Это означает, что власти США в этом году будут сохранять достаточно высокий курс доллара, развивать программы точечной поддержки отраслей и предприятий, увеличивать дефицит бюджета, максимально поддерживать спрос за счет увеличения социальных программ и дотируемых кредитных программ. Все это будет сопровождаться активной риторикой о необходимости «на время» затянуть пояса, поскольку выход из кризиса начнется «не позднее» IV квартала этого года или I квартала следующего. Во внешней политике США будут прилагать максимальные усилия для того, чтобы сохранить status quo, хотя бы в части обеспечения свободной конвертации доллара во всех странах, где это будет возможно.

А вот в Европе все гораздо сложнее. Во-первых, потому, что Евросоюз и составляющие его страны существуют отдельно. Во-вторых, потому, что есть еще зона евро, которая управляется независимо. Наконец, в-третьих, потому, что в ЕС есть страны-экспортеры, и страны-импортеры. Теоретически, странам экспортерам, в первую очередь Германии, нужен слабый евро. Однако может оказаться, что в рамках усиления своих позиций в Европе Германию как раз вполне устроит усиление евро, поскольку другие страны ЕС будут испытывать куда большие трудности, и позиции Германии, прежде всего ее банков и компаний, будут существенно усиливаться. В таких условиях Германии выгодно держать свои компании, во всяком случае, часть из них, «белыми и пушистыми», чтобы никто не мог остановить их «победную поступь» по континенту. По этой причине есть серьезные основания считать, что Германия будет ресурсами государства вытаскивать часть компаний и банков, чтобы облегчить их экспансию на территорию Европы. А вот по отношению к «чужим» компаниям, в том числе не немецким и, быть может, не французским, Германия (читай: ЕС и Евроцентробанка) будет максимально жесткой, в том числе и для того, чтобы легче было брать их под контроль.

Отметим, что в наступившем году все большую роль в мировой экономике будут играть государства — в противовес транснациональным корпорациям, в частности банкам, которые диктовали условия предыдущие десятилетия.

Что касается Юго-Восточной Азии, то здесь все будет определяться главным обстоятельством: отношениями Японии, Китая и Южной Кореи. Если они договорятся о сотрудничестве и создании единой валюты, то доллар резко потеряет влияние в мире, и распад на валютные зоны произойдет практически мгновенно. В этом случае существует вероятность, что США объявят дефолт по доллару и перейдут на новую валюту («амеро»), хотя не исключено, что момент для такой трансформации уже упущен.

Если же договориться не удастся или будет принято решение отложить конкретные действия на какой-то срок (следующий год), то страны ЮВА будут максимально оттягивать момент принятия «резких» решений и играть, что называется, «вторым номером».

Завершая прогноз, должен сказать несколько слов о наиболее вероятном развитии событий с точки зрения макроэкономики. ВВП США, скорее всего, по итогам года упадет процентов на 10–12. Аналогично упадет в США и совокупный спрос. Падение это не будет устойчивым — во втором квартале может быть даже небольшой рост, если активность новой администрации по поддержке спроса будет достаточно высокой. Соответственно, к середине года доллар может припасть относительно других валют, а вот к осени должен начаться новый острый «приступ» кризиса. Велика вероятность, что к этому времени новое американское руководство будет активно создавать в мире очаги локальной напряженности, на которые можно будет списать внутренние проблемы.

Последние месяцы, прошедшие с предыдущего Обращения, мировой экономический кризис активно развивался. И хотя сам кризис активно продолжается, сегодня уже можно поговорить о первых уроках, которые он нам преподал.

Самым первым из них является отношение к кризису широкой экспертной общественности, как экономической, так и политической. Наиболее яркой демонстрацией этой оценки является саммит G20 в Вашингтоне 15 ноября 2008 года. К этому моменту острая часть кризиса уже началась, и по этой причине статус мероприятия можно было бы описать как консилиум у постели больной мировой экономики. Соответственно, было логично ожидать, что итоговый документ саммита начнется с диагноза — внятного описания того, почему начался кризис, каковы его движущие мотивы, каковы масштабы бедствия. А во второй части, в качестве выводов, внятно описать, какие меры могли бы ослабить влияние этих негативных тенденций, какие — усилить тенденции противоположные, и в конце объяснить, когда и как кризис должен закончиться, желательно с примерным описанием его последствий.

Но всего этого в итоговом документе нет. Вообще. Там есть констатация факта принятия некоторых мер (что-то вроде «больному было дано полтора килограмма таблеток») и обещания, что эти меры будут применяться и впредь (то есть больному будут давать еще больше таблеток). Ни описания, чем он болен, ни последствия применения таблеток, ни объяснений того, как они в принципе могут оказать позитивное влияние, в документе нет. И это отсутствие само по себе говорит больше, чем любой конкретный диагноз, который ведь может оказаться и неправильным!

Еще одно наблюдение: сроки окончания кризиса. Еще несколько месяцев назад речь шла о том, что он закончится к концу начавшегося, 2009 года. Уже на саммите АТЭС в Латинской Америке, состоявшемся буквально «по следам» упомянутого выше саммита в Вашингтоне, речь шла о том, что подъем начнется «не позднее, чем через два года», то есть к концу 2010 года. А сегодня видные чины новой американской администрации говорят уже о трех годах спада… Откуда рост пессимизма, понятно — развитие ситуации как-то не настраивает на оптимизм, но такое изменение оценки ситуации у лидеров мировой политики говорит о том, что у них действительно нет понимания, как и почему развивается кризис.

Да и закончившийся недавно форум в Давосе, где обсуждали ситуацию уже не политики, а бизнесмены, показал аналогичный результат — никакого объяснения причин кризиса его участники дать не смогли. Хотя с его начала уже прошло несколько месяцев, и тяжесть последствий свидетельствует о том, что ответ найти нужно как можно быстрее.

Урок второй помог нам осознать то, что мировая элита (точнее было бы сказать, финансовая элита) и не собирается искать решение по выходу из кризиса. И результаты последнего Давоса в этом смысле очень симптоматичны. Собственно, формулировка должна быть точнее. Не то чтобы мировая элита не хочет искать выхода, она просто ставит дополнительные условия, которые резко сужают возможности поиска. А именно: любой ценой сохранить существующую систему, тех ее функций, которые обеспечивают этой самой элите власть над миром и контроль над мировой финансово-экономической системой!

И сразу автоматически «вылетают» многочисленные решения, связанные, например, с возвратом (или построением — для тех стран, где их никогда не было) к социалистическим методам управления экономикой. Может быть, есть и другие «кусты» решений — но это уже, собственно, не актуально, поскольку эти идеи не принимаются в принципе.

Именно в связи с этим уроком связана удивительная ситуация, связанная с разработкой теорий настоящего кризиса. Дело в том, что теория-то существует! Более того, существует она уже почти 10 лет и в этом смысле достаточно «верифицирована»: достаточно много ее прогнозов уже сбылись. У нее имеется только один «недостаток»: из теории однозначно следует, что современную финансово-экономическую парадигму, модель, в рамках которой выросла и расцветала (до недавнего времени) современная мировая элита, сохранить невозможно! И по этой причине, несмотря на демонстративные попытки найти причины кризиса, упомянутую выше теорию на всех крупных форумах даже не обсуждают.