Штабс-капитан протягивает мне удостоверение, и едва мои пальцы касаются края бумаги, как он резко отпускает его и буквально рвется в кабину. Экий нервный. Из кузова мне машет рукой Модест Чернов. Вот туда и полезу. Незачем смущать начальство своим штатским видом. Сейчас с Модестом поболтаю. Может, он знает, куда нас повезут и за каким демоном.

Модест не знал. Его тоже, как и меня, выдернули внезапно. Эх, а еще и медиум. Я даже съехидничал, посоветовав ему впасть в транс и узнать, что там впереди и кто виноват, чтобы мы ехали прямо к виноватому и его скрутили. Модест обиженно глянул на меня, но дулся недолго. Он отчего-то переживает, что его Дар такой вот специфический. Хотя он не чистый медиум и способен управлять Силой. Правда, с ограничениями.

Вообще все это похоже на какую-то операцию, куда подгребли всех, кто был под рукой. Группа у нас больно сбродная — штабс-капитан явно маг огня, я больше целитель, Модест — больше медиум. Специальная группа такого состава как-то непонятно для чего собрана, если не подумать про вариант, что спешно собрали несколько групп, в одну из которых свели двух резервистов и одного действующего офицера. Судя по составу — она явно подстраховочная. Это меня и радует.

Этими соображениями я поделился с Модестом. Он человек нервный, ему нужно успокоиться.

Модест решил, что этого недостаточно для успокоения, и полез во внутренний карман за фляжкой. Предложил мне, но я отказался. Как вообще не хочу, так и ситуационно, ибо и начальство дразнить нечего, и дело может предстоять.

Коллега был этому только рад. Хлебнул пару раз, зажмурился от удовольствия и малость расслабился. А коньяку еще рано всосаться — э, видимо, Модест привык расслабляться глоточком армирского, а это нехорошо пахнет. Так и сопьется. Мама его в прошлом году померла, а на Ольге Сергеевне он все никак не женится. Некому его угнетать в этом смысле. Ладно, потом с ним поговорю про это дело.

Пока я ему сказал, чтобы больше не прихлебывал, а то нас может и срочная работа ждать. Поди пойми, как для нее лучше быть — трезвому или поддатому. Модест послушно спрятал фляжку.

А едем-то на север. Неужто к эльфам в гости? Но Модесту этого говорить не буду, нечего беднягу нервировать.

Что-то мне не болтается, займусь лучше разными проверками, что есть, а чего нет.

В револьверном барабане обычные патроны. Может, сменить их на специальные? Так и сделаю. Запас патронов: обычных двадцать четыре к пистолету в трех магазинах, и к револьверу десять в двух обоймах. И специальных тоже десять. Нож только складной, для бытовых надобностей, есть еще и осиновый кол. Карабина не брал, ибо вводная такая. Впрочем, нам каждому приданы по два спецназовца. Вот они и будут вместо карабина.

Амулетов три — основной, согревательный и купленный взамен того, что сгинул в пещере, — поглощающий проклятия. Что сообразил, то и взял.

Кольчуга тоже взята. В чемоданчике тревожный набор всяких вещей на трое суток и по наитию взятый готовый паек. Кормить-то нас должны, но вдруг не выйдет так хорошо и сразу…

Второй элемент багажа — отремонтированный разгрузочный жилет. В нем лежат разные мелкие походные надобности и еще один паек в заспинной сумке. Только фляга водой не залита, но это уже где-нибудь дальше надо сделать. Думаю, что всего этого хватит, если предчувствия меня не обманут и мы будем не на почетных местах в борьбе со Злом.

Модест виновато попросил поделиться патронами. Он в спешке не взял запасных, и теперь у него только один магазин, который в пистолете. Протянул ему запасной магазин. Модест поблагодарил и спрятал его в кармашек кобуры. Мы периодически беседовали, периодически замолкали, разглядывая дорогу и окрестности, ибо заняться было нечем. А неизвестность, которая нас ожидала, как-то мешала предаваться беззаботной болтовне. Когда тебя просто вывозят на сборы и ты ничего нештатного не ожидаешь — совсем другое дело. А когда ожидаешь чего-то непонятного, тебе не до болтовни. В дороге было холодно из-за ветра, хотелось пить. Но машины все рвались вперед, без всяких остановок. Модест вновь приложился, предложил мне, а я опять отказался. Пить только сильнее захочется, а самого коньяка я не хочу. От холода пить на холоде тоже нерационально. И что за укус в нежное место гонит нашего штабс-капитана вперед? Ладно, скоро стемнеет, надо будет искать ночлег, вот тогда и попробуем из Тюленева что-то вытянуть. Тем более что и есть уже хотеться начинает. Обеда у меня, считай, не было, только два наскоро съеденных бутерброда. На ходу ел, но хорошо, что бутерброды были с окороком, — плотно улеглись. Галет-то пожевать и сейчас можно было, но пить еще больше захочется. Ладно, пока продолжаем терпеть и нос отворачиваем от запаха табака от курящих ребят в черном. Интересно, в Березняках остановимся или нас ждет какой-то лагерь? Коль мы только в обед подорвались с места, то дальше Березняков нам особо не проехать — темно станет. Так что если нам на Вирац — надо делать привал, а завтра дальше тащиться. Нет, Вирац в три дня не уместится. Значит, где-то не так далеко от Березняков чем-то займемся. То есть доедем за завтрашнее утро до места. Чтобы было время на работу. Этими размышлениями я с Модестом поделился с педагогическими целями, чем ему поднял настроение. Уже начинало смеркаться, когда мы подъехали к Березнякам, Тюленев остановил машину и, став на колесо, вполголоса заявил, что мы сейчас в селе остановимся, заночуем на постоялом дворе, а утром проедем в нужное место. Но официально мы едем в Вирац, поэтому можем рассказывать все, что нам взбредет в голову, про поиск мятежников-сипаев, сбежавших в Вирац и там затаившихся. Ужин нам полагается, горячительного не брать под страхом немедленной мучительной смерти. На ночь поставить магическое прикрытие, в том числе и от подслушивания, ибо здесь, в этом селе, какая-то неприятная история была с превращением местного жителя в демона и трупами. И еще раз — не болтать по поводу того, что реально делать будем! На сем краткий инструктаж закончился, и Тюленев пошел повторять его ко второй машине. Начальник вернулся, влез в кабину, и мы подъехали к воротам в деревню. В этой деревне я раза два останавливался на ночевку. Или три?

А не суть. Деревня как деревня, сплошные трактиры да постоялые дворы. Что еще может быть в деревне, которая вдоль тракта расположена? Только еще автомастерская. Штабс-капитан вышел, провел переговоры с ополченцами, помахал перед ними бумагой из планшета. Бумага даже издалека Силой пышет, ей-ей это княжеский ордер на арест. Ага. Ополченцы нехотя ворота растворили и нашу колонну внутрь пропустили в постоялый двор «Распутье» не то еще как-то так. Сбросили вещички в комнатах и пошли ужинать. Памятуя про пропущенный обед, я заказал побольше и героически съел все. После чего наполнил флягу морсом — пригодится на правое дело. В зале трактира народу хватало, но никто к нам с вопросами не приставал, куда мы и зачем. Ладно, поели, а теперь по комнатам. Заняли мы три комнаты на верхнем этаже, а обоим шоферам сняли комнату внизу. Им лучше всех пришлось, а остальные по трое разместились. Мы с Модестом оккупировали кровать, а для солдатика нашлась у хозяина лавка и тюфячок с бельем. Собственно, наличная мебель и эта лавочка заняли все свободное в комнате место. Не дай боги пожар — позастреваем в дверях. За окном было уже совсем темно. Надо ложиться спать — что еще в деревне делать? Это дома можно с Левчиком поиграть, книги почитать, радио послушать, по телефону со знакомыми пообщаться… А что тут-то делать? Ложиться так рано для меня непривычно, но заняться абсолютно нечем. А книжки я с собой никакой не взял. Поставили сигналку на двери и окно. Защиту от подслушивания устанавливать поленились и стали укладываться. Я опять съехидничал в адрес Модеста, предложив ему прочесть известный стишок: «Ложусь на новом месте — приснись жених невесте». Модест недавно прикладывался и оттого не надулся. Часы-будильник я с собой не брал — пусть нас будит командир. На удивление заснул я быстро. Видимо, дорога все-таки утомила.