— Тот, с кем я сейчас говорил, не масаи. Здесь проходит граница между нами и самбуру, нашими младшими братьями. Он наполовину самбуру. Они говорят на маа, но не так, как мы, а вот так.

Лойкот закатил глаза и загоготал дико, как полоумный ишак. Смешным это показалось только Маниоро, который двинулся враскачку по кругу, хлопая себя по щекам и ухая в подражание недоумкам-самбуру.

— Ладно, клоуны, позабавились, и хватит. А теперь скажите, что сообщил этот самбуру.

Отдуваясь и икая от радости, Лойкот заговорил:

— Осел-самбуру говорит, что прошлым вечером, когда гнали скот в маньяту, они видели трех больших слонов. Говорит, что у каждого здоровенные белые зубы.

— Куда шли слоны? — спросил Леон.

— Шли по долине, в нашу сторону. — Леон быстро перевел ответ Кермиту, заметив, как вспыхнули у американца глаза. — Если бы ты подстрелил вчера куду, сегодня никаких шансов у нас бы не было.

— Ты прав, и мне остается лишь покаяться стыдливо. Обещаю в будущем всегда слушать, что говорит Тот-кому-ведомо-все, — ухмыльнулся Кермит.

— Иди к черту, Рузвельт! Сейчас я отправлю Маниоро и Лойкота вниз, в долину. Пусть проверят, не прошли ли слоны ночью. Впрочем, сейчас новолуние, и я сильно сомневаюсь, что они идут в темноте. Держу пари, они отсыпались.

Приятели сели и с минуту смотрели вслед проводникам, которые, спустившись по склону, исчезли за деревьями в котловине долины.

— Пока что мы следовали совету Лусимы насчет черных дроздов на рассвете. А что там у нее дальше? — спросил вдруг Кермит.

— Она говорила об охотнике, ждущем на вершине холма. Мы сейчас как раз на холме. Посмотрим.

Как только огненно-красный лик солнца выглянул из-за горизонта, Леон снял с плеча бинокль и, устроившись поудобнее под деревом, навел окуляры на долину. Примерно через час он увидел поднимающихся по склону Маниоро и Лойкота. Масаи шли неспешно, переговариваясь на ходу. Он опустил бинокль.

— Они не торопятся, значит, следов не нашли. Слоны здесь не проходили. По крайней мере пока.

Поднявшись на вершину, Маниоро и Лойкот подошли ближе и опустились на корточки. В ответ на вопросительный взгляд Маниоро покачал головой:

— Хапана. Ничего.

Достав мешочек с нюхательным табаком, он сначала угостил Лойкота, потом отсыпал щепотку себе. Зажмурились, вдохнули, чихнули.

Время шло. Масаи негромко, чтобы голоса не уносились в долину, толковали о чем-то своем. Кермит растянулся на согретой солнцем земле, накрыл шляпой лицо и вскоре уже сопел. Леон продолжал наблюдать за долиной, время от времени опуская бинокль, чтобы дать передышку глазам и протереть стекла краем рубашки.

На протяжении веков громоздившиеся на склонах холма валуны высвобождались из его объятий и скатывались вниз, к подножию. Лежа на дне долины, некоторые из них напоминали спины слонов, и сердце Леона не раз екало, когда взгляд натыкался на выпуклую серую форму. Но, присмотревшись, он понимал, что это всего лишь камень. Опустив в очередной раз бинокль, он повернулся к Маниоро и негромко спросил:

— Как думаешь, долго ли нам ждать здесь?

— Пока солнце не будет там. — Маниоро указал в зенит. — Если не появятся, значит, выбрали другой путь. Тогда нам лучше спуститься и отправиться в маньяту самбуру, где их видели вчера. Возьмем след оттуда и постараемся догнать.

— Что он сказал? — поинтересовался, убирая с глаз шляпу, Кермит. Леон передал мнение масаи, и американец, потянувшись, сел. — Что-то мне все это начинает надоедать. То спешишь, то ждешь — скучная игра.

Леон оставил жалобу без ответа и снова взялся за бинокль.

Примерно в полумиле от холма он еще раньше заметил зеленое пятно растительности — судя по густоте и цвету листвы, это была рощица обезьяньих деревьев. Их лиловые плоды, слишком горькие на вкус человека, привлекали самую разную живность, как большую, так и маленькую. Посредине рощицы покоился, возвышаясь над окружавшими его деревцами, громадный серый валун. Скользнув по нему взглядом, Леон пошел дальше, как вдруг что-то заставило его вернуться. Нервы дрогнули и натянулись. Камень как будто изменил форму и увеличился в размерах. Несколько минут, пока перед глазами не поплыло, Леон наблюдал за ним. Он моргнул. Валун снова изменился. Выдох застрял в горле. За камнем стоял слон. Стоял, наполовину скрытый им, так что видны были только изгиб спины да огузок. Тот факт, что столь крупное животное сумело незаметно для наблюдателей достичь этого места и провести там несколько часов, был еще одной убедительной демонстрацией его осторожности, хитрости и скрытности. Грудь стеснилась, и Леон поймал себя на том, что забыл дышать. Теперь он не отрывал глаз от слона, но тот не шевелился. Других видно не было, следовательно, это не могло быть то стадо, которое они ждали. Может быть, отбившаяся самка или детеныш. Леон заранее готовил себя к худшему, чтобы не разочароваться потом.

Взгляд, уловив движение, метнулся вправо. Через густую крону обезьяньего дерева, раздвинув ветки, протолкнулась голова второго слона. Леон снова затаил дыхание. Это был самец: большая голова с внушительным лбом, раскинутые, словно паруса шхуны, уши. Раскачивающийся хобот окаймляла пара длинных изогнутых бивней.

— Маниоро! — прошептал Леон.

— Я их вижу, М'бого.

Леон скосил глаза — оба масаи стояли, напряженно вглядываясь в рощу.

— Сколько?

— Три, — ответил Лойкот. — Один за камнем. Второй напротив нас. Третий стоит между ними, но скрыт деревьями. Я вижу только его ноги.

Разбуженный их тихими напряженными голосами, Кермит быстро сел.

— Что такое? Что вы там увидели?

— Ничего особенного. — Леон и сам дрожал. — Всего лишь слон с бивнями на сотню фунтов каждый. Тебе, полагаю, беспокоиться не о чем — это же так скучно.

Американец поднялся, протирая заспанные глаза.

— Где? Покажи где?

Леон протянул руку.

— Это же… — Кермит не договорил, запнувшись на полуслове. — Чтоб меня… Парни, я должно быть сплю. Мне это мерещится. Эй, кто-нибудь, скажите, что они настоящие.

— Знаешь, приятель, насколько я могу судить, они вполне настоящие.

— Хватай ружье! Скорее! Давай, давай! Идем за ними.

Голос у Кермита сорвался от волнения.

— Какой замечательный план, мистер Рузвельт. Безупречный. Я не вижу в нем ни малейшего изъяна.

Тем временем три великана вышли из рощи и неспешно направились в сторону холма по широкой звериной тропе.

— Сколько слонов я могу подстрелить по своей лицензии? — заволновался Кермит. — Если не ошибаюсь, трех?

— Ты и без меня прекрасно это знаешь. Хочешь уложить всех? Какой жадный малыш.

— А у которого самые большие бивни?

Американец уже снаряжал магазин «винчестера».