улыбкой. Но с другой стороны от него стул пустой! И больше свободных мест нет!

Внезапно Айдаров поднимается, оборвав Олесю на полуслове, берет за спинку свободный стул и отодвигает. А затем поднимает на меня глаза.

И у меня с оглушительным треском коротит вся система защиты.

Он всегда так делал, когда мы шли куда-то вместе. А ходили мы часто, Рустам Айдаров любил выгулять свое послушное домашнее приложение.

Вот так же выдвигал стул, ждал, пока я сяду и пододвигал ближе к столу. Обязательно наклонялся и целовал в шею. Или в висок. Или в макушку.

И дома он так делал, хотя нас никто не видел. Конечно, если мы не ели, сидя в обнимку на диване. Но это больше относилось к первому году совместной жизни.

Я избегаю смотреть ему в глаза. Бормочу бестолковые слова благодарности и так трясусь, что намертво вцепляюсь в стол. Вот будет цирк, если я сяду мимо стула!

Но Айдаров с безукоризненной сдержанностью дожидается пока я усядусь, подвигает меня ближе к столу и садится рядом.

Я называла пыткой пять часов переговоров, когда вынуждена была смотреть на него по диагонали через всю длину стола?

Нет. Я просто не понимала, что такое настоящая пытка. Это когда мужское бедро, обтянутое дорогой костюмной тканью, находится в нескольких сантиметрах от моего. И кажется, что там уже выжженная дыра, потому что я даже на расстоянии чувствую его тепло. А когда мы с Рустамом случайно касаемся локтями, готова поклясться, что вижу струящийся над столом дымок.

***

— Вы ничего не едите, София, — слышу возле уха хриплый голос и чуть не роняю из рук нож. Только сейчас понимаю, что передо мной стоит нетронутая тарелка с салатом, а я бездумно перемешиваю игольчатые листья с заправкой из пармезана.

— Да, сегодня Сонечка что-то без аппетита, — с видимым сочувствием поддерживает его Глеб Дмитриевич. Как будто я каждый день на его глазах съедаю не меньше ведра.

— Вам не нравится салат? Заказать что-то другое? Может, креветки? — спрашивает Айдаров. У меня немеют кончики пальцев.

Раньше я обожала креветки, а во время беременности так их объелась, что до сих пор не могу выносить даже одного их вида. Но зачем бывший муж демонстрирует такое внимание? Какое ему вообще дело до моей тарелки?

— Оставьте мою сотрудницу в покое, Рустам Усманович, — вмешивается Славина, — лучше поделитесь вашими планами на завтра. Вы завтра еще будете в городе?

— Да, я хотел бы осмотреть помещения, где вы планируете установить оборудование, — отвечает Рустам, а я через силу начинаю жевать свои салатные листья.

Аппетита ноль. Вкуса не чувствую вообще, хотя этот салат я люблю. Но лучше глотать безвкусную еду, чем привлекать внимание бывшего мужа.

К счастью, разговор вновь перетекает в нужное русло совместного бизнеса. Но у меня появляется новая проблема. Ноги Айдарова. Как минимум одна из них, левая.

Почему-то она все время оказывается под столом возле моей. Брючная ткань цепляет мои щиколотки, и я вздрагиваю будто через меня пропускают электрический ток. Отодвигаю ногу как можно дальше, но я и так уже рискую выставить их прямо в проход.

— Перебирайтесь к нам, Рустам Усманович, — тем временем Олеся заливается соловьем, — ну в самом деле, туда-сюда мотаться вам будет накладно. А у нас хорошо. И цены на квартиры не то что в столице.

— Олеся права, — поддерживает ее Каменецкий, — в любом случае в первое время ваше присутствие будет более чем желательно.

— Семью тоже перевозите, — не унимается Славина, и я чуть не давлюсь салатом. — Жену, ребенка.

— Я не женат, — отвечает Рустам, при этом поворачивается и смотрит на меня. Локон, выбившийся из прически, падает на лицо, и мне страшно, что сейчас он вспыхнет как фитиль, так горят мои щеки.

Почему я так реагирую? Мне должно быть совсем, полностью, абсолютно наплевать, женат Рустам или нет.

— Правда? — Олеська даже не пытается скрыть торжествующие нотки. — А я слышала…

— У меня есть сын, — опережает ее Айдаров, — но он живет со своей матерью. А я разведен.

Я пытаюсь успокоить сердце, скачущее по грудной клетке как теннисный мячик. Айдаров не стал уточнять, что развелся он совсем с другой женой, не с матерью его сына. Со мной.

Или они были женаты и развелись?

Боже, зачем я вообще об этом думаю. Мне же все равно.

Все равно. Все равно. Все равно.

Все равно, что Рустам не женат на Лизе. Все равно, что они вместе не засыпают и не просыпаются. Что она не готовит ему завтраки, а он не вламывается к ней в ванную, когда Лиза собирается принять душ.

Что мне дает это знание? Это что-то для меня меняет? Ничего. Абсолютно.

К тому же, что мешает Рустаму периодически спать с Лизой? Тоже ничего.

Я так старательно дистанцировалась от всего, что касалось моего бывшего мужа и его новой семьи. Или любовниц. Ведь я все это могла при желании узнать у Демида. Достаточно было набрать его номер.

Нет, мы не стали с Ольшанским задушевными подружками, но уверена, что молчать бы он не стал. Я специально держалась, потому что ни меня, ни дочери это все не касается.

— Только не говорите, что вы не в отношениях, — всплескивает руками Славина, — мы же вас просто не выпустим из города!

Мне не видно лица Рустама, но