Вера замолчала, уставившись в окно. Между нами повисла неловкая пауза.

- Знаете, я ведь тоже его любила когда-то. Оправдывала. - внезапно сказала она. - Представляете, я списывала все его странности на неординарность творческой личности! - она горько усмехнулась. - Он вас заставляет делать вещи, которые вам не хочется делать? Переступать через себя? Всё во благо некой высшей цели?

Я поёжилась и промолчала. Мне было неприятно осознавать, что в словах Веры была доля правды. Последние три месяца я только и делала, что переступала через себя, выпрыгивала из штанов, чтобы угодить его странным, не всегда адекватным требованиям.

- Самое ужасное, что это для него всего лишь эксперимент! - продолжала Вера.

Невольно я взглянула на неё и увидела, что её глаза полны слёз.

- Отношения для него - эксперимент. - сбивчиво продолжала она. - Ему забавно наблюдать, на что женщины готовы ради него, ради любви. На самом деле Кириллу всё это не надо. Он просто использует нас как подопытных крыс и выбрасывает, когда мы перестаём его забавлять.

Я не могла поверить в её слова и просто продолжала молча сидеть с неистово колотящимся сердцем.

Незаметно мы подъехали к моему дому. Я попыталась открыть дверь, но Вера её заблокировала.

- Выпустите меня! - я продолжала упрямо дёргать ручку, не в силах больше слушать её.

- Прочитайте его романы. В них вся его жизнь. Слово в слово. Это не вымысел, не фантазия автора. Его книги так хороши, потому что в них описана исключительно правда. Последний роман, «Ревность», - о наших с ним отношениях. - Вера уже не могла сдерживать слёзы, и я с ужасом видела, как сильно начала дрожать её нижняя губа.

О, Боже! Неужели Кирилл и правда принёс этой красивой женщине столько страданий?

- Понимаете, - всхлипывая, продолжала она, - он заставил меня сделать всё это. Я не знаю, как так вышло. – я видела, что моя собеседница пытается держать себя в руках из последних сил. Она дрожала всем телом. - Я была будто в трансе рядом с ним, сама не своя.

От её слов я будто приросла к креслу. Не могла пошевелиться. Я ведь и сама всю последнюю неделю испытывала нечто похожее на гипноз рядом с Кириллом!

- Он... - она подавила нервный всхлип, - Он заставлял меня спать с другими мужчинами. И не ради себя, как я тогда думала, не потому что у него такие извращённые вкусы. Я бы могла это принять. Он это делал ради долбанного вдохновения! Он меня использовал ради вдохновения! - она сорвалась на крик.

Через пару минут Вера утёрла лицо рукавом и бесцветно произнесла:

- После этого он подробно описал всё в романе. Использовал моё настоящее имя, и теперь все знают. Мои друзья и коллеги перешёптываются за моей спиной. Мои родители... - Она сделала несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться.

- Понимаете, Кира, у меня ничего не осталось. Я на работе беру всё время ночные смены, чтобы с коллегами не пересекаться. - Вера затравленно посмотрела на меня. - Я бы убила его, если бы могла. Но я не могла. Поэтому я была обязана, просто обязана предупредить его следующую жертву.

Внезапно я вспомнила странные телефонные звонки. Неужели это она пыталась поговорить со мной?

- Это вы мне звонили? - Ошеломленно спросила я.

Вера немного смутилась, опустила взгляд и тихо произнесла:

- Да... я... - она пыталась подобрать слова, но я перебила её.

- Я не верю вам! Вы преувеличиваете!

Да эта женщина просто ненормальная! Я не находила слов и начала задыхаться от негодования. Нет! Нет! Нет! Всё это не может быть правдой!

- Просто прочитайте романы. - Вера взяла себя в руки и продолжала уже более спокойно. - Вы сами всё поймёте.

Она разблокировала замок дверей. И тихо сказала:

- Он и про вас написал уже.

- Что? Почему вы так думаете? - Теперь уже меня начала бить дрожь.

- Я слишком хорошо его знаю. - Слегка высокомерно заявила Вера. - Я видела, с какой одержимостью он на вас смотрел тогда в больнице. Но вы должны убедиться сами. У него всегда только один экземпляр рукописи. Я знаю, где он хранит её.

Она открыла сумочку и порылась в ней. Потом протянула мне визитку.

- Возьмите. Позвоните, когда прочитаете.

- Я не позвоню. - Я сжала визитку в руке - До свидания!

Я выскочила из машины и, не чувствуя под собой ног, побежала домой. Бежала так быстро, будто за мной по пятам следует вся стая адских гончих. С колотящимся сердцем я ворвалась в свою квартиру, не глядя захлопнула дверь и подбежала к столу. Трясущимися руками достала фирменный пакет книжного магазина, открыла его и вытащила содержимое. Сегодня я не поеду в университет. Я никуда не поеду.

Давно не чувствовал себя таким живым. Даже привычная пробка на Кутузовском проспекте не раздражала. Мне хотелось поскорее покончить со всеми делами, вернуться домой, схватить в охапку мою девочку и отнести её в спальню. Странная новая привязанность к этой упрямой девчонке немного тревожила меня. Я не знал, как долго смогу скрывать от неё другую, более тёмную сторону своей личности. Последние несколько дней я пытался отогнать от себя эти опасные мысли и просто наслаждался моментом.

Её искренность, её живая заинтересованность во мне просто опьяняли. Я чувствовал всю глубину чувств моей девочки и не мог не поддаться этим новым захватывающим ощущениям. Никогда прежде я не разрешал никому так глубоко проникнуть к себе в душу. Сначала меня настолько пугала наша связь, что я пытался отгородиться от неё привычным равнодушием. Но притяжение моей Луны, моей спутницы, было настолько сильным, что в этой схватке я потерпел поражение.

Неожиданно её тёплые прикосновения к моему холодному сердцу смогли растопить лёд. Она была моим тёплым весенним солнышком, которое наполняло своим ярким светом вековую пустоту в моей замёрзшей душе. Подобно глубокой холодной реке в апреле, я внезапно почувствовал, как тронулся лёд. Холодная корка на моём сердце становилась всё тоньше и тоньше. Я пытался обезопасить себя, продолжать контролировать ситуацию, но теперь, когда я, видя её готовность идти за мной, я доверился ей, и мои переживания стали растворяться.

Если бы кто-то сказал мне три месяца назад, что я найду родственную душу в этой неопытной и наивной девчонке, я бы рассмеялся этому человеку в лицо. Однако теперь я уже не представлял себе жизни без моей музы.

Пока я размышлял о том, буду обучать Киру ремеслу писателя в Европе, зазвонил телефон. Это была Алина. Я закатил глаза. Последнее время мы с Алиной не всегда находили общий язык. Она взбесилась от новости о том, что я не намереваюсь вернуться в Москву к первому сентября, чтобы, как примерный мальчик, пойти на новую работу в университет. Но мне было плевать на её мнение, о чём я не преминул ей сообщить. Мы послали друг друга ко всем чертям, и, вроде бы, конфликт был исчерпан.