Клара с минуту стояла молча.

– Мне очень жаль, что Лена и Александр вчера могли подвергнуться опасности. Я понятия не имела о том, что она скажет, будто пошла со мной. – Клара подняла голову и посмотрела на Тео. – Однако я не сожалею о том, что подтолкнула Лену к сдаче экзамена. Неправильно удерживать ее с таким даром к учебе из-за каких-то физических ограничений.

– Спасибо, Клара, – выплюнул Тео. – Но я лучше знаю, что нужно моей дочери. Учитывая обстоятельства, у меня нет иного выбора, как немедленно разорвать наш контракт. Пожалуйста, собери вещи и ожидай дальнейших инструкций у себя в комнате. Не говори ни с кем. И оставь обратный адрес, по которому я отправлю последнюю оплату за твои услуги.

Лена в ужасе смотрела на папу. Он не мог так просто уволить ее любимую гувернантку. Она глянула на Клару: та выглядела ошеломленной, но быстро собралась с мыслями и, проглотив гордость, сказала:

– Я приношу извинения за причиненный мною вред. – Она одарила Лену грустным взглядом и улыбкой. – Так держать, Лена! – напоследок произнесла она, повернувшись к двери.

– Папа… – Голос Лены дрогнул, она схватилась за фиксаторы. – Ты ведь не серьезно?

– Думаешь, это было шуткой? – прорычал Тео. Она никогда не видела его таким злым. – Ты намеренно умолчала о том, что сдаешь экзамен в школу-интернат, куда в жизни не сможешь поехать. Ты вышла в город, чтобы напиться, соврав о том, с кем и куда пошла. А после этого тебя застали спящей с мальчишкой! Как ты посмела? – Тео кипел от боли и гнева.

Лена задумалась об их с Александром дружбе длиной в годы, которая позже переросла в нечто большее. О том, как отец пытался возбудить в ней интерес к учебе и как сам хвалил ее перед Кларой за каждый идеально написанный тест. Нечестно было после всего этого вести себя так. Она тупо смотрела на ноги, а крупные слезы катились по щекам.

– Ничего не имею против Александра, – сказал Тео. – Но ты же девушка, и небезопасно проводить время с мальчиком так, как это делаешь ты.

– Мы ничего не делали! – протестовала Лена.

Но Тео продолжал:

– Тогда задумайся о его родословной. Он еврей, Лена! Представь, что кто-то застанет вас вместе, а после этого узнают, кто он! Да тебя могли убить! – Голос Тео становился все громче. Лена хлюпала носом. – Ты должна сторониться его. Ты поняла?

– Папа! – взмолилась Лена. Мысль о том, что ей нельзя будет видеться или говорить с Александром, была невыносима. – Мы вновь станем друзьями…

– Ты услышала меня! Ты могла серьезно пострадать…

– Но я в порядке! Все хорошо! – закричала Лена, поднимаясь. – Всего лишь один раз я хотела побыть как все. Побыть нормальной!

Тео вздохнул:

– Ты действительно дочь своей матери, не так ли?

– Что это значит? – смутилась Лена.

Тео покачал головой:

– Нет нужды драматизировать. Я все делаю ради твоего благополучия.

Лена горько усмехнулась:

– Делаешь что? Забираешь тех, кого я люблю? Ты никогда ничего мне не позволяешь! Ты говорил, что я не смогу ходить, но я хожу. Ты сказал, я не смогу поступить в интернат, но я поступила. Меня тошнит уже от того, что ты указываешь мне, что делать!

– Ты под домашним арестом. Слышишь меня? Тебе запрещено покидать купе без уважительной причины, каковой может быть только физиотерапия или обед, – до нашего прибытия в Лондон.

Лена сжала пальцы в кулаки и покачала головой:

– Нет! Я не могу!

– Ты, кажется, забыла, что разговариваешь с отцом? – взревел Тео. – Я буду воспитывать тебя так, как посчитаю нужным.

– Я тебя ненавижу! – выкрикнула Лена, выходя из комнаты так быстро, как только могла. Она не останавливалась до тех пор, пока не дошла до Лабиринта миражей, где села, обняв колени, и заплакала.

Тео упал в кресло и тяжело вздохнул. Когда он не застал Лену в кровати этим утром, время для него будто остановилось, а в уме пролетели все самые страшные вещи, которые могли произойти с его дочерью. Эти тридцать две минуты, пока он ее искал, оказались самыми долгими в его жизни. Нужно было решить, что делать дальше. Он сожалел, что пришлось уволить Клару, но это было к лучшему. Через пару недель она окончательно уйдет из их жизни, а он проследит, чтобы Хорас платил Кларе до того момента, как она сумеет найти другую работу.

Тео вздохнул. Он хотел прибежать к Лене, взять ее за руку и сказать, что нужно подождать еще пару недель. У него не было намерений вечно удерживать их вдали друг от друга, но нельзя было рисковать и раскрывать их план сейчас. Еще пару недель, и они будут свободны. В свое время Лена будет благодарить его за это.

Глава двадцать первая

Когда цирковой поезд уехал из Барселоны, Лена приложила максимум усилий к тому, чтобы приспособиться к новой реальности. Привыкшая к компании Клары и Александра, она была вынуждена проводить все свободное время либо в своем купе, либо в медчасти, благодарная хотя бы за то, что могла поговорить с доктором Уилсоном. Пришлось подчиниться приказу отца и держаться подальше от Александра, но не то чтобы для этого требовались какие-то усилия: юноша и сам принял сказанное Тео близко к сердцу, а потому большую часть времени посвящал отработке фокусов. Когда-то они были неразрывно связаны, но теперь шли разными дорогами.

Одним июньским утром в Сарагосе доктор Уилсон приехал на Ленины физиопроцедуры необычно взволнованный.

– Я провел исследование. – Он помахал папкой, на обложке которой ее имя было написано черными чернилами. – И, верится мне, ты сумеешь ходить безо всяких усилий! Как мне кажется, благодаря упражнениям, которые мы делаем, в мозгу создаются новые нейронные связи, которых раньше не было. Короче говоря, это означает, что ты сумеешь делать в разы больше, чем мы надеялись.

Лена засомневалась. Пару месяцев назад она бы прыгала от счастья, если бы ей выпал такой шанс. Но сейчас боль разбитого сердца не давала ей сконцентрироваться ни на чем, кроме потери.

– Давай сосредоточимся на том, чтобы перейти к ходьбе с тростью, – продолжил доктор Уилсон. – Когда освоишь ее, попробуем ходьбу безо всякой посторонней помощи. – Он глянул на Лену. – Дорогая моя, я думал, ты отреагируешь на это чуть более эмоционально.

Она вцепилась руками в фиксаторы:

– Все так неопределенно…

Доктор Уилсон сел рядом с ней:

– Знаю, в это трудно поверить, но все когда-то случается впервые. Вы еще ни разу не спорили с отцом. Такое редко бывает в большинстве семей.

– Но так, как раньше, больше