Игнат промолчал.

— Они применят ментальное принуждение, — продолжил Алазан. — И хоть хаоситы в этом неумехи, сопротивляться такому противнику я не смогу. Я неизбежно выдам информацию о нашем уговоре и твоем ученичестве.

Спорить с очевидными вещами Игнат не мог. Сейчас он и сам задумался и неслабо обеспокоился — как же они все это скроют?

«Я был слишком безалаберным, возлагая это на Консула», — с досадой подумал хаосит.

— Так вот, способ есть, — продолжил Консул. — Я просто очищу свой разум от всех ненужных воспоминаний.

Слова упали в тишине, словно стотонные гири. Кедров медленно осознавал сказанное. Пришло понимание, что сегодня, прямо сейчас происходит их последний разговор. В следующий раз, когда Консул на него посмотрит, он будет видеть лишь ненавистного хаосита.

— Но еще есть несколько дней до операции, — неуверенно возразил Игнат. — Да и потом можно будет чуть отложить…

— Хозяин Перекрестка не идиот, Игнат, — ответил Консул. — Следующие дни я проведу в коме, чтобы разум не сохранил следов вмешательства. Только так наш уговор будет защищен. А после вашей финальной операции разрушение мира ускорится. Хаоситы надавят на тебя, желая ускорить сделку.

План Консула был прост и в какой-то мере даже гениален. Как скрыть заговор между ним и Проводником? Очень просто — Консул и сам не будет знать об этом плане в решающий момент!

— Но, — Игнат все же попробовал отсрочить момент. — А что, если они полезут в мою память? Я-то буду помнить обо всем.

— Теперь ты защищен достаточно, чтобы случайно не выдать себя, — покачал головой ксенос. — Ну, а если Хозяин Перекрестка полезет допрашивать тебя силой, то ситуация и так уже будет плачевной.

— Ты прав, — наконец, признал Игнат. Собравшись, он добавил: — Хорошо. Я готов начать.

Решение было принято. От Алазана повеяло привычной деловитостью, словно сейчас предстоял обычный урок.

— Сконцентрируйся на моем разуме. Сейчас я полностью сниму защиту, — начал давать инструкции он. — Запоминай внимательно. Делай, что я говорю, и запоминай. Едва ли в жизни ты еще найдешь наставника, готового отдать свой разум, как учебное пособие…

Детальное сканирование чужого разума на нужные воспоминания и удаление некоторых стало вершиной всего, что узнал Игнат. В процессе он понял, что сам еще не скоро сможет так филигранно повторить работу, но самое главное — он получил очередной вектор развития. Знания, данные Консулом, уже давали большую пользу.

Прошло более десяти часов кропотливой и упорной работы. Напоследок Игнат перехватил последний взгляд Консула, прежде чем тот ушел в кому. В нем были лишь непонимание и растерянность. Ксенос явно не осознавал происходящего и уже ничего не помнил. После этого он закрыл глаза.

Внезапно для себя Игнат ощутил тяжесть на душе. Да, они не стали друзьями за эти дни. Но общая цель и долгая совместная подготовка к достижению этой цели в чем-то сроднили двух адептов.

Вместе с информацией Игнат невольно видел отрезки жизни Консула. Как тот учился и постигал истину, боролся за жизнь, радовался, злился или горевал. Погружаясь в эпизоды его жизни, Игнат как будто становился их участником. Воспоминания невольно становились общими, как это бывает только с друзьями детства. А теперь он собственноручно стер себя из памяти Консула.

«Надо было хоть поблагодарить», — грустно усмехнулся Игнат.

Момент, когда Алазан перестал давать ему указания и начал погружаться в небытие, он упустил, а сейчас это было уже бессмысленно. Существо, которого он знал, больше не было. Игнат неожиданно обрел если и не друга, то хорошего товарища. Как это часто бывает, понимание пришло только после утраты.

В этот момент разум мужчины посетила какая-то смутная мысль. Но он был уже слишком измотан, чтобы над чем-то еще размышлять. Закрыв глаза, Игнат уснул здесь же, в безопасном закутке Кошмара.

* * *

Сон прошел муторно. Мужчину одолевали смутные видения. Куски памяти Алазана, коих он насмотрелся в достатке, переплелись с воспоминаниями Титана и казались просто каким-то бредом.

Проснулся хаосит резко. Дернувшись, он глубоко вздохнул, будто вынырнул из-под толщи воды. Встав, Игнат потянулся. Тело ощущалось разбитым и ни капли не отдохнувшим.

«Похоже, перенапряжение дало о себе знать», — подумал он.

Взгляд невольно упал на лежащего в своем углу Консула, освежая воспоминания. Игнат подошел и оценил свою работу. Жизнь в ксеносе едва теплилась, сознание было надежно подавлено.

— Счастливчик, — невесело усмехнулся Игнат, глядя в умиротворенное лицо Алазана. — Свалил все на меня и дрыхнешь. А мне теперь пахать и пахать.

Напряжение из-за предстоящих событий нарастало, словно снежный ком.

— Так что пора мне просыпаться, — произнес он. Взгляд хаосита упал на черный ком слизи, лежащий в углу. — И тебе тоже.

Наличие Венома было обязательным в штурме базы, а значит, пора было его будить.

Забрав симбионта, хаосит покинул пространственное убежище и оказался в своих покоях. Там он бросил Венома на кровать. Тут же на нее вспрыгнул Бамбик и уставился на бесчувственного «напарника».

— Да живой он, живой, — успокоил пса Игнат. — В смысле, мертвый, конечно, но не больше, чем обычно. Сейчас я его растолкаю.

Подойдя к симбионту, Игнат дал резкий ментальный импульс. Черная слизь дернулась, но гласу хозяина внимать не спешила. Мужчине пришлось еще несколько раз повторить, прежде чем Веном начал двигаться. Сначала вяло, потом активнее черные щупальца растягивались, будто разминаясь.

Внимательно наблюдающий за ним Игнат оценивал перемены. Он ощущал, будто черная слизь стала намного более плотной, чем раньше. Теперь Веном был тяжелее и мощнее.

«Ну, проверим, что покажет идентификация», — подумал Игнат, применяя навык.

Искажённый Хаосом, Веном (искусственно выведенное существо).

Уровень силы: 65 уровень

Дары и особенности:

Частица Титана (опасность!)

Нежизнь, Трансформирующаяся форма существования, Симбионт, Паразит

Способности:

поиск жизни, поглощение жизни, поглощение плоти, поглощение энергии, манипуляция собственной формой, захват и контроль над существами, Мета-щит, поддержка жизни носителя.

Статус: Пробуждение

— Неплохо, — присвистнул Игнат, оценивая уровень.

Осматривая остальные изменения, он отметил, что Веном оценивается и как симбионт, и как паразит. Помимо прочего появился «захват и контроль над существами» и Мета-щит. Последнее особенно заинтересовало Кедрова.

— Ну, давай опробуем тебя в деле, — сказал он.

Мужчина еще испытывал легкие опасения, что Веном после перерождения взбунтуется. Чтобы преодолеть их, был только один способ.

Отправив ментальный приказ, Игнат спокойно следил, как симбионт подполз к его ногам и начал взбираться по ним, обтекая все тело плотным покровом.

«Он определенно стал тяжелее», — подумал Игнат, оценивая вес.

Благо для тела сверхчеловека это не имело особого значения. Подождав, когда монстр облепит его сплошным черным покровом, Игнат посмотрел на себя в зеркало. Теперь под покровом симбионта мужчина выглядел более крупным и массивным, чем раньше. В остальном черный покров выглядел, как и всегда — словно провал во тьму.

«Ну, приступим, — подумал Игнат. — Давай-ка метащит»

Веном послушно выполнил приказ. Игнат мгновенно ощутил, как покров словно окаменел. В зеркале он увидел, что все тело снаружи покрылось шестигранными пластинками.

«Надо бы оценить прочность», — подумал он.

Однако навскидку он ощущал, что защита хороша. Были еще «захват и контроль над существами» и «поддержка жизни носителя», это также требовалось проверить, но пока возможности не было.

— Хорошо, — удовлетворенно кивнул Игнат. — Скройся.

В этот момент выяснился один недостаток. Из-за возросшей массивности Веном больше не мог полностью впитываться в одежду. Вместо этого он походил на плотный костюм из однородного черного материала, что тоже смотрелось неплохо.

— Пойдет, — решил хаосит. — Все равно на мне одежда вечно горит.

Теперь он был готов. Впереди ждала военная операция и сделка с Владыкой Перекрестка.

Глава 23

Игнат замер, структурируя воспоминания, полученные от Консула. Бережно раскладывая их по полочкам в своем разуме, он таким образом защищал «ценное имущество» от утраты.

За последние несколько дней Игнат закончил самое важное. Сейчас он лишь проверял, точно не завалялось ли какого-то кусочка памяти, который неизбежно рассеется, если не будет