный безобидный человечишка, так его нам и подвели… Даже совестно, честно говоря.

Весь первый лист газеты редактор отдал под репортаж о похоронах Министра Народного Образования. На все лады журналисты рассказывали о том, каким замечательным ребенком был Министр в детстве и каким замечательным юношей стал, сразу, как только вырос… Как тот мужал, как в борьбе с внутренним врагом закалялся и проникался любовью к простому народу… Писали и о том, что Министр сделал для народа Сан-Самана, и особенно много о том, что только собирался сделать, – все в ход пошло. И школы для одаренных сирот, и вечерние школы для крестьянских детей, и устроение университета никак не хуже, чем Кембриджский… Слезу из неподготовленного человека вышибало качественно.

– Создается впечатление, что эти статьи готовили на смерть Президента, а тот передумал и решил остаться бессмертным, ну и, чтобы добро не пропадало, редакция пустила некролог в оборот… Почитаешь и начнешь себя чувствовать врагом народа… Какой человек!

– Какой матерый человечище… – пробормотал я.

– Именно!

Разговор никто не поддержал.

Время уходило впустую. Мы сидели и ждали. Сидели и ждали. Лучшие из лучших. Создатели игры настолько точно передали ощущение скуки, что я даже сперва не обратил внимания на то, что в группе случилось прибавление. Снова появился Кастуро! Тот самый. Наша самая первая потеря в этой игре, инсургент, погибший в тоннелях городской канализации Кайзерклаца. Только вот мое знание, что он – покойник, никак не сказывалось на его поведении. Он, как все, занимался какими-то делами, и никто, кроме меня, не удивился такому повороту событий.

Это, я вам скажу, такой баг – всем багам баг… Зомби… Я машинально стал вспоминать, не было ли у меня на компьютере игр с зомбаками. Вроде бы не должно… Пост-апокалипсис – это не в моем вкусе… Вот ведь как интересно получается. Откуда же он тогда вылез?

Я смотрел на него даже с удовольствием. Надо же, как Алешенька подставляется! Внутренне посмеиваясь, я наблюдал сюрреалистическую сцену – мои ребята, ничуть не удивившись воскресению покойника, общалась с ним как ни в чем не бывало… Ну, подумаешь – умер человек, так ведь герои, они вечно живы… Кастуро и сам, кстати, про свою смерть не вспоминал: ходил-бродил, разговаривал… Он казался совершено нормальным: шутил и сам смеялся над шутками. Я задумался – как реагировать? Если б это происходило в обычной жизни, я бы поднял шум, но тут, в царстве пикселей, сумасшедшей электроники, информационных технологий и пакетов информации, что сделать? Заорать? Скорее всего, это удивит моих ребят больше, чем появление убитого товарища. Мои люди принимали его как реальность, да он и был для них реальностью.

А Программа пока не видела сбоя. Ведь я тут был именно для того, что указать на него. Потом вдруг, в один момент идиллия братания живых и мертвых закончилась.

В руках воскресшего из небытия возникла бейсбольная бита, и свеженький зомби развернулся в мою сторону. Наверное, это увидел только я – моим товарищам до этого не было никакого дела: лицо Кастуро изменилось, и в радостном оскале свеженького, с иголочки, зомби я узнал улыбку своего врага.