одной из низших ступеней. И у них тоже никогда не спрашивают об их желании – как можно осознанно согласиться или не согласиться на то, о чем понятия не имеешь, пока не опробуешь? Раньше я не знал, что это такое – быть в страте. Поэтому упорствовал. Теперь знаю. И вижу, как глуп был когда-то.

– Быть человеком – по-твоему глупость?

– Вовсе нет. Быть человеком – это шанс. Шанс пойти дальше. А вот повернуть назад, уже преодолев Порог и ступив на лестницу – безусловная глупость. Даже для последнего трутня. А тем более, для хранящего верность страте.

– То есть, вот эта верность для тебя – ничто? – снова подняла Настя руку с золотым кольцом.

– Такого я не говорил. Это важно. Тоже важно. И есть непротиворечивое решение. Я его только что назвал: объединиться в пахарях… Я понимаю, что похищен и что ты замешана в этом преступлении. Это не беда и не препятствие! Верни меня моей страте – и она примет и тебя тоже!

– Это невозможно… – пробормотала Журова.

– Ты не в силах? – по-своему понял ее Тагаев. – Есть кто-то, кто тебе не позволит? Другой трутень? Не важно! Несомненно, меня ищут. И скоро найдут. Удивительно, что этого не произошло до сих пор, но, значит, вот-вот произойдет. От страты невозможно скрыться надолго! И когда пахари придут за мной – просто не пытайся бежать! Об остальном я договорюсь!

– Я не собираюсь бежать, – в холодной ярости кивнула Настя. – Не дождутся! Но бороться стану до конца. И уж точно не отдамся пахарям.

– Не понимаю твоего упрямства, – заметил юноша. – Это единственный выход! Притом, во всех отношениях великолепный!

– Не для меня, – покачала головой Журова. – Мой выбор – быть человеком. Когда-то он был и твоим. И я сделаю все, чтобы так стало вновь!

– Ты сама не понимаешь, что говоришь, трутень! – внезапно вскочив на ноги, Тимур стремглав подлетел к Насте. Он вскинул руки, и она успела подумать, что слова «Артема» о попытке вцепиться в горло окажутся пророческими – но, к собственному удивлению, не сделала и шага назад, не попробовала защититься. Однако Тагаев лишь судорожно сжал ладонями собственные виски – и косолапо попятился обратно. – Ты… Ты требуешь невозможного! – пробормотал юноша, возвращаясь на кровать.

– Кто я такая, чтобы что-то требовать? – выговорила Журова. – Прислушайся лучше к себе! Чего требует твое сердце? Оно у нас с тобой почти человеческое. Пока. Что говорит тебе оно, а не начисто промытый стратой мозг?

– Уйди, – прошептал юноша, исступленно тряся головой. – Уйди, прошу. Или я за себя не ручаюсь!

– Хорошо, – вздрогнув, кивнула Настя. «Артем» предупреждал ее, что, если подобная просьба прозвучит – лучше выполнить ее без промедления. – Сейчас я уйду. Но позже вернусь, и мы продолжим нашу содержательную беседу. А пока – приятного аппетита! – холодно кивнула она на поднос на столике и быстрым шагом покинула комнату.

Слезы из ее глаз хлынули уже в коридоре.

25

Планета Новая Земля, база Тиньши, 5 дней до смерти Насти

– Возьми себя в руки! – раздраженно потребовал у нее «Артем». – Что за истерика? Нормально же все прошло!

– Нормально?! – задыхаясь от рыданий, выдавила Настя. Утопив лицо в ладонях, она сидела прямо на нижней ступени парадной лестницы Тиньши – именно здесь трутень дожидался ее возвращения от Тимура. Предполагалось, что дальше она сразу пойдет на второй этаж, в комнату Даши, но вместо этого Журова наподдала ногой приготовленный «Борисовым» для Макаускайте поднос с завтраком и плюхнулась прямо в лужу разлившегося голубого напитка. – Это ты называешь нормально?! Да он смотрел на меня как… как… как на трутня! – так и не нашла она подходящего сравнения. – Обругал! Едва не набросился! А потом просто выгнал!

– А ты что думала, что он сразу кинется тебя в десны целовать? – прищурившись, бросил «Артем». Заложив руки за спину, он расхаживал перед Настей туда-сюда с неутомимостью маятника Фуко. – Для первого раза все сложилась совсем неплохо, поверь…

– Ни черта не сложилось! Знаешь, что он мне предложил? Заделаться пахарем! Вот тогда, типа, мы и будем вместе! Ага, вместе – еще с триллионом чудесных монстров и монстриков! Сольемся все в экстазе!

– Как бы ни были скудны его опыт и знания, Тимур не может не понимать, что прием в страту однажды предавшего сопряжен с массой проблем! – заметил «Борисов». – И все же готов просить за тебя Всемогущих. Даже требовать у них чего-то. Будь уверена, это дорогого стоит!

– Ты что, слышал весь наш разговор? – отняв зареванное лицо от рук, подняла на трутня красные глаза Настя.

– Конечно. Я же обещал быть наготове! Сил-то у меня поболе, чем у Тимура – особенно сейчас, когда он едва пробудился. Я его отсюда вижу, он меня – нет… Но главное, что мое вмешательство не понадобилось! У Тимура сейчас чистой воды когнитивный диссонанс! Непримиримый конфликт базовых установок. В этой ситуации его первая реакция вовсе не показательна! Точнее, наоборот: показательна уже тем, что неоднозначна! Значит, зерно сомнения мы заронили – ты заронила. Это безусловный успех. Теперь нужно постараться его развить.

– Теперь? Мне нужно вернуться… к нему?

– Не сейчас, – мотнул головой трутень. – И, думаю, даже не завтра. Нужно дать ему время хорошенько повариться во всем этом. Послезавтра – будет оптимально. А пока у нас на очереди Дарья. Сколько времени тебе нужно, чтобы прийти в норму?

– Девять минут, – выговорила Настя, физически ощущая, как сохнут в ее глазах слезы. И тут же поправилась. – Десять. Мы, люди Земли, считаем десятками!

– Хорошо, – кивнул «Артем», едва заметно усмехнувшись. – Тогда приводи себя в порядок, а я пока схожу в столовую за новым завтраком. Как знал – оставил порцию про запас!

…В таком же, как и у Тимура, алом трико – на человеческую одежду она тоже не позарилась – Даша в задумчивости лежала на кровати-полукапсуле, подложив обе руки под голову, согнув одну ногу в колене и высоко закинув на нее вторую. При появлении в комнате Насти с подносом Макаускайте оживилась и тут же села, опустив на пол босые ступни.

– О, завтрак! –