Еще одним важным элементом прогноза были рассуждения о том, как именно денежные власти США будут перераспределять риски внутри банковской системы США. До недавнего времени «неприкасаемыми» в США были крупные банки Уолл-стрит. Напомним, что единственный за последние годы министр финансов США, который не был до этого руководителем банка «Голдман Сакс», О’Нил, был уволен с характеристикой: «за недостаточный учет в своей политике мнения финансовой элиты» (читай: банков Уолл-стрит). Однако в нашем прогнозе на 2008 год говорилось о том, что в условиях начинающегося кризиса не исключено, что акцент в политике США будет сделан на сохранение мелких и средних региональных банков, которые принципиально важны для сохранения стабильности американской финансовой системы. Именно это и произошло в прошедшем году: массовые банкротства крупнейших банков США с одновременным открытием «кредитного окна» ФРС для мелких и средних банков, гибель самой системы инвестиционных банков Уолл-стрит (которые, собственно, и были акционерами Федеральной резервной системы США) стали знаковыми событиями, продемонстрировавшими принципиальный слом всей финансовой модели, созданной в 1944 году в Бреттон-Вуде. Можно добавить и одно из последних интервью вот-вот вступающего на должность президента США Б. Обамы, в котором он требует радикального пересмотра всей системы финансовых регуляторов в США. Среди которых, как известно, видное место занимает Федеральная резервная система, независимостью которой так гордились либералы 90-х годов.

Дальнейшие рассуждения в прогнозе касались развития ситуации исходя из предположения, что в 2008 году кризис не войдет в острую стадию. Основания для таких расчетов были: и неготовность администрации Буша, и необходимость подготовить «антикризисную администрацию», и, главное, наличие ресурса для того, чтобы оттянуть начало острой стадии кризиса на 2009 год. Собственно, в прогнозе было написано, что отказ от такого сценария возможен только в двух вариантах. Первый: денежные власти США вообще не имеют никакой антикризисной стратегии, и развитие событий происходит, что называется, ситуативно. При этом любая неосознанная ошибка как раз и может стать причиной обвала. Второй: напротив, они, наконец, полностью осознали, что базовый «сценарий 1929 года», в рамках которого моделировались события еще в начале прошлого года, в текущей ситуации нереализуем, то есть кризис из-за структурных явления будет куда более сильным. А значит, его необходимо провести как можно быстрее (разумеется, качественно к нему подготовившись), чтобы минимизировать его последствия в производственной и управленческой инфраструктурах. Да и чисто политический фактор тут играет важную роль — чем быстрее произойдет падение, тем быстрее можно будет начать переход к росту.

Реальное развитие ситуации показало, что, скорее всего, у американской элиты нет ни понимания реальных причин кризиса, ни, соответственно, адекватного антикризисного сценария. Почему нет — это вопрос отдельный: то ли компетентность экспертов сильно «хромает», то ли произошел серьезный раскол элит, который не позволяет найти консенсус по выработке конструктивного подхода к проблеме. Во всяком случае, внешне не заметно, чтобы в США (да и во всем «западном» мире) появились официально признанные эксперты, которые были бы способны выйти за пределы монетаристских догм и понять реальный масштаб происходящих событий.

Но в любом случае, уже в самом начале президентской выборной гонки в США из нее выбыл самый компетентный антикризисный управляющий — Джулиани, а затем спор шел между ветераном холодной войны, самым старым в истории претендентом на место в Белом доме, Маккейном и «сладкой демократической парочкой» — Обамой и Х. Клинтон. Последняя явно представляла собой попытку «реинкарнации» администрации Клинтона со всеми ее клептократическими замашками, построенными на «неисчерпаемых» ресурсах разграбляемых остатков СССР. А вот Обама казался символом перемен, что и позволило ему выиграть предвыборную кампанию.

Но еще до этого в США началась острая стадия кризиса. «Ящик Пандоры», то есть прорыв инфляции в потребительский сектор, открылся в августе 2007 года, и к сентябрю года прошедшего инфляция достигла достаточно приличных значений — в промышленном секторе существенно выше 15 %, а в потребительском — около 10 %. В условиях кризиса доверия и активности ФРС и казначейства США по вложению в экономику как можно большего количества денег для борьбы с кризисом ликвидности такую ситуацию (при все возрастающей инфляции) можно было пытаться затянуть еще на какое-то время, но произошел, что называется, «несчастный случай».

Секретарь казначейства (министр финансов) США Г. Полсен решил поддержать республиканского кандидата Маккейна и использовал для этого два инструмента. Во-первых, он начал снижать мировую цену на нефть, которая росла все лето. Напомним, эта цена формируется на финансовом рынке нефтяных фьючерсов, который во многом контролирует инвестбанк «Голдман Сакс», который ранее возглавлял Полсен. Во-вторых, он начал поднимать курс доллара относительно других валют, для чего совершил турне по всему миру, предлагая главам центробанков разных стран покупать доллары (Россию, кстати, тоже посетил). Видимо, доводы Полсена оказались убедительными, мировые центробанки начали скупку доллара США, и тот стал расти. И, теоретически, такая комбинация позволила поднять рейтинг республиканской администрации среди избирателей, поскольку понижала цену бензина и уменьшала стоимость импортных товаров, китайских в первую очередь.

Реальность же, как это часто бывает, оказалась несколько иной. Вывод центробанками большого количества долларов с рынков и резкие колебания цен на ранее стабильно росший актив (нефтяные фьючерсы), которые испугали руководителей крупных фондов, в свою очередь заморозивших большое количество наличных долларов «до лучших времен», вызвали резкое обострение кризиса долларовой ликвидности. Основными его жертвами стали банки, особенно крупные, и домохозяйства. Последние в условиях инфляции были вынуждены резко сократить свой спрос, который уже нельзя было компенсировать все возрастающими кредитами, в частности из-за резко усложнившихся условий секьютеризации задолженности. И как следствие, кризис в США начал приобретать ярко выраженные дефляционные черты: с резким спадом спроса, последующим падением производства и цен производителей.

Отметим, что все исследования начала периода Великой депрессии, сделанные в рамках монетарной парадигмы, говорили о том, что этот кризис начался из-за ошибки ФРС, которая «необоснованно» ужесточила денежную политику. Сейчас ФРС денежную политику формально ослабляла (ставку опущена фактически до нуля), но острый кризис ликвидности, организованный Полсеном, наложившийся на и без того уже существующий кризис доверия на финансовых рынках, стал аналогом такого «ужесточения» денежной политики, поскольку доступность денег резко уменьшилась. Так что начало кризиса удивительно напоминает события тех лет.

Фактически сегодня можно уже смело говорить, что острую стадию кризиса, которая, как и в 1929–1933 годах, состоит в быстром падении совокупного спроса, остановить уже невозможно. Но если тогда реальный экономический кризис начался весной 1930 года, а минимум был достигнут уже через два года (во второй половине 1932 года), то сейчас кризис затянется на более долгий срок. И потому, что в его течение вмешиваются структурные проблемы (то есть накопленный в производственных и инфраструктурных предприятиях за почти три десятилетия избыточный спрос), и потому, что власти США из политических соображений, максимально оттягивают его продолжительность.