Однако в глубине души я была в этом не совсем уверена.

– Ну что, снимемся? – прервала наш диалог Алиса, которая встала с фотоаппаратом в руках.

Мы придвинулись друг к другу, улыбаясь, гримасничая, подмигивая, смеясь. Это мгновение было прекрасным, но что от него останется, когда мы вернемся в Париж? Сохранится ли у меня в душе хоть что-то или совсем ничего, как случилось со всеми воспоминаниями, от которых я избавилась за последние годы?

Спокойно и неспешно прошла вторая неделя, я менялась, все меньше походила на себя. Яэль из агентства удалялась, терялась в тумане. Я больше не повторяла свой подвиг – не спала двенадцать часов подряд, однако легко засыпала каждый вечер и вставала далеко не первая. Пару раз я подремала на шезлонге днем после обеда, когда у бассейна царила тишина. Я искренне наслаждалась этим безалаберным существованием. Усталость с каждым днем понемногу улетучивалась. Мой желудок больше не протестовал и не отказывался от еды, и аппетит нормализовался, я ела даже острые колбаски и домашние бургеры, уже не ограничиваясь салатами. И получала от еды удовольствие, что меня удивляло. Теперь я с энтузиазмом участвовала в приготовлении обедов и ужинов, проводила много времени с детьми в воде или за настольными играми. Мои запасы лака для ногтей стремительно таяли: я с удовольствием шла на поводу у Эммы и Леа, которым ежедневно требовалось испробовать новый цвет, что, правда, не приводило в восторг их матерей. Мужчины регулярно сталкивали меня в бассейн, и это меня больше не раздражало. Подозреваю даже, что иногда я их провоцировала, тоже толкая кого-то из них. Я пару раз обгорела, но постепенно мой загар стал темнеть – я унаследовала смуглую кожу отца, а не мамину молочно-белую, как это обычно бывает у рыжих.

Было бы неправдой утверждать, что мне легко давалось отсутствие телефона, интернета и новостей из агентства, но я мирилась с этим, повторяя себе, что скоро вернусь к своему ритму и привычкам, телефон снова зазвонит, а почтовый ящик будет забит мейлами. Если неожиданно накатывала паника, мне удавалось с ней справляться и переключаться на что-нибудь другое. Иногда у меня даже получалось вообще не думать о Париже и агентстве. Всякий раз, осознав это, я мысленно перемещалась в будущее и задумывалась о том, что меня ждет по возвращении из отпуска, какими будут последствия моего неожиданного выхода за пределы коммуникационного поля. Марк помешал мне проиграть пари в самую последнюю минуту. Однажды днем, когда все дремали у бассейна, я решила потихоньку сбегать на антресоль, где он спрятал мой ноут, чтобы найти в адресной книге какие-то номера и, воспользовавшись домашним телефоном, узнать последние парижские новости. Полный провал: едва я успела подняться до середины лестницы с врезанными ступеньками, как он подбежал и попросил меня спуститься. Он ничего никому не сказал, и Адриан не узнал, что я намеревалась нарушить условия пари.

Однажды утром меня разбудила удушающая жара. Я взяла с ночного столика старый будильник, найденный в подвале: было всего восемь утра, но царившей на террасе кипучей деятельностью она напоминала муравейник. Я распахнула ставни и увидела, что Марк накрывает стол для завтрака.

– Ты уже встала, – констатировал он.

– Как же было жарко сегодня ночью!

– Ой, и не говори, я спал на полу в гостиной, а потом выбрался к бассейну.

Маркова антресоль – настоящая сауна.

– Ты, наверное, совсем никакой!

– Ничего подобного, – возразил он, зевая так, что едва не вывихнул челюсть.

От жары досталось всем в доме. За столом все лениво переговаривались: чем займемся? Пойдем куда-нибудь? Вдвоем-втроем или всей компанией? Останемся? Каждый будет жить своей жизнью? Я в обсуждении не участвовала, предпочитая наблюдать за ними: Адриан, Жанна, Седрик и Алиса не слушали друг друга, постоянно меняли мнение, не могли ничего решить, перебивали друг друга. Это было невероятно смешно, я будто присутствовала на каком-то представлении, которое, кстати, повторялось ежедневно. Марк сидел рядом со мной и тоже молчал.

– Я прогуляюсь в деревню. Хочешь присоединиться? – предложил он.

– С удовольствием.

Я быстро собралась и вышла к нему на террасу. Когда мы уходили, остальные почти не обратили на нас внимания. Разве что попросили принести хлеба и розового вина.

Мы быстренько сделали все покупки и просто бродили по деревне: всплывали воспоминания о долгих часах, проведенных на этих мощенных булыжником улочках, я как-то странно себя чувствовала, но мне было хорошо. Девчонками мы приезжали сюда с мамой на все летние каникулы, папа проводил с нами всего три недели, Лурмарен стал своего рода ориентиром, точкой отсчета для всего учебного года. В какой момент я решила, что обойдусь без него? Как я могла отвернуться от этого места, от той радости жизни, которую оно воплощает? Марк зашел в несколько магазинчиков с товарами для оформления интерьера, потом терпеливо ждал меня, пока я рылась в дизайнерских украшениях Gris Piedra. Я собиралась позвать сюда девочек и сделать им подарки в благодарность за недавний многочасовой шопинг. Я уже знала, что куплю: серебряный браслет Алисе и серьги Жанне.

– Пойду выпью кофе. – Голова Марка, который в конце концов не выдержал ожидания, замаячила в приоткрытой двери.

– Подожди, я с тобой.

Я все бросила, пообещав вернуться сегодня во второй половине дня, и последовала за ним. Марк устроился на террасе «Кафе де л’Ормо», заказал нам обоим эспрессо и заметил:

– Как хорошо сидеть тут вдвоем, в тишине и покое.

– Ты прав… Я рада, что ты здесь, без тебя отпуск был бы совсем другим.

Он застыл.

– Что? В чем дело? – спросила я, увидев, как он напрягся.

Марк выдохнул воздух, и выражение его лица стало таким, как всегда.

– Ты заметила, как только что произнесла слово «отпуск», не упав в обморок?

Я рассмеялась:

– И правда. Так что у меня есть все шансы выиграть пари!

– Я в этом никогда не сомневался, – произнес он без тени иронии.

– Спасибо…

Официант прервал наш разговор. Марк положил сахар в чашку, размешал и свернул сигарету. Я выпила свой кофе и поглубже уселась в кресле, повернув лицо к солнцу и закрыв глаза. Я была совсем спокойной, умиротворенной, отдохнувшей; я сумела окончательно избавиться от терзавшего меня стресса. Удовлетворенно вздохнув, я снова подняла веки. Марк внимательно смотрел на меня, и я ему улыбнулась.

– Пора возвращаться, так будет лучше… – Он тряхнул головой.

– Почему?

– Твоя сестра снова будет паниковать оттого, что мы оба исчезли. – Он достал из кармана монетки и положил на стол.

К тому времени, когда мы вернулись, все уже давно расположились у бассейна, мужчины играли в карты, дети плескались в лягушатнике, а девчонки, как всегда, болтали. Спрятав вино в холодильник, я надела купальник и присоединилась к Жанне с Алисой. Не успела я и слова сказать, как Мариус потащил меня в воду, чтобы я с ним поплавала. Я радовалась его ежедневным успехам. Немного позже Адриан заявил, что пришел час «всеобщего аперитива в купальниках у бассейна». И действительно, был уже почти полдень! Я вышла из воды, пообещав племяннику продолжить «тренировку» сегодня днем. Среди взрослых разгорелась дискуссия об обеденном меню на тему «отбивные на косточке или шашлыки?». Марк и Адриан сражались за шашлыки.