один из них, тот, что больше был похож на рептилию, и сделал шаг вперёд. Причём сделал так, чтобы не заслонять собой нам дорогу, дорога осталась свободна, но мы остановились. Не остановиться было бы не просто невежливо, а опасно непонятностью ситуации. Вот не остановлюсь я и что тогда? Биться будем?

Эта же рептилия в человеческом облике подходить тоже не стала, между нами было метра три, но даже на этом расстоянии я с раздражением оценил, насколько он выше, мощнее и здоровее меня. Чёрная форма сидела на нём как влитая, нигде ничего не топорщилось и не выскакивало, погоны я разглядеть не смог, снизу вверх-то, а значки и шевроны на рукавах и груди просто не сумел понять. Олег вот что-то сообразил, с помощью новых умений, а я нет.

— Полицейское управление Надежды-главной, — представился второй, что был больше похож на собаку, и походил на древнеегипетского бога Анубиса, я его в учебнике по истории видел, такой же здоровый, чёрный, остромордый, остроухий и широкоплечий. — Рады приветствовать на нашей планете новых её жителей из Миров третьего круга. Надеемся, что вам здесь очень понравится, и вы воспримете нашу планету как свою новую родину. Уверены, вы найдёте здесь дело по душе и сумеете стать полезными членами общества, особенно вы, Александр Артемьев.

Слова были правильными, угроз никаких, тон ровный и доброжелательный, но, если бы меня встретил так где-нибудь в родном городе милицейский патруль, то я бы понял, что сейчас меня будут, скорее всего, бить и ногами и руками, как врага народа, без всякой жалости.

— А-а! — вдруг протянул Дима, — понял! У тебя же, Саня, индекс нулевой! А так бывает, когда его срезают за какие-нибудь сомнительные подвиги! Не-не-не! — тут он повернулся к полицейским, — не то! Он просто из таких диких, что его даже зарегистрировали в общей системе три или четыре дня назад, по прилёту! Посмотрите в своих базах данных! И второй тоже!

— Уже, — ответил Анубис, поворачиваясь к Олегу, — а вот вам, гражданин, почёт и уважение от всех нас! За месяц добиться таких результатов — это дорогого стоит! Так с какой, говорите, вы системы?

— Желаем сохранить инкогнито, — улыбаясь, ответил ему мой стрелок, — желаем начать жизнь с чистого листа! Желаем стать полезными членами общества!

— Воистину! — поддакнул и я, — всем сердцем!

— Похвальное желание! — ответил нам Анубис, а рептилоид просто кивнул, — правильное! Приносим извинения за проявленное любопытство и желаем приятно провести время. До свидания, граждане.

Мы попрощались, и дальше все пошли своей дорогой. Эти товарищи без слов и сомнений тут же залезли в свой флаер и улетели по делам, а мы остановились и уставились на Диму.

— Быстро они, — вздохнул тот, глядя на нас. — На выходе из кампуса перехватили, видимо. Ладно, слушайте сюда: все, кто не похож на человека, ни человеком, ни инопланетянином не является. Это, друзья мои, говоря вашим языком, роботы. Вам смысл этого слова понятен?

— Понятен, — ответил я, да и Олег кивнул тоже, — это механический человек. Нам даже фильм про них в училище показывали, «Гибель сенсации» называется, или «Робот Джима Рипль».

— В целом верно, — обрадовался Дима, — и концепция, значит, отторжения не вызывает. Только не механический, механика такое не потянет. Это искусственный интеллект на мобильной платформе, если говорить упрощённо. Вопросы?

— А почему вид такой? — неопределённо покрутил пальцами в воздухе Олег, — страхолюдный? Неужели нельзя было что-то поприятнее придумать?

— Во-первых, — Дима тронулся с места, и мы пошли за ним, — все мобильные носители искусственного интеллекта не похожи на людей даже издалека. Это закон. Во-вторых, облик и возможности соответствуют занимаемым должностям и выполняемым обязанностям. Видели, держиморды какие? С такими не забалуешь! А вот в магазинчиках или кафешках, там совсем другое. Или вот, заправщик, он порядок на стоянке поддерживает, мелкий ремонт делает, видите, плюшевый такой?

Мы повернулись и увидели третьего робота, он походил на чрезвычайно харизматичного, доброго и потешного медведя в потёртом комбинезоне, выглядевшего сейчас как герой мультфильма, причём занятого делом. И он действительно, в отличие от двух полицейских, вызывал только улыбку. Хотелось подойти, потрогать его, познакомиться, хлопнуть его легонько по спине, сделать ещё что-нибудь такое же, беззаботное и беззлобное.

— А вид у них разный потому, — продолжил Дима, — что мы, люди, имеем себе один выверт психики, гнездящийся в самой глубине мозга, в самых древних его отделах, и этот выверт заставляет нас испытывать доверие к покрытым мехом существам. А рептилиеподобные, насекомообразные или, не дай бог, паукообразные вызывают у нас внутреннее отторжение. Вот и используют этот выверт, так сказать, в быту на полную. Один полицейский, что на собаку больше похож, он в этой паре добрый. А второй, змеюка подколодная, он злой. Все это знают, но всё равно на всех это действует. Тут пяток лет назад один дикий нахрюкался в лоскуты, как это у них заведено, и давай дебоширить, так за ним такую страхолюдину отправили, что я сам чуть не обделался. Прикиньте, бронированная паучара размером с флаер, глаза красным горят, слюна капает, жвалы, хелицеры и что там ещё — всё на месте, всё присутствует! А, ещё и паутиной стреляет, только не из задницы, а из морды!

— Паутиной зачем? — спросил я, обалдев от представленной картины.

— Да чтоб стреножить дурака, — пожал плечами Дима, — причём без ущерба для его, дурака, здоровья. Мягко и плотно, как в пелёнки завернули. А то ведь он за нож хватался, столы переворачивал, сопланетникам своим морды бил, когда они его утихомирить пытались.

— М-да, — сначала обалдел не меньше моего, а потом заулыбался Олег, — не умеешь пить — не пей! Сам таких не люблю, просто терпеть не могу. Правильно его.

— Нам бы в Комсомольск парочку таких, — поделился с ними мечтой я, — паучар! Хотя б на годик, хотя б только по ночам чтоб ходили!

— Вот видите! — Дима обрадовался тому, что и эту концепцию мы, как он говорит, приняли. — У нас, чтобы вы знали, многое на этих искинах держится, но там по-минимуму, из необходимости и ещё доказать нужно, что без них тебе никак. А вот судебная система и полиция — вся из них, люди только в наблюдательном совете. Миссис Артанис как раз в таком и заседает.

—