А вскоре мне было суждено удивиться еще больше, потому что Кивиток пришел первым. Откровенно говоря, в душе я не очень верила в собственное пророчество. В следующем забеге пришел конь, на которого Норвежец возлагал особые надежды, а потом одна из моих любимых кобыл, Катерина К. Норвежец уже угадал три номера подряд! Сперва я собиралась поменьше обращать внимания на игру, а побольше на публику, потолкаться среди зрителей и у касс – вдруг подвернется что-то такое, что само собой снимет остроту моей проблемы, – но теперь я увлеклась не на шутку. Кивиток отнюдь не числился в фаворитах, так что выигрыш обещал быть солидным.

После пятого обычного забега и четвертого вифайфового Норвежец стал нервничать. Первым пришел главный фаворит, которого он включил в свой вифайф, и теперь у него набралось уже четыре попадания.

– После трех забегов в розыгрыше остался лишь пятьдесят один жетон. Есть шанс, что будут выплачивать за четверку. Пятый забег я, конечно, не выиграю.

В последнем вифайфовом забеге, то бишь шестом очередном, шел Фриц Рот, о котором я совсем позабыла. И сыграла на что-то другое. Норвежцу уже совсем не сиделось на месте. Я последовала за ним, и мы повисли на сетке. Последний вираж, лошади сбились в кучу, и вдруг от нее одна отделилась…

– Ouatre! – исступленно взвизгнул Норвежец. – Numéro quatre!!! Mais c'est impossible???[5]

Numero quatre был тот самый Фриц Рот!

В момент, когда лошади выходят на финишную прямую, павильон за спинами стенающей у сетки публики может хоть в тартарары провалиться – никто и не обернется. Но на вопль Норвежца несколько человек все-таки обернулись, скользнув по нему мутным, невменяемым взглядом. Среди них я вдруг заметила личность с характерным профилем и невольно подалась назад. Спрятавшись за Норвежца, я проводила этот профиль глазами, пока он не растворился в толпе.

Решилась я молниеносно. Уже на бегу поздравила Норвежца и припустила в ту сторону, где скрылся субъект со сломанным носом. Нагнала я его в тот момент, когда он прощался с каким-то тощим блондинчиком в очках. Блондинчик повернул к выходу, но я все-таки успела запомнить на всякий случай его внешность. Меченый же его собеседник, то бишь Петер Ольсен, свернул налево, к автостоянке.

Возможно, я бы и рискнула пойти за ним, к собственным глупостям мне не привыкать, но спасло то обстоятельство, что в последнем забеге участвовала Флоренс. Ну не могла же я не посмотреть на нее!

Норвежец сиял, как начищенный ботинок, да что там, вполне мог бы затмить собой солнце. На всех, какие только знал, языках он выражал мне пламенную благодарность за Кивитока. Приглашал на виски, на ужин и еще бог весть на что – я не очень хорошо его понимала, особенно когда он переходил на свой родной норвежский. Еще немного – и пал бы предо мною ниц.

– Чего вы хотите?! – вопил он с темпераментом отнюдь не скандинавским. – Все для вас сделаю! Все!

Из этого всего я бы с превеликим удовольствием предпочла двойное виски, если б не проклятый кофр. Увы, не для меня теперь самые невинные забавы!

По динамику объявили, что из всех вифайфовых жетонов с пятью попаданиями остался лишь один, и предложили его обладателю получить свои 70 тысяч выигрыша. Норвежец вернулся с кока-колой для меня и с кучей выигранных денег, к коей я отнеслась с живейшим интересом – никогда в жизни не доводилось видеть подобной суммы. В пересчете на злотые это же целых 700 тысяч, а самая большая сумма, которую мне посчастливилось держать в руках, составляла 210 тысяч – дело было на стройке в день выплаты рабочему классу получки. Норвежцу я даже не завидовала, считала, что он заслужил. Хороший парень, да и порядком продулся в этом сезоне…

В последнем забеге я сделала двойную ставку на Флоренс – исключительно из любви, никаких шансов у нее не было. Не годилась она для спринта в 1600 метров, ее коньком были длинные дистанции. Вдобавок участвовали рысаки с результатами и 18 с чем-то, и 19, a y Флоренс 20,4 секунды – наибольшее достижение.

Но не сыграть я не могла. Норвежец тоже считал, что Флоренс не справится, и, хоть отчасти разделял мою к ней слабость, все-таки поставил на что-то другое.

Лошади, взяв старт, пролетели мимо нас, сделали круг, потом на прямой вырвался вперед Флюкс Гарбо, но тут его обошла Флоренс, да еще как обошла! Играючи, без малейшего усилия, тенью скользнула мимо соперника и вылетела на финиш, обогнав его на полтора, нет, на два корпуса! Граф Петерсен победоносно вскинул руки и потряс поводьями…

Я безумствовала от восторга – пожалуй, даже больше, чем Норвежец после вифайфа. Флоренс побила свой рекорд, показала 18,8 секунды! Солнышко мое ясное, отрада моего сердца, победила в спринте!!!

Слегка придя в себя, я сообразила, что теперь придется стоять в очереди за положенными мне 38 кронами. Ну что ж, ради Флоренс можно и постоять!

Норвежец пошел ловить такси, а я, пристроившись в хвосте, успев остыть от бескорыстного своего восторга, грустно сравнивала наши выигрыши. Мне бы тоже не помешала такая сумма: семьдесят кусков в валюте, чем плохо? Купила бы себе другую машину и на обратном пути прокатилась по всей Европе. Красота!

Погруженная в сладкие грезы, я непроизвольно глядела в сторону кассы, выдающей только по вифайфам, которой сейчас, после выплаты единственного выигрыша, полагалось быть закрытой. А между тем она была открыта. Меня это никак не насторожило, я стояла, смотрела и разнеженно вспоминала триумф несравненной Флоренс, как вдруг к этой самой кассе подошел какой-то человек.

Сначала я рассеянно подумала, что где-то его уже видела, потом припомнила где, и сердце у меня дрогнуло. Ведь это он прощался с Петером Ольсеном! Худосочный блондин в очках подал что-то кассиру и сразу же получил деньги. Внешне все выглядело очень даже натурально, и, если бы я собственными глазами не убедилась, что единственный выигравший жетон принадлежал Норвежцу, а сам выигрыш уже спокойненько почивает у него в кармане, меня бы эта картина абсолютно не смутила. Но тут разнеженность мою как рукой сняло, от удивления даже дух перехватило.

Такого подарка судьба мне еще не подкидывала! Сама собой разрешилась мучившая меня проблема! И благодаря чему – благодаря успеху незадачливого Кивитока! Если бы Норвежцу не повезло аж пять попаданий, тогда платили бы за четыре, и к этой кассе ломилась бы толпа. Воистину Провидение ко мне милосердно!

Когда я получила наконец свои 38 крон, в голове у меня уже сочинилась чудненькая история. Петера Ольсена с его выдающимся носом я приметила еще в Варшаве, когда он гонялся за нами на синем «опеле». Потом заметила его на бегах, он разговаривал с худосочным блондином. На зрительную память я не жалуюсь и потому обращала на них внимание всякий раз, как они попадались мне на глаза. Худосочный блондин пошел получать деньги в кассу, которая выдает только за вифайфы, а поскольку я знала, что вифайф выиграл лишь Норвежец… ну и так далее. О Петере Ольсене с его выдающимся носом я разговаривала с одним своим знакомым, который утверждал, что видел его за доверительной беседой с неким лысым недомерком в шляпе. Лысого недомерка я знаю, его сына тоже, у него, кстати, есть магазин, так что можно предположить… Все остальное уже дело милиции, пусть себе проверяют мои предположения. Единственно, чем я рискую, так это показаться чересчур уж смекалистой.