— Отсюда видно плохо. Все три очень большие. Чтобы выбрать, надо подойти поближе. Так что не будем терять время — идут они быстро и нас ждать не станут.

Спускались торопливо, не обращая внимания на катящиеся из-под ног камни. Из-за деревьев и неровностей рельефа слонов на какое-то время потеряли из виду. Первым на дно долины спустился Леон. Спустился, повернул влево и сразу побежал вдоль подножия холма — успеть занять удобную для перехвата позицию.

Добежав до тропы, ровной, утрамбованной за тысячелетия миллионами копыт, лап и ног, Леон свернул на нее. Кермит не отставал, масаи держались чуточку сзади. Впереди тропу пересекал неглубокий овражек, промытый сбегавшими с холма дождевыми потоками. Не успели охотники достичь его, как почти одновременно произошло сразу несколько событий.

Из-за деревьев на дальней стороне оврага, ярдах в четырехстах-пятистах, появился первый слон. Второй и третий не заставили себя ждать.

С вершины холма, слева от тропы, прогремел сигнал тревоги, поданный бдительным часовым-павианом, заметившим людей со своего наблюдательного пункта. Крик обезьяны подхватили все остальные, и по долине прокатился ор из резких, отрывистых воплей, писков и рева. Слоны мгновенно остановились. Они стояли тесной группой, покачиваясь, переминаясь в нерешительности, ловя поднятыми хоботами запах опасности, крутя головами из стороны в сторону и раскинув уши.

— Замрите! — скомандовал Леон. — Не шевелитесь. Нас может выдать малейшее движение.

Застыв на месте, он внимательно наблюдал за животными. Куда они пойдут? Сердце еще не успокоилось после отчаянного спуска с холма, а тут новое волнение: каждый из гигантов нес на себе по меньшей мере по двести фунтов прекрасной кости.

Куда идти? Медлить было нельзя, и он решился.

— Пока они нас не заметили, спустимся в овраг.

Короткий бросок — и вниз. Скатившись по крутой стенке, охотники распугали стадо импал, мирно объедавших нижние веточки кустиков, разросшихся вдоль высохшего русла. Охваченные паникой, антилопы метнулись к дальней стенке оврага, взлетели по ней и понеслись по тропе — навстречу трем слонам.

Шедший первым вожак увидел несущееся на него стадо и, развернувшись, рванул вверх по склону холма. Два других последовали за ним.

Леон выглянул из-за края обрыва и, поняв, что происходит, выругался сквозь зубы.

— Чертовы импалы, чтоб им! — Слоны между тем уверенно уходили вверх, но не по прямой, а по диагонали. — Живей, Кермит! — крикнул он. — Если не отрежем их от вершины, больше не увидим.

Перепрыгнув узкую полоску высохшего русла, они выскочили к подножию холма. Слоны успели уйти ярдов на триста. Теперь все решала скорость подъема. Леон и Кортни шли прямиком, длинными шагами, перескакивая через камни, понемногу отыгрывая гандикап. В отличие от людей громадные животные не могли одолеть крутой склон по кратчайшему маршруту и двигались зигзагами. Мало-помалу расстояние между преследуемыми и преследователями сокращалось.

— Боюсь, не выдержу темпа, — прохрипел Кермит. — Сил не осталось.

— Держись, приятель. — Леон повернулся и, схватив американца за запястье, потащил за собой. — Еще немного. Мы их уже обгоняем.

На вершину вышли, едва держась на ногах. Кермит прислонился к дереву. Рубашка промокла от пота, грудь вздымалась, дыхание вылетало со свистом, колени дрожали, как у парализованного. Леон посмотрел вниз. Первый слон находился примерно в сотне ярдов от них, но быстро приближался и, судя по траектории движения, должен был пройти ярдах в тридцати от них. Охотников он еще не заметил.

— Приготовься, приятель. Сядь. Целься получше. Ну же! Они будут здесь через несколько секунд, — прошипел Леон, повернувшись к американцу. — У тебя только один шанс. Другого они не дадут. Бей вожака. Стреляй в подмышку, это сразу за плечом. Там сердце. Про голову забудь.

И тут первый слон увидел притаившихся на вершине людей и снова остановился, покачивая в нерешительности хоботом. Он начал поворачиваться, и поднимавшиеся следом за ним Маниоро и Лойкот закричали и замахали руками, пытаясь направить его к вершине.

Вожак никак не мог решить, что делать. Два других слона успели догнать его и тоже остановились. Масаи, вопя и размахивая шуками, побежали к ним — а два человека на вершине молчали и оставались на месте. С точки зрения слона, последние явно представляли собой меньшую угрозу. Вожак опять повернулся и медленно двинулся вверх, туда, где его ждали охотники. Два других великана послушно потянулись за ним.

— Идут. Приготовься, — негромко сказал Леон.

Кермит уже успел сесть, упершись локтями в колени. Леон с тревогой заметил, что восстановить дыхание ему не удалось, а дуло «винчестера» подрагивает. Зная эксцентричный характер американца, он опасался, что тот может выкинуть что-нибудь в последний момент, но менять план было поздно.

— Давай, Кермит! Свали его!

Леон вскинул «холланд», чтобы подстраховать Кермита в случае промаха. «Винчестер» грохнул и подпрыгнул. Леон тихонько охнул и опустил ружье. Пуля вошла точно туда, куда и целил Кермит, — не в подмышку, а в ушное отверстие. Сраженный наповал, великан рухнул на колени. В следующий момент Леон вздрогнул — «винчестер» ударил еще раз, и второй слон тоже свалился замертво — пуля попала в мозг. Упав на склоне, великан медленно соскользнул по склону и покатился вниз, увлекая за собой камни и прочий мусор. Лавина едва не накрыла Маниоро и Лойкота, которые успели отскочить в последний момент. Туша пронеслась мимо них в туче пыли и грохоте булыжников.

Третий слон оказался зажатым между двумя группами людей на открытом склоне, чуть ниже вершины. Вскочив на ноги после спасительного прыжка, Маниоро побежал к нему, размахивая руками и крича; слон не обратил на него внимания. Он повернулся и понесся к вершине. Кермит и Леон оказались у него на пути, и великан, увидев их, прижал уши к черепу и затрубил.

— Стреляй! — крикнул Леон. — Стреляй же!

Он прижал к плечу «холланд», однако спустить курок не успел — «винчестер» громыхнул в третий раз. Промахнуться было легко — животное находилось ниже стрелка, но шло с задранной головой. Однако охотник рассчитал все идеально. Последний слон вскинул хобот и умер мгновенно и безболезненно, как и два других. Прокатившись несколько сотен футов по склону, безжизненное тело ударилось о растущее у подножия холма крепкое дерево. Последний, третий выстрел отделило от первого не больше одной-двух минут. Леон так и не выпустил ни одной пули.

Эхо выстрелов затерялось в холмах на дальней стороне долины, и наступила тишина. Не пели птицы, не кричали обезьяны. Природа как будто затаила дыхание и прислушивалась.

Первым общее молчание нарушил Леон:

— Когда я говорю стрелять в голову, ты стреляешь в туловище. Когда я говорю стрелять в туловище, ты стреляешь в голову. Ты мажешь из легкой позиции и бьешь в десятку из невозможной. Какого черта, Рузвельт? Я не понимаю, что здесь делаю. Не понимаю, зачем нужен тебе.