места, она принялась ходить взад-вперед по небольшой комнатке, то и дело улетая мыслями куда-то далеко.

– Ох! – проходя около шкафа, она зацепилась за доску, торчащую из пола, и упала. Потерев колено, она подцепила ногтем доску и удивилась легкости, с которой та выскочила. По ней оказался тайник, где лежали какие-то предметы. Она с удивлением достала первый попавшийся. Это оказалась голубая музыкальная шкатулка, сделанная из тонкой керамики и украшенная орнаментом. Лена запустила туда руку еще раз и достала небольшой свиток, а затем набор серебряных ложек.

– Лена? – робко окликнул ее Александр. Она повернулась, сжимая в руках ложки. Александр побледнел, увидев их, и бросился к ней, вырывая их из ее рук. – Тебя не учили стучаться?

– Я постучала. Тебя не было. Не думала, что ты будешь против…

– Того, чтобы ты лезла в мои вещи?

– Я и не хотела, я споткнулась о доску.

– Думал, твой отец велел тебе держаться от меня подальше, – угрюмо произнес Александр, доставая вещи из тайника и закидывая их на кровать.

– Я пришла рассказать тебе кое-что. Он лжец. – Голос Лены хрипел и дрожал. – Папа врал мне. У него была любовница.

Глаза Александра округлились, и на секунду он забыл о том, что Лена нашла украденные вещи. Он вспомнил старуху Адельфу из Салоник. Уже тогда Александр понял, что что-то не так, но он и подумать не мог, что все настолько плохо.

– Ты уверена?

Лена кивнула:

– Хорас нашел письмо, отправленное любовницей моему папе. Оно было написано за две недели до моего рождения. Думаю, он не остался с ней… Но все же. Не могу поверить, что он повел себя так с моем мамой или что он мог меня бросить, как и ее.

Она выглядела такой подавленной, что Александр не сумел сдержаться: обнял ее и принялся нежно гладить по спине. Но спустя секунду он почувствовал, как она напряглась.

– Он нашел и еще кое-что, – сказала она и, поразмыслив несколько секунд, передала бумаги Александру.

Тот почувствовал, как задрожали руки и покраснели щеки. Он тупо пялился на документы, которые Тео заставил его подписать.

– Я подумаю, что Хорас сам написал это, – продолжила Лена, полная надежды.

В голове Александра промелькнула мысль о том, чтобы подыграть – все-таки он все это время врал ей, так почему бы не продолжить начатое? Но глядя в ее широко раскрытые невинные глаза, он почувствовал, что больше не может сдерживаться.

– Они ведь поддельные, да? – не получив ответа, говорила она удивительно спокойным тихим голосом. – Так мой папа… платил тебе, чтобы ты был моим другом?

Александр все так же смотрел на контракт:

– Мне очень жаль.

Пораженная, Лена встала и отшатнулась от него:

– Так все это время вы мне врали?

– Нет! Точнее, да. – Александр пытался собраться с мыслями. – Я никогда не хотел его подписывать! Это все не моя идея.

– Так почему ты согласился?

– Потому что твой отец настоял, а мне нужны были деньги, по крайней мере на первое время, – оправдывался Александр. – Я тебя тогда совсем не знал. Все было таким новым. Я никогда не хотел подписывать его и много раз говорил твоему отцу, что хочу разорвать контракт. Я тех денег даже не тратил.

– Я этому не верю, – прошептала она. – Я вообще нравлюсь тебе?

Александр попытался обнять ее:

– Да! Лена, я люблю тебя.

Но она уже не слышала его. Ее всю трясло от ярости.

– Так вот чем я для тебя была все это время! Способом раздобыть побольше денег? – Она смахнула слезы.

– Клянусь, я никогда бы о таком не попросил. Это все твой отец!

– Я больше не знаю, кому верить! – прокричала она изо всех сил и указала на вещи, лежавшие на кровати. – А это тогда что?

Александр посмотрел на вещи, затем на Лену. Ему хотелось запомнить ее взгляд перед тем, как она узнает всю правду. Даже сейчас в ее обиженных глазах мелькала надежда. В ее голосе еще звучали тепло и любовь. Он хотел запомнить все это, потому что когда она узнает правду, все изменится. Он сжал в кармане ожерелье матери и сглотнул:

– Я больше не могу. Ты должна знать, кто я такой, – сказал он, устало глядя на нее, глубоко вдохнул, сел на кровать и опустил голову на руки. – Позволь начать с самого начала. Мой папа вовсе не был международным торговцем картин. Он был вором. Одним из лучших. Всю свою жизнь мы переезжали с места на место – я, он и мама. Он обучал меня, чтобы я потом пошел по его стопам. Именно поэтому в моем паспорте так много штампов. Именно поэтому мне так хорошо удается прятать вещи и читать людей. И именно поэтому я никогда не учился в школе и не имел настоящих друзей. – Он замолчал и поднял голову, лицо его ничего не выражало. – Когда я подрос, то стал понимать, что то, чем занимается мой отец, – неправильно. Но у мамы не было ничего: ни сбережений, ни работы. Мы не знали, чем еще заняться. Да и трудно перейти к нормальной жизни, когда ты уже втянулся. Это кураж и адреналин, когда ты берешь что-то тайком, а потом получаешь чье-то месячное жалованье за час или два. Но я понимал, что это неправильно, и много раз говорил об этом маме. Она боялась, но позже решилась и пообещала мне, что однажды мы переедем в безопасное место и заживем обычной жизнью.

Лена покачала головой: ее мозг едва ли мог справиться со всеми сегодняшними откровениями.

– И где сейчас твои родители? Они мертвы?

Плечи Александра будто бы опали, и он кивнул:

– Да. Они мертвы. В ночь, когда все произошло, мы остановились в заброшенном амбаре в деревне Волендам под Амстердамом. Мы попали туда после побега из Германии, потому что больше не могли там находиться. – Он говорил, а Лена вспоминала его старый паспорт, усеянный штампами. – Мама и папа в ту ночь повздорили из-за меня. Я сказал маме, что хочу ходить в школу и быть нормальным ребенком. Она прятала каждый грош, который выпадал ей после очередного дела, надеясь однажды скопить нам на новую жизнь. В этот раз ссора была слишком бурной. – Он замолк, вспоминая невеселые подробности. – Я боялся, что он убьет ее, а потому побежал в ближайший дом и попросил живущую там пару помочь. Когда я примчался обратно, то отец уже несколько раз ударил маму. Он распалился и потянулся за разделочным ножом. Завидев меня, он направился ко мне. В тот момент я готов был умереть за нее,