Она остановилась и многозначительно посмотрела на его руку.

– Что-то мы немного разозлились?

Лука немедленно ослабил хватку, но не отпустил ее. Он просто молча стоял.

– Что? – потребовала она ответа, мгновенно развернувшись к нему лицом. Если он так хочет честности, пусть покажет ей свое лицо, чтобы она могла понять, что он чувствует.

– Не спи с Дэмиеном.

Она ахнула.

Торн не могла поверить своим ушам. Не потому, что никогда не слышала такого раньше, а как раз наоборот. Из уст мужчин, которые имели к ней мимолетную симпатию и просили ее не спать с их другом, братом или господином. И все потому, что она жила в борделе. Они ни разу не спросили ее, что она забыла в таком месте. Просто делали вывод, что она шлюха.

К глазам подступили слезы.

– Ты… как ты мог такое сказать? – прошептала Торн, выдергивая свою руку из его хватки. Глухой смешок сорвался с ее губ, а по щеке скатилась слеза. – Я не знаю, почему ожидала от тебя чего-то другого… Не могу поверить, что я… Только то, что я выросла в борделе, не значит, что не смогу удержать на себе юбку при виде мужчины. Ты сидишь здесь, в своем замке, со всем его великолепием и богатством, имеешь возможность жить в роскошном уединении, скрываясь под капюшоном, и ты смеешь судить меня?

В этот момент Торн была даже рада, что не могла видеть лицо Луки. Ей не хотелось смотреть на его тяжелый взгляд, в котором ясно говорилось, что он принял ее не за ту, кем она являлась.

Но что в этом плохого? Иден работала проституткой, у нее попросту не было выбора.

Нет, выбор был всегда.

Она вырвалась и, расплакавшись, убежала в свою комнату. Почему она стыдилась рода деятельности своей сестры? Ведь Иден такую жизнь не выбирала. Почему Лука осуждал их в мире, где женщины вынуждены подчиняться мужчинам?

И все же Торн по-прежнему ненавидела свое происхождение. Она ненавидела бордель. Ненавидела своего отца за то, что он умер и оставил ее там, хотя в своей смерти он не виноват.

Но больше всего Торн ненавидела Луку за то, что он посмел подумать, будто она может спать с мужчинами за деньги. И это после месяца их тесного общения.

Глава тридцать первая

Лука

Лука стоял перед дверью ее комнаты и смотрел на разделяющую их деревяшку.

Он все испортил и довел ее до слез.

Его сердце сжалось, когда она всхлипнула. Лука прислонился головой к двери и закрыл глаза от стыда. Почему он это сказал?

Ты знаешь почему.

Он стиснул зубы. Головой Лука понимал, что у него нет никаких прав на нее, но когда она ворвалась в комнату и сосредоточила все свое обаяние на Дэмиене, у него затуманилось зрение. Он держал себя в руках так долго, как только мог, но наблюдать за тем, как она лебезит перед другим мужчиной, – невыносимая пытка. Дэмиен все знал. Этот любитель камушков очаровал Торн.

Торн больше не рыдала, а только хлюпала носом, и, услышав эти звуки, он почувствовал себя выпотрошенным. Ему хотелось просто войти в комнату, заключить ее в объятия и извиниться. Но такого произойти просто не могло. Лука знал, что если обнимет ее хотя бы раз, то никогда больше не сможет отпустить.

Вздохнув, он оттолкнулся от двери и попятился. Облокотившись спиной о стену, Лука соскользнул на пол.

Завтра он все исправит.

А сегодня будет охранять ее дверь и тонуть в чувстве вины за причиненную ей боль.

Глава тридцать вторая

Торн

На следующий день Торн избегала Луки, как переносчика чертовой чумы, свирепствующей в деревнях рядом с лесом. Она провела рукой по ароматным листьям мяты, стараясь отвлечься от ссоры с Лукой. Сейчас собственная вспышка гнева казалась ей ребяческой, хоть и справедливой. Лука оказался идиотом.

Она заставила себя сосредоточиться на более интересных вещах. Таких, как Дэмиен.

Торн посмотрела на за́мок. Оборотень не отрицал своей принадлежности к Темному двору. Возможно, сегодня он будет готов рассказать подробности. Нужно подстроить с ним встречу. Вот только Дэмиен нигде не появлялся, что казалось подозрительным.

Что подумает Лука, если узнает, что ты ищешь Оборотня?

– Это неважно, – проворчала она, бесцельно сорвав розмарин, растущий у ног. Она провела последний час или около того в саду среди трав, пытаясь успокоить нервы и вспыльчивое поведение.

Не особо помогло.

Злость с прошлой ночи все еще не прошла. Возросший интерес Дэмиена к ней вывел его из себя, но разве она виновата? Почему именно ей досталось? Он вел себя так, словно имел право диктовать ей, что делать с ее же телом.

Взбешенная Торн резко вскочила на ноги.

– Он не мой хозяин!

– Может, так и есть, но ты все равно его расстроила. Тебе следует быть осторожнее с тем, что говоришь, сладкая.

Она резко развернулась и встретилась лицом к лицу с Дэмиеном. Чешуйчатая кожа мужчины мерцала под лучами солнца. Он улыбался, выставив напоказ острые зубы.

Торн нахмурилась и уперла перепачканные грязью руки в бока.

– С какой стати? Он, можно сказать, прямо назвал меня шлюхой. Именно он все и начал.

– Не думаю, что Лука на самом деле так думает. – Дэмиен задумчиво посмотрел на нее. – И мне кажется, что ты это понимаешь.

Что за чушь! Кем он себя возомнил?

– Ты меня почти не знаешь, чтобы делать такой вывод.

Оборотень никак не отреагировал на эти слова. Вместо этого он посмотрел вверх на прозрачный свод пещеры и сказал:

– Вчера ты упомянула Темный двор. Почему?

Торн засомневалась. Смена темы сбивала с толку. Если сказать Дэмиену слишком много, он может передать все Луке, и тогда ее положение значительно ухудшится.

Стряхнув розмарин с передника, она осторожно произнесла:

– Я познакомилась с девушкой из Гончих несколько месяцев назад. Она проезжала через мою деревню. Ты ее знаешь?

Дэмиен повернул в ее сторону голову, но отвел взгляд.

Кажется, он заинтересовался.

– И почему же ты заговорила о ней? – спросил зеленоволосый мужчина, подавшись вперед так же, как и вечером накануне. В отличие от Луки, Дэмиен явно не стеснялся проявлять свою заинтересованность в людях.

Торн улыбнулась.

– Значит, ты все-таки знаком с ней.

– Я ничего подобного не сказал.

– Но и не отрицал.

– Ты права. – Дэмиен издал тихий смешок. – Хорошо, я заглотил наживку. Мое любопытство взяло надо мной верх. К чему ты клонишь?